Октябрь потихоньку подходил к концу, и День всех святых — самое наилучшее тому подтверждение. Я всё ещё думала над тем, как бы поскорее уйти с работы, но всё же отложила это на ноябрь, решив, таким образом, доработать до конца месяца. Тёплые деньки тоже сменялись всё более и более пасмурными и дождливыми. «Как в Лондоне», — шутили иногда мои знакомые, и от этого сравнения меня то и дело бросало в дрожь. Я вспоминала Тома. Я вспоминала все октябрьские выходные, которые были не просто чудесными а… незабываемыми! Я понемногу писала статьи о происходящем со мной, даже если получались одни лишь очерки. Почему нет? Писать о Москве — уже что-то. Но всё же писать о том, что происходит с тобой, было гораздо проще и интереснее. В этом я убедилась, когда вдруг наткнулась на сотни сайтов, куда авторы, пишущие в стол, выкладывали свои произведения. Разумеется, ничего не имею против. Я даже помню, как нашла несколько фанфиков про Тома. Как же это было забавно, чёрт возьми! Почти всю ночь мы читали эти истории, только Том — с интересом, поражаясь воображению и задумкам авторов, а я — чуть ли не скептически оценивая каждое произведение. Особенно меня изумила наивная история, в которой к девушке из Лондона пришёл актёр и спросил разрешения пожить у неё. Как раз после этого странного знакомства и раскручиваются их отношения. Но в целом работы были хорошие. Однако у меня писательского мастерства не было ни капли.
Но когда сложности недели, связанные с учёбой и работой, вдруг закончились, я осознала, что на дворе уже канун Хэллоуина. Я собиралась так быстро, как только могла, но при этом подобрала самое лучшее из платьев, что у меня были, и даже накрасила стрелки, что никогда до этого со мной не случалось. Кроме, пожалуй, случаев встреч с Александром. Соседки смотрели на меня с недоумением. Обеим первокурсницам — здесь я их даже пожалела в душе — нужно было вставать в пятницу к первой паре.
— Ты куда-то уходишь? — поинтересовалась у меня Дарья, но девушка при этом внимательно листала ленту новостей в мобильнике, так что её вопрос выглядел скорее как издевательство, нежели проявление вежливости. Я ничего не ответила и не заметила, как Ангелина при этом укоризненно качает головой. Девушка слезла со своего второго яруса и подошла ко мне.
— Так не пойдёт, — обратилась она ко мне. В отличие от своей вздорной подруги, Ангелина была более тихая девочка. С ней и общий язык проще можно было найти. Я же вначале не поняла, что говорила она со мной. Ангелина достала что-то из своего шкафа, и я обнаружила, что это щипцы-гофре. Я слышала о таких, но никогда ими не пользовалась. — Вставай, Кристин, я тебя накручу.
С волосами я и сама долго думала, что делать, но мысли в итоге так и не пришли. После нескольких минут возражения Ангелина всё же уговорила меня, и я, повиновавшись, предоставила свои волосы девушке, которые та, прядь за прядью, стала накручивать, создавая, благодаря плойке, из непослушных длинных волос — мелкие курчавые тёмные. И весьма красивые. Делала она это так нежно и профессионально, будто всю жизнь мечтала стать парикмахером. Дарья взирала на нас с нескрываемым любопытством.
— Вечеринка? — спросила она, подмигнув мне, когда я уже надевала пальто. Я улыбнулась. И услышала дружный, но совершенно чистый и искренний смех первокурсниц, когда покинула комнату.
Метро. Английский паб. Однако. Здесь мы как-то уже были вместе с Юлией. Это было то время, когда она таскала меня по иностранным барам в надежде познакомить с европейцами. Я почти летящей походкой вбежала на ступеньки перед входом в красное кирпичное здание, внешне напоминающее милый британский загородный домик. Сердце стучало в груди как сумасшедшее, и было такое настроение, что хотелось плакать от счастья. Грима у меня не было, но для меня гримом был весь мой необычно яркий макияж — обычно мой ежедневный мейк-ап составляют накрашенные тушью ресницы и, от силы, тональник. Некоторое время я ещё мялась у входа, и мне встречались люди в костюмах и гримах всех сортов. Один из них в костюме Человека-Паука игриво улыбнулся мне, но ничего не произнёс при этом и вошёл в бар. Я собиралась последовать за ним, но в дверях оказалась Юлия в коротенькой чёрной юбочке и такого же цвета майке, больше напоминающей ночнушку. На лице её особого грима не было, и лишь по очертаниям можно было узнать кошечку. Я не могла определить для себя, шло это к её волнистым рыжим волосам или нет, но это было необычно однозначно.
— Опаздываешь! Идём, идём, — затараторила она, не давая мне опомниться. — Его друга ещё нет, но он в скором времени будет здесь. Чёрт, какая ночка намечается! У меня здесь куча знакомых, в том числе, бармены, так что напитки за счёт заведения. А сколько людей здесь сегодня, хотя сейчас ещё только начало вечера! Никогда не отмечала Хэллоуин в таком огромном кругу знакомых и незнакомых… О, Евгений, и ты здесь! — и подруга, только успев махнуть кому-то в толпе, вновь погнала меня вперёд: — Идём, идём!
Я начинала чувствовать себя уже немного нелепо, хоть и пребывала в том же окрылённом настроении. Телефон, как назло, молчал, но корить, естественно, следовало не его. Может, самой позвонить ему, поздравить с праздником? Всё-таки в Европе его отмечают. Я молча кивнула своим мыслям и решила как можно быстрее сбежать со всего этого веселья. Когда вырвусь из рук Юлии и её…
— А вот и он, — девушка широко улыбнулась, и ком встал у меня в горле при виде него. Что уж говорить о Хиддлстоне… Он всегда на высоте, со своей всегда идеально уложенной причёской, искренней доброй улыбкой; в пиджаке и рубашке, которые так идут его стилю. Мне казалось, я сплю. Да! Этот сон начался в тот самый момент, когда я бежала за друзьями, еле поспевая при этом, с работы, остановилась, резко затормозив, и, когда увидела спешащую ко мне машину, беспрекословно подчиняясь судьбе, закрыла глаза. Меня сбили. Я умерла. Или всё ещё в коме и вижу сон, который день ото дня становится всё невероятнее и нереальнее!..
— Привет, — Том протянул мне руку, которую я слабо, всё ещё пребывая в ступоре, пожала. Что-то больно ёкнуло у меня внутри. Что-то больно сжалось у меня в груди. Юлия положила голову на плечо британцу и улыбнулась:
— Думаю, представлять вас не стоит.
Да, она, конечно. И почему я такая наивная?
— Сегодня мы с вами просто обязаны поучаствовать во всех этих Хэллоуинских штучках. Не терпится узнать, что такого жуткого они там придумали! — восклицала Юлия.
Сравнивать меня и её? Ну, нет. Серая брюнетка или яркая, всем заметная рыжая?
— Конечно, только вначале всё-таки дождёмся моего товарища, — британец взглянул на наручные часы. Ох, этот английский говор! — Что-то он запаздывает.
Но разве, Кристин, вы что-то друг другу обещали? Разве было между вами хоть что-то, напоминающее чувства? Он даже ни разу не намекнул ни на что, выдохни.
Они внезапно взглянули друг на друга, и это получилось так синхронно, что Том невольно усмехнулся. И как, интересно, должны себя чувствовать свидетели зарождающейся любви милых влюблённых? Теперь, сидя неподалёку от них, а точнее, здесь же, за барной стойкой, я могу это понять. Он не отрываясь смотрел на неё и по временам улыбался. Она хихикала рядом с ним, иногда накручивая волосы на палец. Кажется, именно так происходит с девушками, когда рядом с ними находится привлекательный мужчина. Я поднялась, выражая на губах деланную улыбку, лёгким движением руки оправила платье — сейчас и оно само, и весь мой внешний вид казались мне нелепыми, и кивнула обоим:
— Боюсь, мне уже пора, — и, не дождавшись ответа, я быстро бросилась к двери, при этом стараясь отталкивать самые остро режущие по сердцу мысли.
— Кристин! — послышалось сзади, когда я уже открывала дверь. Том выбежал за мной прямо в том, в чём был — в голубой рубашке, без куртки, а пиджак, как я могла заметить, он оставил на спинке стула. — Кристин! — он был быстрее меня, и уже через считанные секунды схватил меня за запястье. Я остановилась. Но так как он меня ни в какую не желал отпускать, обернулась. Похоже, слишком резко, потому что часть мох длинных, подвергшихся гофрированию, волос упала ему на рубашку. Том ахнул. И при этом он улыбался. Не это я ожидала увидеть на его лице.
