========== 1 ==========

Он стоял у её могилы, докуривая сигарету.

Драко хотел верить, что его супруга попала в лучший мир, где всегда тепло и нет никаких горестей. Он так и не смог сделать её по-настоящему счастливой, хотя и пытался приложить к этому все свои силы. Но толку было от его усилий, если он не мог подарить ей главного — любви.

Малфой лишь отыгрывал это чувство, которое Астория так желала видеть в серых глазах мужа. Он обнимал её, потому что так было положено, а не потому что не мог жить без прикосновений к её коже. Он целовал её по утрам, потому что так ведут себя мужчины в браке. Он спал с ней под одним одеялом, потому что они были семьёй.

Он делал всё, потому что так должна была выглядеть семья.

Но вот чего не должно было случится — это смерть Астории Малфой. Она была слишком молодой, её имя не должно было оказаться в списке Костлявой с косой. Драко до последнего надеялся, что это простуда, которая вот-вот отступит, но Астория увядала с каждой минутой. И теперь её заботливый взгляд был увековечен на мраморном надгробии, об которое ударялись капли февральского дождя.

Он не смог сделать её счастливой, и не смог уберечь её. Драко был глубоко ранен чувством вины, которое поселилось в нём много лет назад, а теперь начало больно кровоточить. Его серые глаза потемнели, он в последний раз посмотрел на могилу Астории, выкинул окурок и быстрым шагом удалился с кладбища.

Аппарировать совсем не хотелось. Возможно, что дело было в том, что в Малфой-Мэноре было сейчас слишком тихо и одиноко. Всё в поместье напоминало Драко об Астории и её звонком смехе, который сопровождал все истории девушки. Он поражался тому, насколько его жена была жизнерадостной — ведь это могла бы быть одной из причин, чтобы любить её. Но он так и не смог.

Его пальто промокло, и теперь он чувствовал, стекающие по своей спине, дождевые капли. Малфой ждал снега, словно хотел спрятать свою тоску под ним. Но небеса плакали, а вместе с тем уничтожали глыбу льда, которая образовалась в сердце Драко.

— Я сделаю тебя счастливым, — её голос прошёлся лезвием по душе. — Мы будем самыми счастливыми, Драко!

Она так отчаянно верила в их счастливое будущее, что хотелось кричать от разрывающих теперь чувств. Малфой остановился у ближайшего дерева, облокотившись об него и тяжело задышал. Он винил себя в случившемся — он снова оказался слишком самонадеянным, и тем самым разрушил очередную жизнь. Не просто разрушил, он похоронил её.

На его палец всё ещё было надето обручальное кольцо с гравировкой на внутренней стороне. Астория долго выбирала эти кольца, вкладывая в них все те чувства, которые испытывала к Драко. Ей так хотелось, чтобы сон однажды стал явью, но этому не суждено было сбыться.

Горячие слёзы хлынули из глаз, Драко сжал руку в кулак. Ему не хватало сил, чтобы понять, что нужно делать дальше. Смерть Астории знатно подкосила его и выбила землю из-под ног — он чувствовал, что сделал для неё не всё. Пока он за разом по вечерам возвращался в пустой Малфой-Мэнор — его сердце и душа рвались совершено в другое место, но он боялся.

Боялся, что вновь обречёт кого-то на боль и страдания. Ведь таков был удел Драко Люциуса Малфоя — доставлять страдания тем, кто открыл ему своё сердце.

Он знал, что во всём белом свете осталось всего два человека, которые готовы выслушать его, и разделить с ним то дерьмо, которое копилось годами на сердце. Вот она — та самая слизеринская дружба, о которой никто не вспоминает, когда берётся рассказывать о том, какие уроды учатся на змеином факультете.

Драко поднял глаза к небу, с гневом посмотрев на грозовые тучи, и аппарировал в поместье Ноттов, где ему были рады несмотря ни на что. Светлая и просторная гостиная и тлеющий камин — всё, как всегда. В этих стенах буквально пахло уютом, пока в поместье Малфоев без Астории стало слишком холодно и уныло.

— Я ждал тебя, — Теодор отложил в сторону книгу. — Ты не изменяешь традициям — ровно четыре часа.

— Я не знаю, как это получается, — Малфой пожал плечами и сел в кресло напротив друга.

— Ты был на кладбище? — Нотт задал вопрос, точно зная ответ на него. — Тебе пора её отпустить, Драко.

— Я виноват перед ней, Тео. Очень виноват.

— Она знала, за кого выходит замуж. Никто не виноват. Астория согласилась стать твоей женой, зная, что ты не любишь её, а ты позвал её замуж, зная, что никогда не сможешь её полюбить.

Это было правдой.

Это было горькой и ядовитой правдой, которая была известна всем вокруг. И лучше всех в этой правде были осведомлены Драко и Астория. Только теперь, спустя два месяца после смерти жены, Малфой задумался о том, что всего этого можно было избежать, если бы он не стремился угодить отцу.

Он бы не обрёк Асторию на шесть лет несчастного брака и притворных чувств и, возможно, сейчас она была бы жива. И сам Драко не чувствовал бы себя опустошённым. Вся его жизнь превратилась в самое простое бесцельное существование.

— А где Пэнс? — Драко осмотрелся вокруг, словно ожидал увидеть её где-то у себя за спиной.

— Она, как и я знала, что ты заглянешь на чай, поэтому решила навестить мать.

— Она никогда меня не простит, — Малфой печально ухмыльнулся. — А я всё надеюсь на это. Я стал слишком на многое надеяться, а как показывает жизнь — мне это противопоказанно.

— Это же Пэнс, — Тео встал и подошел к камину. — Ты же знаешь её. Если она решила, что больше не хочет общаться с человеком, то её мало что переубедит.

— Правильное решение. Это вселяет в меня веру, что хотя бы ей я не смогу причинить вреда.

Он совсем расклеился. Драко опустил голову, потупив взгляд в пол, не обращая внимание на Теодора, который пристально наблюдал за другом. Все вокруг видели, что стало с Малфоем, но ничего тому не говорили. В этом не было никакого толка — он и сам видел, во что превратился. Надломленный восемь лет назад Войной — теперь сломлен окончательно.

Жизнь больно ранила его и оставила одного среди осколков былой жизни. Вряд ли именно так себе представлял свою жизнь тот Драко Малфой, который задирал в коридорах Гарри Поттера и его друзей, который любил приезжать в Мэнор на Рождество, который считал, что родился с золотой ложкой во рту. Всё было не так.

Судьба всячески намекала ему на то, что стоит остановиться и хоть раз принять верное решение, поистине верное, но Малфой игнорировал. Он считал, что выбирая из двух ошибок ту, которая понесёт меньше последствий — он сможет правильно устроить свою жизнь. Драко забыл, что всё имеет свои последствия, и сейчас он расплачивался за свои решения.

— Я хочу поговорить с Уизли, — внезапно озвучил Малфой. — Думаю, что время пришло.

— И как ты себе это представляешь? — Тео вскинул бровь и внимательно посмотрел на друга. — Я думаю, что она не станет тебя слушать. Точнее, я просто в этом уверен.

— Куда она денется? Блейз всегда мне рад, а где он — там и рыжая.

— Ты уверен, Драко? Это может причинить тебе боль, — Нотт отрицательно покачал головой. — Ты столько лет избегал этого разговора.

— Я избегал его только из-за Астории. Я не хотел, чтобы она страдала, — он запнулся. — Страдала ещё сильнее.

— Ты же понимаешь, что после этого Пэнси тебя возненавидит, — Тео подошел к нему. — Она просто размажет тебя по стенке.

— Я должен.

— Ты должен был восемь лет назад, Драко. Ты даже не знаешь, где она и, что с ней. Не факт, что Джинни знает.

— Так почему бы не спросить прямо сейчас? — он тут же аппарировал, оставив Теодора наедине с возмущениями и непрочитанной книгой.

Он откладывал этот разговор так много лет. Смотрел на Асторию, которая изо всех сил пыталась сберечь хрупкое равновесие в их семье, и откладывал. Малфой не смог подарить своей жене любовь, поэтому приходилось дарить хотя бы жалкое подобие семейного благополучия. Он знал, что если сорвется и помчится в Италию, чтобы поговорить с девушкой своего друга, Астория этого не выдержит.

Его супруга была прекрасно осведомлена в том, что скрывалось за ширмой серых глаз, но продолжала улыбаться. И лишь немая просьба в её собственных глазах останавливала порывы Малфоя раз за разом. Она ничего не говорила днём, но продолжала молить его все шесть лет по ночам.