— Брось, Грейнджер! Какого хуя я увидел в зеркале?

— Свою самую потаённую мечту. Кстати, поделишься, что ты увидел?

— Я видел свою семью. Настоящую и будущую. А ты что видела?

— Я давно ничего не вижу в этом зеркале, — она падает на кровать. — Видимо…

— А как насчёт головы Волан-де-Морта в руках? — перебивает Драко.

Она застывает, задерживая взгляд на блондине, а он тоже не отрывает глаз от неё. Зрительный контакт искрится, но не прекращается. Малфой ждёт объяснений и чувствует, как Грейнджер вовсю рыщет по сознанию. Он не противится, ждёт. Хочет вдоволь насладиться непонимание в глазах гриффиндорки. Властная и привыкшая держать руку на пульсе, она не подозревала, что кто-то приоткроет занавес. Малфой заглянул за закулисье спектакля одного актёра. Актрисы.

— Только не говори, что зеркало барахлить начало, — не выдерживает тишины Малфой. — Скажи хоть раз правду.

— Какую правду, Малфой?

— Которой ты желаешь поделиться. Если бы ты не хотела, то я уже давно вышел бы из твоей комнаты под чарами забвения.

— Люди умирают, когда узнают эту правду, — она встала с кровати, не обращая внимания на то, что мантия осталась на кровати. — И почему ты вдруг решил, что я лгу?

— Потому что ты последняя, кто умеет лгать. Искусно, отточено и, практически, без изъянов.

— Практически? — переспрашивает Гермиона.

— На что ты надеялась, посылая меня к эльфу? То, что он мне не расскажет? Или ты не знала, насколько сильно он осведомлён в делах своего хозяина?

Крах. Она чувствует, как все рассыпается. Чувствует, как босыми ногами она топчется на осколках своего идеального плана. Понадобилось пять лет, огромная выдержка и немыслимые усилия. И один Малфой, который смог кинуть камень в стекло по центру песчаного домика, именуемого «Одна большая ложь».

— И что же тебе рассказал Кикимер? — спокойно спрашивает Грейнджер, смотря в окно.

— Сначала я думал, что он бредит. Потом решил, что он что-то перепутал или не всё мне рассказал, чтобы намерено запутать. Но твоё зеркало расставило всё по местам.

— Достаточно лирических отступлений, Драко.

— Он сказал, что год назад слышал женский голос из камина хозяина Сириуса, который что-то быстро рассказывал о крестражах. Потом этот же голос рассказал Блэку о том, что нужно пробраться в банк Гринготс, в хранилище хозяйки Блэк, она же Белла, и забрать золотую чашу. А ещё хозяин Блэк получал записки, написанные аккуратным маленьким почерком.

— И?

— Неизвестный подсказал Сириусу, где находится медальон Салазара Слизерина. А ещё указал на местонахождение меча Гриффиндора. А несколько дней назад, когда Кикимер уже попал в плен, то к нему пришёл Добби и рассказал, что крёстному отцу Гарри Поттера нужно помочь раздобыть яд Василиска.

— Я не слышу твоих умозаключений, Драко. Ты всего лишь пересказываешь мне бредни домашнего эльфа.

— Холодная и безразличная ко всему и всем Пожирательница вдруг вступается за криворукого слизеринца, — медленно продолжает Драко. — Позволяет снять с себя кожу заживо, аргументируя это лишь тем, что ей не стоило ему доверять. Принимает такое жестокое наказание, что больше походит на идиотское рвение самопожертвования. Узнаёт от Нарциссы, что та больше склонна к взглядам Ордена, грозится донести Лорду, чтобы тот пересмотрел преданность семьи Малфоев, но по итогу умалчивает об этом. Убивает собственного друга, ближайшего друга, а не Мишель, которую Ориан так предлагал.

— Слишком долго, Драко.

— В тебе слишком много гриффиндорки, Грейнджер. Будь ты истинной Пожирательницей, этого списка не было бы. Так, кто же ты, Гермиона?

— А кто ты, Малфой? — он поворачивается к собеседнику. — Кто ты?

— Какой ответ тебя удовлетворит?

— Ты знаком с принципами работы зеркала Еиналеж?

— Мне кажется, что ты переводишь тему.

— Нет. Легенда гласит, что зеркало покажет твои потаённые желания, оставив их за пределами отражения и твоего собственного сердца. И взглянуть на мечты другого сможет лишь тот, сердце чьё поражено чистой и невинной влюбленностью. Так, какого хрена ты видишь мои мечты, Малфой?

— Что ты несёшь?

— Что я несу? — она сорвалась на крик. — Какого хера, Малфой? Каким, блять, образом ты видишь мою мечту? Ты что, влюбился в меня?

— Ответим друг другу честно, без грамма лжи?

— Давай, — быстро соглашается Гермиона.

— Я не люблю тебя.

— Я не та девушка, из рассказа Кикимера.

Они несколько секунд сверлят друг друга испепеляющим взглядом, а потом так неправильно взрываются в приступе смеха. Будто бы попадают в параллельную реальность, где настоящая жизнь — это игра и в любой момент можно поставить на паузу, чтобы передохнуть. Но только это не так работает, и они оба не пределе. Гермиона закрывает глаза и садится прямо на пол, подгибая ноги под себя. Хочется вновь расплакаться и придумать себе, что это все страшный сон. Только вот себе солгать не получится.

— Малфой, я даже спрашивать не хочу, как так вышло, — шепчет девушка. — Даже не знаю, что хуже: выражение лица Люциуса, когда он узнает, в кого влюбился его сын или выражение лица Волан-де-Морта, когда он узнает, что я шпион.

— На что ты рассчитывала, когда отправляла меня к этому эльфу, Грейнджер?

— Я не знала, что он знает так много. Мне лишь нужно было узнать, где Сириус.

— Ты расскажешь мне правду, Гермиона?

— А ты мне?

========== Глава 9 ==========

Она ждёт, пока этот урок закончится. Неужели, в программе Хогвартса всё-таки есть предмет, который может так утомить и быть настолько неинтересным. Гермиона тихо хохочет, наблюдая за тем, как Рон и Гарри пытаются всмотреться в чашку с кофейной гущей. Ещё раз сама лениво смотрит на донышко чашки, стоящей перед ней, и возмущено закатывает глаза. Что вообще можно рассмотреть в этой размазне? Не один учебник из всей библиотеки Хогвартса не толкует эти непонятные узоры.

— Мисс Грейнджер? — профессор Трелони подходит к столу гриффиндорки. — Могу я поинтересоваться, что Вы увидели в чашке?

— Ничего, профессор. Я не могу ничего рассмотреть на дне этой чашки.

— Позволите мне взглянуть? — женщина тянется к посудине.

— Конечно, профессор.

Трелони подносит чашку к лицу и очень долго с неподдельным интересом всматривается в дно. Гермиона нахмурила брови и с какой-то завистью посмотрела на женщину. Нужно необычайно любить своё дело, чтобы так внимательно рассматривать кофейную гущу в чашках каждого студента школы.

— Мерлин! — вскрикивает Трелони и роняет фарфоровую чашку. — Мерлин Всемилостивый!

— Что там, профессор? — спрашивает Пэнси Паркинсон, которая сидит за несколько столиков от Гермионы. — Неужели будущее Грейнджер столь же грязное, как и её кровь?

— Закрой рот, Паркинсон! — вступился Рон за подругу.

Но Слизерин взорвался в приступе смеха, пропуская мимо ушей гневный комментарий Уизли. А вот Грейнджер вновь тяжело выдохнула. Какое занятие подряд Трелони теряет здравый рассудок именно у стола Гермионы, чем привлекает всеобщее внимание и вызывает кучу отвратительных допущений слизеринцев.

— Беда! — вновь вещает профессор. — Большая беда ждёт тебя, девочка! Тебя и твоих друзей! Спасёшь их лишь убив, убьёшь — боясь поднять палочку. Враг станет другом, холодный снег растопит ледяное сердце, а зеркало откроет занавес.

— Хватит! — она отталкивает женщину и мчится прочь из кабинета.

Они сидят напротив друг друга. У неё вспотели ладони, хотя по спине бегают мурашки. А он не решается что-то сказать. Они попросили правды друг у друга и не знают, кто начнёт первым.

— Ладно, — сдаётся Гермиона. — Я не могу тебе рассказать, Малфой.

— Почему?

— Потому что мы все сдохнем. Ты словно открытая книга. И ты предлагаешь мне тебе всё рассказать, а потом понадеяться, что Лорд не прочитает твои мысли?

— Кто тебе такое сказал? — он ухмыляется.

Она закатывает глаза, а потом пытается прорваться в его мысли, но тут же нарывается на стену в сознании. Делает натиск сильнее и ничего. С подозрением смотрит на Малфоя и пробует ещё раз, но безрезультатно. У него стоит крепкий щит, который не поддаётся.