— Что случилось? — спрашивает и держится на расстоянии.

— Восемь. Там было восемь имён.

— Назовёшь?

— Нарцисса Малфой, Летиция Забини, Одри Нотт, Мишель Паркинсон, Оливия Гринграсс, Эмили Крэбб, Шарлотта Гойл… — она замолчала.

— Восьмое имя, Гермиона? — потребовал Снейп.

— Твоё, Северус.

— И на кого пал твой выбор?

— Я не могу выбрать.

— Почему? — теперь он подошёл к ней. — Не ты ли говорила, что тебе всё равно?

— Прекрати! — звонкая пощёчина прилетела в лицо Северуса. — Не говори со мной так!

— Я говорю с хладнокровной, бесчувственной и бессердечной Пожирательницей. Разве не такой ты себя преподносишь всем вокруг?

— Позволь с тобой мне побыть Гермионой Грейнджер, — прошептала девушка. — Я не знаю, что мне делать, Северус.

Она знала Северуса, как своего учителя. Он был профессором по Зельеварению, деканом Слизерина и уж никак не вписывался в параметры друга для неё. Их ничего не объединяло, абсолютно. А потом началась Война, механизм которой запустила хрупкая гриффиндорка. Она приняла метку и стала самой юной Пожирательницей, убив в шестнадцать лет. Но наличие метки не избавило её от магловской крови, что было неприемлемым для остальных прихвостней Волан-де-Морта. Да, это сейчас их взаимоотношения можно назвать терпимыми, но раньше всё было значительно хуже. И только Северус обращал внимание, в первую очередь, на умственные способности Гермионы.

Он видел в ней талантливую и сильную ведьму, волевую личность. Сначала с огромным скептицизмом, а потом ещё с большим энтузиазмом Снейп обучал девушку всем премудростям Зелий, доставал для неё редкие книги. Гриффиндорка быстро училась, схватывала на лету. Обычные занятия переросли в несколько душевных разговоров, а потом в постоянную привычку. Гермиона принимала Северуса, как близкого друга и незаменимого наставника. Целебные чары, необходимые качества дуэлянта, вся подноготная зельеварения, подводные камни окклюменции и легилименции — он обучил её всему, что знал сам. Гермиона стала лучшей ученицей профессора Снейпа и, неожиданно для него же, его подругой. Конечно, скорее всего, он воспринимал её, как дочь или крестницу. Но факт остаётся фактом — они стали друзьями в это непростое время.

— Что гложет твою душу, Гермиона? — мужчина дотронулся её плеча. — Что случилось?

— Я не смогу убить никого из этих женщин, Северус. Я думаю, что ты и сам это прекрасно понимаешь.

— В этом вся твоя проблема? — Снейп небрежно усмехнулся. — Я то подумал, что у тебя что-то серьёзное случилось.

— Ты издеваешься? Ты не находишь это серьёзным?

— А я тебе зачем?

— Ты о чём?

— Не можешь убить кого-то из них — убей меня.

— Ты в своём уме? Ты что несёшь? — Гермиона откинула его руку. — Похоже на то, что я шутки тут шучу?

— Так и я не шучу. Не мне тебе рассказывать, что случается с теми, кто не выполняет приказов Тёмного Лорда.

— Северус, — Гермиона начала щёлкать перед лицом мужчины пальцами, — я позвала тебя потому, что не знала, как мне поступить, а ты решил сыграть в героя?

— Может быть, хотя бы раз у меня эта роль получится. Я прожил свою жизнь, Гермиона.

— Стоп. Всё. Хватит.

— Он ведь в очередной раз проверяет тебя, — продолжил Снейп. — Хочет понять, насколько ты человечна: убьёшь чью-то мать или своего друга? Мне казалось, что ты и сама должна была понять эту уловку.

— Игра всегда должна терять игроков. Кажется, Лорд обычно так говорит, — взгляд Гермионы совсем тусклым стал. — Но это несправедливо! Северус, должен быть другой выход.

— Гермиона, расценивай это, как мою просьбу, если это вдруг тебе поможет.

— Нет!

— Мисс Грейнджер, возьмите себя в руки! Тебе в будущем предстоит ещё работать с этими детьми. Как ты думаешь, сможешь ли ты положиться на человека, мать которого ты когда-то убила? Ты будешь на круглосуточном прицеле.

— Но…

— Никаких «но», — перебил Северус, — думай о своём будущем, девочка. Моё имя не просто так оказалось в том списке. Первое — это проверить тебя, а второе — он не доверяет мне. Уже очень давно. Я думаю, что для тебя это не секрет.

— Почему?

— Скажи мне, что ты приняла решение. Живо!

— Я приняла решение… — совсем тихо пробормотала Гермиона.

— Какое? Скажи мне чётко, не мямли.

— Я приняла решение. Я выбрала, кого убью во время ритуала.

— Умница.

Он растворился в воздухе. Гермиона осталась один на один со своим тяжелым решением.

Она сидит по правую руку от своего Лорда, пока в нескольких метрах посреди гостиной, Долохов и Роули развлекались с каким-то несчастным. Тот уже, практически, истёк кровью, но ещё дышал. Пожиратели резвились со своей жертвой, веселясь от всей души. Гермиона безучастно смотрела на это представление, желая, как можно скорее, убраться отсюда. Лужа крови практически добралась к её ногам, а запах смерти ударил в нос.

— Я вижу, что тебе скучно, — обратился к ней Тёмный Лорд. — У меня есть для тебя подарок. Амикус!

— Мой Лорд, — мужчина подбежал к Реддлу.

— Приведи их. А вы, — он обратился к Антонину и Торфинну, — уберите этого. Сейчас у нас представление будет.

Полуживого мужчину выволокли из гостиной. Повисла пугающая тишина и внезапный крик заставил сердце уйти в пятки. Что-то очень глубоко в душе закололо, потому что крики задевали каждую струну в сердце. Амикус тащил упирающегося мужчину, пока его сестра — Алекто Кэрроу — волокла женщину. Гермионе хватило доли минуты, чтобы узнать этих людей. Сердце начало пропускать удары, а глаза вмиг стали пустыми. Джин и Томас Грейнджеры смотрели на свою дочь глазами, в которых блестел страх.

Из последних сил, Гермиона сдержала себя, чтобы не сорваться с места. Она точно знала, что на неё смотрит Волан-де-Морт. Смотрит и ждёт, какой будет её реакция. Он проверяет её. Гермиона еле слышно сглотнула, прокашлялась и попыталась сохранить невозмутимое лицо. В другом конце гостиной стоял Северус, который молча наблюдал за происходящим.

— Я решил пригласить твоих родителей к нам на огонёк, — зашипел Лорд. — Как смотришь на это?

— Вы весьма великодушны, мой Лорд, — Гермиона слабо улыбнулась. — Я думала, что Вы не находите общество маглов интересным.

— Ты знаешь, что я больше всего ценю в своих подчинённых?

— Верность и преданность?

— Да. Но больше всего я ценю трезвость ума. Я считаю, что нет ничего лучшего, чем способность отключить в себе свои эмоции. Очень жаль, что в тебе я так и не смог оценить это качество по сей день. Поэтому, — он перевёл взгляд на Кэрроу, — Амикус, приступай.

Пожиратель отшвырнул от себя мужчину и достал из кармана волшебную палочку. Внутренности Гермионы сжались до невозможности, а ком подступил к горлу. Она смотрела на отца, который молил своего палача о пощаде. Ей хотелось тут же оглохнуть и ослепнуть, лишь бы не видеть и не слышать всего этого. Девушка попыталась себя приготовить к тому, что сейчас на мрамор прольётся кровь родителей.

— Авада Кедавра, — смертоносный луч сорвался с палочки Пожирателя.

Она даже не знала, какое чувство разбило её первым. Что это было: ужас, страх, боль, отчаяние? Невозможно было понять. Ногти впились в подлокотники, несколько сразу же сломались. Кровавые струйки стекали по стулу, но она даже не обращала на это внимание. Желание сорваться с места боролось с желанием запустить Непростительное в Амикуса.

— Алекто, прошу.

— Авада Кедавра.

Тело миссис Грейнджер повалилось рядом возле тела мужа. Гермиона даже не успела понять, что случилось. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что только что на её глазах убили родителей. Вот так, без лишних слов. Ни одной слезы, ни одна мышца не дрогнула, пока внутри все разрывалось на части. И без того выжженный, мир гриффиндорки рухнул. В душе образовалась огромная дыра, размером в целую Вселенную. Губы дрожали, пока на лице застыла слабая улыбка.

— Как ты, Гермиона? — ухмыльнулся Реддл.

— Спасибо, мой Лорд. Я в порядке.