А дальше, дорогой читатель, вам всё известно. Вы (я) проснулись чуть ближе к обеду и обнаружили в себе медведя, который забрался в вас, как в берлогу, и давит свой шерстью вам на сердце.

"Не оставляйте на огне кипящий чайник".

Из инструкции по эксплуатации

На сеансе в тесном круге, так, чтобы можно было дотянуться локтями друг до друга, каждый на своем отдельном стульчике сидели и играли в мячик спивающиеся от пресыщения заносчивые идиоты-менеджеры среднего звена, бунтующие от безделья безыдейные прыщавые повстанцы-оппозиционеры, матерящиеся и потягивающие пиво мамаши с грудными детьми в колясочках, лузгающие семечки маргиналы-гопники, испражняющиеся из чувства классовой ненависти на забор дачника-пенсионера сорокалетние шкафообразные тунеядцы, а также депутаты первого созыва, уподобляясь Цезарю, демонстративно и во всеуслышание решающие по телефону проблемы копеечной значимости.

Врач-психотерапевт (если по отношению к нему вообще употребимо это благородное звание – врач) проводил коллективный тренинг. На первом занятии он применял излюбленный метод диагностики и классификации в целях назначения индивидуального курса терапии. Он запускал мячик в круг, просил найти общую тему для беседы и умолкал на час-пятнадцать, наблюдая за происходящим. Со стороны могло показаться, что он очередной шарлатан, однако, как это ни странно, все его пять групп демонстрировали завидный прогресс, даже более того – десять человек из группы «Ц» благополучно завершили лечение и вновь пополнили ряды полезных членов социума.

В числе присутствующих на сеансе находился студент-первокурсник, который под видом пациента проходил производственную практику в этой частной клинике. Пока врач наблюдал за членами группы, студент наблюдал за врачом. Юноша пытался анализировать – точнее, пребывая в некоторой туманной растерянности, он строил догадки о том, к каким заключениям мог бы прийти этот так называемый врач. «Хорошо, – думал он, – кто все эти люди? Отбросы общества или типичные его представители? Больные, которых нужно отгородить от здоровых, или больные, которых нужно обезопасить от самих себя, или же больные, ставшие нормой?

Очевидно, основная их часть даже не осознает суть своих проблем, самоуверенно имитирует жизнь и сойдет в могилу, так и не узнав смысла появления на свет. Разумнее всех те, которые не играют в имитацию, а, как сорняки, смирившись со своей ненужностью, тянут стебли к солнцу и гнут к земле полевые ромашки. И вот этот «так называемый врач», видимо, хочет обратить сорняк в ромашку. Нужно ли это делать и каким образом?

Допустим, у одних можно отобрать алкоголь и опиум, вручить лопату и отправить на две недели на сбор урожая картофеля, после этого перебросить на строительство фермы и уборку конюшен с выплатой вознаграждения, соразмерного окладу менеджера среднего звена. Соприкосновение с реальным трудом, хотя бы даже принудительным, говорят, выводит жировые отложения из мозга впавших в депрессию кретинов и наполняет их жизнь здоровым смыслом. Других можно было бы заслать надолго куда-нибудь в заброшенную деревню для изучения обстановки на местах и разработки плана по восстановлению хозяйственных укладов и возвращения сельчанам радости бытия. Третьих желательно было бы привязать к березе и отхлестать вожжами до потери чувств и обретения знания о великой силе и значимости живого слова. Четвертых стоило бы… Впрочем, всех вначале нужно взбодрить. Холодом! В Сибирь их всех! Лет на пять!»

Отведенное время вышло. Единение среди присутствующих не наступило. Терапевт-классификатор достал автомат, подмигнул студенту, передернул затвор и дал длинную очередь. Отцепив рожок от ствола, он увидел в нём всего один патрон. Вернув рожок на место, он глубоко вдохнул и нажал на спусковой крючок в последний раз.

Студент, обнаружив себя убитым, очнулся от сентиментальной задумчивости. Закончив практику, он укрепился в решении продолжить обучение на кафедре общей хирургии.

05:53. Будильник не застал его врасплох. Молодой человек проснулся самостоятельно без семи минут шесть, то есть ровно на семь минут раньше звонка, резким движением отбросил в сторону одеяло и, спустив одновременно обе ноги на пол, присел на край кровати. Глубоко вдохнув, он выпрямился и сделал два шага вперед.

Его босые ступни оказались на коврике, густо утыканном мелкими металлическими шипами. Он начал плавно переминаться по его поверхности. Электрические импульсы быстро помчались по телу снизу вверх, туда – в мозг. Глаза молодого человека прищурились, ноздри расширились, на лице появилась томная улыбка от острого, бодрящего и приятного удовольствия. В этом состоянии он провел две минуты.

Закончив занятие на коврике, молодой человек дотянулся до будильника и с легкой ухмылкой выключил его. «Неповоротлив же ты, братец, – вслух произнес он. – Как всегда!» Затем он подошел к окну и резким движением развёл в обе стороны плотные тяжелые гардины. Комнату наполнил розовый свет майского утра; чуть влажный ароматный воздух стремительным потоком ворвался через распахнутую дверь большого балкона-террасы внутрь комнаты.

Шаг вперед – и молодой человек в одних пижамных шортах уже на балконе. Он наклонился и взялся за большие гантели. Затем он с легкостью выпрямился и начал плавно выполнять широкие взмахи руками, словно большая бабочка-махаон. Завершив силовые упражнения и вернув гантели на место, молодой человек решился на паузу. Он оперся руками на край перил и сделал несколько длинных вдохов и выдохов. Он смотрел поверх макушек деревьев в сторону горизонта на неповторимый восход солнца над Москвой.

– Чудесно! – восторженно произнес он и отправился в душ. По пути он подпрыгнул к потолку и ухватился за приделанный к стене турник. Скрестив ноги, он энергично подтянулся двадцать один раз.

Наконец он там, где по утрам смывают остатки сна. Сначала еле теплая вода, как оливковое масло, медленно стекала по его коже. Затем резко был подан ледяной поток. Колючий холод молниеносно достиг сердца, которое принялось ускоренно прокачивать кровь по мускулистому телу, похожему на классическую скульптуру гребца древнеримских галер.

По субботам молодой человек не брился – сразу после водных процедур, хорошенько разогрев себя полотенцем, он отправился на кухню.

06:35. Зазвучал легкий блюз Эдди Хиггниса; зашкварчала посыпанная зеленым луком яичница на сковородке; загудела электрокофеварка; побежала в стакан шипящая струйка ароматного кофе; из двух стволов тостера с щелчком подпрыгнули подрумяненные кусочки душистого хлеба.

Разместившись за барной стойкой напротив распахнутого окна, молодой человек принялся за завтрак и размышления о планах на предстоящий день.

На сегодня у него была обширная программа. Сначала нужно было выполнить обязательную часть – заскочить в университетскую библиотеку и проверить одну идею, которая вчера вечером неожиданно засела у него в голове. Перед сном он успел лишь умозрительно осмотреть её со всех сторон и бегло набросать кое-какие заключения. Ему показалось даже, что выводы, к которым он пришел, правильные. «Нет, точно, по другому и быть не может,» – думал он. И всё же, для успокоения, следовало свериться со справочником и произвести расчеты.

В обязательную часть также входила сдача зачета по дискретной геометрии и дзета-функциям Римана. Спецкурс по этой теме вела несколько чудаковатая аспирантка, воспоминания о которой навели молодого человека примерно на такие мысли: «Только такие, как она, живущие в параллельной вселенной, могут назначить приём зачета в субботу да ещё у себя дома. У неё, видите ли, на прошлой неделе сломалась машина, а она – девушка одинокая, помочь ей некому и приходится самой разбираться с автосервисом. Почему бы просто не поставить мне «автомат»? Ведь знает (хорошо знает!) с кем имеет дело…