Мы разговорились. Его детство прошло в Вестминстере, что на левом берегу Темзы. Что касалось Лондона, мне интересна была каждая деталь. Я мечтала посетить столицу Англии уже очень давно. Томас же охотно рассказывал. Его отец был из небольшого городка в Шотландии, но всю жизнь стремился вырываться вперёд. Мать, практически в противоположность, была из знатной семьи, получила хорошее образование. Также она выучилась на помощника режиссёра, что помогло ей погрузиться в её любимый мир.
— Вот почему актёр, — восхищённо произнесла я. Мужчина улыбнулся, но, как мне показалось, на этот раз — как-то скромно.
Первым ребёнком, старшой сестрой Тома, была Сара. Через два года появился и он. А после Эмма.
— У меня очень радостные воспоминания. Моя мама играла на пианино для меня и моей старшей сестры. Мы были тогда совсем маленькими, около 3-4 лет, — он рассказывал и улыбался так, точно погружался в воспоминания и видел перед собой их домик детства, гостиную, в которой почти не было мебели и где они танцевали с сестрой. — А ещё помню, как, совсем детьми, мы писали пьесы и разыгрывали их для своих родителей. Кажется, именно тогда я впервые начал играть — правда, почему-то всегда отрицательных персонажей. Уверен, что как-то даже сыграл Капитана Крюка.
Детство актёра — детство детей 80-х. Помимо мультфильмов Диснея, Том всегда интересовался фильмами. А ещё театры. В них его всегда водила мама.
Меня так захватило всё это, что я с трудом отвлеклась на подошедшего к нам официанта. Оказалось, к нашему столику подходили уже не раз, подавая меню, но мы и не думали отвлекаться от нашего разговора. Том раскрыл тонкую книжку в кожаном переплёте. Над нами повисло то приятное молчание, которое возникает после хорошего разговора, когда каждый из собеседников доволен разговорам и им нужна лишь небольшая пауза, чтобы перевести дыхание.
— Ты говорила, ни разу не писала материалов как журналист и не работала по профессии.
Я подняла голову, отрываясь от меню, но Том не смотрел на меня. Тем не менее, тон его голоса отчего-то показался мне укоризненным. Это ввело меня в изумление.
— Да… Да, это правда, — я закивала. Актёр оторвался от книжки и долгое время смотрел на меня, как мне показалось, подозрительным взглядом.
— Но ты неплохо берёшь интервью, — всё тем же спокойным тоном, точно констатируя факт, произнёс он. Я молчала. Фраза «но это было не интервью…» застряла у меня на языке. В глаза бросилось кое-что поинтереснее, прежде чем я успела её произнести.
— Том, а какой средний чек этого ресторана? — мне уже страшно было узнавать цифры. Меня хватит на маленький бокал воды, и можно смело уходить. И так и оставить Rest себе в памяти как хороший ресторан.
— А это тебя так волнует? — он посмотрел на меня, но без улыбки, и я внезапно поняла, что меня действительно волнует. Волнует, во что он мог, если я всё правильно поняла, ввязаться.
— Пожалуйста, Том, скажи мне, что тот прошлый поход в казино был последним, — я произнесла это так, будто умоляла, ожидая получить улыбку в ответ, но взгляд актёра, который всего мгновение назад был таким счастливым, погас, и на меня метнулись холодные голубые глаза. Я поймала себя на мысли, что мне хочется отговаривать его от этого. Почему?
— Кристи…
— Не ввязывайся в это, Том, прошу тебя, не надо! — я так и чувствовала, как кровь приливает к моему лицу, а от восклицаний становится тяжелее дышать. — Это определённо не доведёт до добра…
— Не доведёт? А что доведёт? — Хиддлстон вскочил, упирая руки в стол, и краем глаза я заметила, что на нас уставились немногочисленные в этот час и в этот день посетители. — После случившегося я не вижу ни одного варианта вернуться в шоу-бизнес.
— Многие возвращаются! И даже, боже, попадают в неприятности и возвращаются! Всегда можно подработать на стороне на чём-то мелочном… — слова лились из меня, и я почувствовала, что и слёзы вот-вот начнут дрожать на ресницах. — Поговори с Люком, он всё-таки твой агент, да и…
— Я говорил с Люком.
— Это всего лишь временное недор… Что? — я посмотрела на него. Фраза из его уст, которую я не расслышала, но которая, судя по всему, имела большое значение.
— Я говорил с Люком, — по слогам холодно повторил мужчина. — Ни агента, ни друзей у меня больше нет, — он накинул на плечи тёплый пиджак и бросился прочь из ресторана. Еле сдерживая подступавший к горлу ком и готовые вот-вот хлынуть из глаз слёзы, я бросилась за ним, на ходу крича его имя, но холодный ветер, всем потоком хлынувший на меня сразу после тёплого помещения, с яростными каплями дождя, унёс его далеко и растворил в октябрьском московском вечере.
========== Глава 6 ==========
Чертовски зла — это когда говоришь всем в лицо то, что ты о них на самом деле думаешь, не размышляя при этом о последствиях. У соседок в общаге так истошно и долго с утра звонил будильник, что в итоге мне пришлось затыкать его тапком, а когда Дарья завопила, что я угробила её телефон (вот лучшее средство разбудить человека без насилия над техникой!), я лишь пожала плечами, мол «не надо было на полу его оставлять». Спавшая на втором ярусе над Дарьей Ангелина уже кое-как потягивалась. Ей тоже в это сумасшедшее утро пришлось разлепить глаза из-за нашей громкой перебранки. В конце концов, мы кое-как обе успокоились, но заснуть я уже едва ли смогла бы, так что быстренько собралась и побежала на пару, во время которой планировала сладко поспать. Но даже здесь всё пошло ни к чёрту: в автобусе кто-то сзади наступил мне на пятку — полулетние кеды пришлось долго поправлять; а когда мы остановились на конечной, у метро, толпа с такой скоростью хлынула на меня, что я чуть не врезалась в слабовидящего, и, извиняясь и отходя в сторону, громко чертыхнулась. Люди вокруг начали оборачиваться. Да-а, я и сама уже не замечаю, как ругаюсь по-английски!
Так как собрание по дипломной работе было вчера, а я его благополучно пропустила, я стала просить помощи у девчонок. Елена, Катерина и Ольга согласились, подсели ко мне, обсудили так называемую «методичку», которую им предложил декан в качестве ориентирования при выборе темы. Чёрт, какая же тема будет у меня…
— А вы слышали, что Великобритания выходит из Европейского Союза? Парламент до сих пор пытается этот непростой вопрос с Джонсоном решить, — качала головой Елена, пока я ломала голову над кучей публицистических терминов во вспомогательной для выпускной квалификационной работы книжке. Не люблю такой стиль речи! И почему нельзя писать нормальным ясным языком?
— Кристин, а ты что думаешь? — девчонки решили включить в разговор меня. Я безучастно и совершенно равнодушно ответила, что ничего не слышала о Брексите — так они его называли, и снова окунулась в чтение требований и представлений наших преподавателей о дипломе.
— Вечно она так, — закатила глаза Ольга. — Сколько ни говорю ей, что журналисты должны читать новости…
Что-то внутри меня оборвалось и вмиг закипело. Настроение упало невозможно низко, до самого нуля. Секунда — и я могла бы, конечно, успокоиться. Если бы посидела в тишине.
— … чтобы всегда быть в курсе новостной повестки.
— Да я что вам, аналитик, чтобы каждый день читать новости?! — я вскочила и, забрав методичку, удалилась «на Камчатку». Пускай ищут в снегах и во льдах, я не вернусь, подобно обиженному созданию Франкенштейна.
— Кристин, — раздался осторожный голос рядом со мной, но, когда я его услышала, злость, как ни странно, стала медленно спадать. Марк подсел ко мне, улыбнувшись, заглядывая мне через плечо. Я указала ему на книжку, увидев которую он согласно кивнул. — Не хочу попасть под горячую руку, но здесь, судя по всему, итак довольно холодно, — я усмехнулась. Парень некоторое время читал вместе со мной, но потом мне надоело переводить скучные термины на свой язык, и я отодвинула «методичку» в сторону. — Как ты? Выглядишь не очень.
— Никогда больше не пойду в парк Горького, — фыркнула я. — Даже мимо не пройду. И ни на один ресторан там рядом никогда в жизни не взгляну.
