— В последнее время странные вещи в Семи Королевствах творятся, — подал наконец голос мужчина, беззаботно пожимая плечами, — то правитель севера меняется за счёт нездешней леди, которую и народ начинает любить, — он выдержал краткую паузу. — То мёртвые воскресают, — он внимательно посмотрел на юношу.
— Пангея, говорит, что они стали воскресать активнее из-за того, что был нарушен договор, — Джоффри с самым невозмутимым видом пожал плечами. — А ещё она говорит, что войны с ними не избежать, и она не даёт никаких гарантий, что живые смогут выстоять, — юноша тряхнул головой, словно отгоняя мрачные мысли. — А потом… Судьба любого государства, в первую очередь, зависит от той или иной леди, — темноволосый улыбнулся. — Взять ту же леди Дейнерис. Судьбы скольких людей она изменила? Сколько правителей смерила, и сколько народов её любит?
— Да, — Тирион кивнул. — Пангея Грейс очень умна, надо отдать ей должное. Любовь народов надо, в первую очередь, заслужить, и зачастую это даётся не силой и угнетением. Впрочем, — он вдруг слегка улыбнулся, — и среди юношей были неплохие владыки и короли, от которых зависла судьба государства и королевств в целом. Вспомните Джоффри Баратеона, неплохой ведь был правитель. Не всегда о последствиях думал, правда.
Джоффри невольно усмехнулся.
— Ага, хороший паренёк был. Жалко, что умер. Но все люди смертны, что поделать, — он пожал плечами. — Я, кстати, слышал, что вы его терпеть не могли. И что маменька родила его от родного брата.
«Он всё знает», — Тирион задумчиво перевёл взгляд от юноши на стену, а потом снова посмотрел на него. Вряд ли это было дело рук Джейме. Эта девушка, Пангея, видимо, действительно знает всё обо всех. Без исключения.
— А жаль… — мужчина вдруг улыбнулся. — Умереть на собственной свадьбе! Единственный в истории Семи Королевств король, который умер девственником!
— Да дядя! — Джоффри аж вспыхнул, словно факел, но тут же побледнел так, что, кажется, стал даже выделяться в темноте. — То есть, лорд Тирион…
========== Глава 111. Король в изгнании ==========
Голос Джоффри дрожал так, как никогда прежде. Он почти физически почувствовал, как у него подкосились ноги, и чтобы не упасть, он прислонился спиной к стене, внимательно глядя на карлика и ожидая его реакции. Тирион молчал. Прежней улыбки не было на его лице, но глаз от юноши он не отводил, изучая его взглядом, оценивая, будто видел впервые в жизни.
— Ты изменился, — так тихо произнёс он, что звук его голоса даже не стукнулся эхом об огромные своды коридора-туннеля. — Повзрослел. Возмужал, — Ланнистер выдохнул. — Мы все думали, что ты мёртв, — он тоже прислонился к стене напротив юноши, скрещивая руки на груди. — Где ты был? Что с тобой было? Я своими глазами видел… — задохнувшись от прилива горьких слов, Тирион выдержал паузу, а потом ещё тише произнёс: — твоё бездыханное тело…
Джоффри глубоко вздохнул, чувствуя, как его начала бить дрожь, а к горлу подкатил ком. Он медленно сполз по стене, чувствуя, что его начинает трясти.
— Я всё тебе расскажу, — он то ли всхлипнул то ли горько выдохнул. — Только, ради богов, не сдавай меня Дейнерис. Прошу…
— Нет, — Тирион, как и Джоффри, шептал, уже не переходя на голос. Он быстрыми шагами пересёк расстояние между ними, тепло глядя на племянника. — Нет, конечно, нет! Я не выдам тебя! Джоффри, она ни о чём не узнает, — он улыбнулся и указал на дверь рядом. — Вот здесь твоя комната.
Джоффри глубоко вздохнул:
— Тогда войдём, — он поднялся и медленно вошел в спальню. Надёжно закрывая дверь и зажигая свечу юноша сел на кровать и замолчал, уставившись на пламя. Он молчал так долго, что казалось, будто он заснул. Наконец он глубоко вздохнул и начал.
— Первое, что я помню, когда очнулся — боль во всём теле. Такую ноющую, будто били очень долгое время по всем частям тела, — лёгкая дрожь прошлась по всему телу юноши. — А ещё я был парализован. Как потом объяснила мне Пангея — видимо, яд не подействовал. Доза была слишком мала. Несмотря на такое состояние, меня сильно клонило в сон. И когда я очнулся вновь, я понял, что спал дольше, чем в прошлый раз. Я был уже далеко от Королевской гавани. Мы плыли в лодке. С обеих сторон были гребцы, ещё двое — с оружием за поясом, следили за порядком. Остальные, такие же пленники, как и я, сидели, плотно натянув на головы капюшоны.
Я не знал ни где я. Ни кто они. Ни что происходит. Первой мыслью было, что я умер, а это перевозчики в другой мир, но боль, по-прежнему отдающая по телу, настойчиво твердила, что я жив. Я не придумал ничего лучше, чем встать и подойти к одному из вооружённых мужчин, сказать кто я и узнать, что происходит. Однако стоило мне подняться, как я сразу получил удар в живот такой силы, что отлетел к борту и на несколько минут потерял возможность дышать. Тот мужчина громко выругался, сказал что-то вроде «эти твари совсем обнаглели» и повернулся обратно. Я отдышался и решил повторить попытку…
Результат был почти тот же с той лишь разницей, что через боль мне очень доходчиво объяснили, что я не король, а раб, проданный на Невольничий рынок. Говорить и шевелиться мне нельзя, и если я не хочу отправиться на дно реки со вспоротым брюхом, то мне лучше замолчать.
Джоффри вздохнул, отводя глаза. Когда Тирион протянул ему воды, он благодарно кивнул и залпом осушил стакан. От Ланнистера не скрылось, как дрожали его руки.
— А потом нас привезли на рынок. То есть, в тот момент я ещё не знал, где именно нахожусь, и пока шёл торг, всё выспрашивал всех и каждого, что же толком происходит. Где все. Почему я не в Королевской гавани. Где мать… Только один мужчина в капюшоне, которому, видимо, стало жаль, что вместо ответов я получаю грубые удары в живот и спину, объяснил мне, что вся моя прошлая жизнь, какой бы она ни была, должна остаться позади. «Здесь все равны, — хриплым шёпотом произнёс он, — и король, и лорд, и обычный неугодный слуга…» Это было последнее, что я от него услышал — его продали хозяину и увели.
Я не мог ни понять, ни принять происходящее со мной. Я не осознавал, как очутился в том гадюшнике и, главное, что мне теперь делать и как быть. Как дать знать, где я нахожусь, чтобы мне помогли. Тогда я видел только одно логичное объяснение: меня похитили и отправили сюда, чтобы насолить моей матери как можно сильнее. Тогда я думал, что это дело рук твоих и Сансы. Я надеялся, что меня ищут, что скоро на уши будут подняты все Семь королевств, что меня найдут и спасут… Тогда я даже не мог предположить, что с того момента, как я очнулся, начнутся мои личные два года ада.
Джоффри замолчал, а его взгляд застыл на свече. Его тело иногда вздрагивало, и было видно, что он полностью погрузился в воспоминания о тех страшных днях. С одной стороны, Тириону было жутко интересно, что же стало с Джоффри дальше, с другой, хотелось прервать племянника и больше не мучить его. И когда лорд уже открыл было рот, Джоффри внезапно продолжил
— В первый день начала торгов меня никто не купил. Я искренне этому радовался. Мне казалось, что ещё немного, ещё вот-вот, чуть-чуть — и на улице затрубит рог, раздастся топот копыт, и появится отряд королевской гвардии. Что меня заберут, вырвут из этого пекла. Я мечтал, как отдам приказ, чтобы всех, кто бил меня, лишили головы — прямо там, на месте, при собравшемся народе… Но этого не произошло ни завтра, ни послезавтра, никогда…
На рынке я провёл неделю. И её мне хватило, чтобы понять, что рот мне лучше не открывать вообще. И вот первый виток моего кошмара случился на седьмой день моего прибывания там, после обеда. Около места торгов появился человек. Он был не высокого роста, довольно толст, и, сказать по правде, лицом напоминал свинью с маленькими хищными глазками. Он долго смотрел всех присутствующих и спустя некоторое время остановился и сделал свой выбор… на мне, — Джоффри снова остановился, глубоко вздохнул, вздрогнул и продолжил.
— Пожалуй, у него мне жилось лучше всего из всех моих хозяев. Он не был излишне жесток, за что я, пожалуй, благодарен ему… Жил он не в замке, а в достаточно большом доме с лавкой на первом этаже. Ему был нужен мальчик на побегушках, который в будущем, по его планам, перерос бы в обычного рабочего — так он решил сэкономить, купив меня. Я попытался объяснить ему, кто я такой, в первый же вечер своего пребывания там, уговаривал отвезти меня в Королевскую гавань, обещал, что его там вознаградят. А он лишь посмеялся надо мной, а вскоре я узнал, что король мёртв. Я не мог в это поверить. Это казалось мне гнусной ошибкой, и я не желал прекращать попыток вернуться домой.
