Итак понятно, почему решил сообщить, идиот! Парень боялся, потом забрал документы и понял, что теперь ему ничего не угрожает, вот и пришел сюда.

Черт, если они начнут расследование, то помешают моему, плюс я потеряю рычаг давления над той девчонкой.

Бесит!

Но к моему удивлению, вселенная решила преподнести мне неожиданный подарок. Я не особо когда-либо получала подарки, кроме уродливого шрама на все лицо, когда меня заперли с собаками в клетке, поэтому отношусь к ним с крайним подозрением. Ведь никогда не знаешь, из какой коробочки с бантиков в тебя прилетит острое лезвие или еще какая-нибудь острая штука.

Парень что-то говоривший полицейскому, встал и вышел из здания. Затем тот, кто записывал его показания положил бланк в папку и поставил на нее печать с надписью “Архив”. Я ее сразу узнала, у всех такие есть. Позволяет отправлять закрытые дела в архив с помощью курьера, гуляющего по этажам с тележкой.

Это странно… Почему дело не открывают и не расследуют?

Перестав пялиться на стенды и плакаты созданных для гражданских лиц, чтобы те начали хоть немного уважать полицию, я подошла к тому офицеру.

— Эй, почему дело не передают наверх? — скрещиваю руки на груди, чтобы показаться страшнее.

Хотя с моим шрамом на морде и клыками я и так страшнее некуда. И это видит не только мое треснувшее зеркало в ванной, но и полицейский, сидящий за столом.

Он бледнеет. Медленно. Так медленно, что мне удается увидеть, как кровь отступает от кожи исчезая где-то в недрах его тела, а глаза, наоборот, выпячиваются сильнее чем у испуганного мопса.

Его руки, державшие ручку, задрожали, и он сразу же бросил ее на стол.

— Х-х-х-хау…

— Только попробуй закончить это слово, и я обещаю, что воткну ручку тебе в руку, — тихо прошипела я, хватая ручку с его стола.

Раздался стук об столешницу заставивший всех подскочить. Разжав кулак, я продемонстрировала ему сломанную пластиковую ручку, сердечник которой торчал из лакированной поверхности стола.

— П-простите! — громко пропищал он, бросая взгляды полные мольбы по сторонам.

Но как правило, все начали игнорировать его. Меня здесь боятся также сильно, как и не любят. От этого у меня во многих вопросах развязаны руки, и я точно знаю, что никто мешать особо не будет. Кроме начальства. Куда без него.

— Повторяю вопрос, для особо тупых офицер! Почему не передали дело наверх?

Сверлю его взглядом. Еле сдерживаюсь, чтобы не начать улыбаться словно довольная мартовская кошка после случки.

Его испуганное лицо надолго останется в моей памяти. Это я себе гарантирую.

— П-приказ начальства, сэр… мэм! П-п-п-простите!

Тут он уже начал хватать ртом воздух, и я поняла, что надо перестать давить на парня. Отклонившись назад чтобы больше не нависать над ним подобно Дамоклову мечу, я изобразила некое удивление на своем уродливом личике с примесью недоверия.

Блин, будь я красоткой как та девчонка, смогла бы легко поворковать с ним и попросить поделиться всеми сведениями.

Дерьмо!

— Какого начальства?

— Капитана, мэм! — глотая слюну сказал он, — Приказано все дела, связанные с академией, временно, отсылать в архив, где позже ими займутся специалисты.

— Во-о-о-о-о-от оно как, — задумчиво протягиваю я, — Не врешь мне? Не пытаешься ли ты прикрыться жирной задницей нашего капитана?

— Клянусь, мэм!

Вообще мне нет смысла сомневаться в его словах. По обильному потоотделению, бегающим зрачкам, расширенным от страха и трясущимся рукам, и так понимаю, что он не врет, хотя бы из желания не гневить меня.

Умница.

— Хорошо, видишь, как все просто, — нагибаюсь к нему ближе и клацаю зубами в сантиметрах от носа, заставляя его еще сильнее съежится, — А теперь продолжай работать.

Это не хорошо. Все дела, связанные с академией, были помещены в архив, и именно поэтому я толком нигде не могла их найти все это время.

Зачем? Неужели капитан покрывает кого-то внутри? Нет, это ведь слишком рискованно, вызывает подозрения.

Черт! У кого это вызовет подозрение? У таких же продажных копов и детективов?

Как же все плохо!

Еще и сказал так, что этим займутся специалисты… Какие, мать твою специалисты?! Их у нас никогда не было здесь!

Обуреваемая злостью, я сама того не замечая вспорхнула по лестнице до третьего этажа, туда, где находились офисы управления и капитана. К счастью, первых никогда здесь не было, лишь по крупным инцидентам они появлялись чтобы дать официальный ответ или пожать руку суперу какому-нибудь, а второй всегда просиживал задницу в своем кабинете и носа не высовывал из него. Поговаривают, у него там даже своя ванная комната и кухня. Все ради того, чтобы не видеться с обычными смертными.

Придурок.

— Входите, — раздался недовольный голос капитана после моего стука в дверь.

Не знаю почему я сразу направилась к нему, а не в архив, наверное, из-за того, что лично хотела бы посмотреть в глаза тому, кто проворачивает такие схемы под носом всех детективов.

В академии творится неладное, там орудует какая-то банда молодых суперов, полностью утратившая контроль. Если бы не мое вмешательство, то жертв стало бы больше, а по приказу этой жирной свиньи все это теряют в архиве.

Зайдя в кабинет капитана, я невольно обомлела.

Дорогая отделка, навороченная техника. Я только секунду назад была в полицейском участке, вышедшем прямиком из восьмидесятых, а зайдя сюда переместилась в будущее. На стене висит… нет! Вся стена и есть огромный телевизор, на котором сейчас застыла с открытым ртом у микрофона ведущая теленовостей. В углу комнаты висел кондиционер, снизу пристроились шкафы, заполненные книгами и почетными наградами, выданными за хорошую службу на благо Америки и города.

— Теперь понятно, куда налоги идут, — присвистывая сказала я, вперив суровый взгляд в капитана.

Я впервые нахожусь в его кабинете, и уже хочу проблеваться. От него воняет сильнее чем от всех детективов вместе взятых, что говорит, о его продажности. За его душонкой много грешков скопилось, и я чую их как чертова адская гончая. Мне только пламени не хватает, дабы поразить его и заставить ощутить все злодеяния, совершенные им.

Держись, Кэти.

— Чем обязан такому позднему визиту, Гринн?

Толстый, неопрятный, с белоснежными зубками, которые выделялись на бледной сальной коже. Жидкие усики, от которых хочется избавиться при первом же взгляде.

— Дела, связанные с академией, почему они отправляются в архив?!

Я решила не тянуть быка за рога и сказать все прямо. При этом не забыла подойти к столу и резко опустить на него свои ладони. Так делали персонажи в фильмах, когда решали давить на капитана, и это работало.

Но не в моем случае.

Капитан вообще не шелохнулся, лишь спустил взгляд своих поросячьих глазок вниз, а потом медленно поднял на меня.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, детектив Кэтрин Гринн, — сказал он на удивление спокойным голосом, — И советую тебе, девочка, не совать свой чертов нос в это дело.

— Вас совесть не гложет после всего этого? — прорычала я, стараясь сдержать свой гнев.

Капитан бросил взгляд на фотографию, висящую на стене. Ту, где молодой красивый и подкаченный парень пожимает руку какому-то политику в черном смокинге. Надпись гласила “Торжественная церемония награждения капитана…”

Вот черт, этот жирдяй раньше был красавцем?

— Убирайся, — махнул он рукой в мою сторону, — Пока не стала бывшим детективом…

— Вы не посмеете, у меня есть…

Он поднял на меня свой уставший тяжелый взгляд.

— Они меня пугают больше, чем твои попытки шантажа, — сказал он, а затем закричал, — Убирайся!

И я убралась. Вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Не хлопнула, ни оставила открытой, а закрыла, слыша, как мягко щелкнул механизм замка.

Его слова меня удивили, выбили из колеи. Заставили вмиг успокоиться и задуматься.

Если даже сам капитан полиции боится совать свой нос в академию то, что там происходит? Черт! Мне срочно нужно в архив, я должна убедиться в этом все лично.