И всякий раз они не замечали меня. Отключив свет единственной лампы, я осталась сидеть в полумраке в самом углу комнаты около окна. Сижу, закинув ноги на стол и наблюдаю, полностью погрузившись в собственные мысли.
Оголенных рук касается холодный воздух, противный и мокрый. Заставляет неприятно ежиться, а кожу покрываться мурашками. Деревянное старое окно не выдерживало натиска бушующей непогоды снаружи, позволяя сквозняку гонять мелкие квадратные листики на столах других детективов.
Отчеты, рапорты, показания свидетелей. Все это нужно задокументировать и отобразить в письменном виде. Даже с развитием техники, наше начальство не пожелало расставаться с письменными формами. Люди старой закалки, чтоб их.
Потянувшись к карману кожаной куртки, висящей на спинке стула, я нащупала прямоугольную пачку сигарет. Новенькие.
С легким раздражением подцепив ногтем прозрачную пленку я освободила пачку из плена и достала сигарету.
К сожалению, у нас уже нельзя курить внутри помещения как было в двадцатом веке. А жаль. Я бы все отдала лишь бы не покидать нагретое место в углу, и не проходить через толпы воняющих копов и тех, кого они ловят.
Встав со своего места и накинув на себя куртку, я машинально поднесла сигарету к губам и зажала ее между ними. Пройдя вперед, слегка поморщилась от яркого света в коридоре. Завернув за угол, услышала радостные возгласы.
От этого стало немного одиноко, что лишь сильнее начало раздражать.
Я бы хотела нечто похожее в своей жизни, но не желаю прямо сейчас очутиться там, среди всех эти вонючих уродов.
Из-за запахов, мне тяжело сходиться с людьми. Тяжело общаться с тем, от кого воняет гнилью, и с каждым днем все сильнее и сильнее. Ужас.
Я пыталась терпеть нечто подобное, но потом устала.
— Ты уже четвертый с кем она идет в туалет, — сказала я мужчине, который целовал девушку.
— Я ее муж! — воскликнул он так, словно это вообще что-то значило для нее и для меня.
— Да мне как-то плевать, — иду дальше.
За спиной я слышу, как они начинают кричать друг на друга, выяснять отношения, но меня это уже особо не волнует, лишь вызывает довольную ухмылку.
Курилка для персонала находилась на первом этаже полицейского участка, детективный отдел на втором.
Все это сделано для того, чтобы не отвлекать детективов от расследований и работы над важными уликами, бесконечных толп людей которым приспичило пожаловаться на кого-то или что-то. Пусть лучше бегут героям своим жаловаться, все равно полиция ничего толком не может сделать в этом городе.
Проходя мимо людей, я привычным движением отворачивалась в сторону пытаясь хоть немного скрыть пренебрежение и отвращение. Ничего не могу с собой поделать, это уже как привычка. Если к запаху еще можно привыкнуть, то к мысли, что это пахнут живые люди, нет. Только от одного этого факта меня выворачивает наизнанку. Была бы моя воля, я бы заперлась где-нибудь подальше, в домике на отшибе или свалила на необитаемый остров. Но мне приходится терпеть все это…
У всего есть своя цена, и я плачу свою, за то, что сбежала тогда от родителей.
Наконец добравшись до нужной мне комнаты, я с наслаждением вдохнула табачный дым. Хорошо. Это почти единственное, что может перебить гнилостный запах, и плевать, что мои легкие скажут мне “спасибо”. Благодаря сигаретам, я могу на минутку забыть о том, где нахожусь и кто вокруг меня.
Сев на лавочку и наконец позволив себе закурить, я старалась не обращать внимания на недовольные лица людей, столпившихся здесь. Все буравили меня ненавистными взглядами. Кто-то откровенно ненавидел меня, другие лишь старались не отставать от стада. Один так вообще выкинул сигарету, плюнул на пол и вышел из комнаты хлопнув дверью сказав на прощанье: “Я не буду курить рядом с этой псиной”. Ничего, Кэти, мы им еще покажем.
— Слышал? Кто-то спалил жену Генри, когда она трахалась с кем-то в туалете, — восторженно начал говорить один детектив копу заходя в курилку.
— Это кого? Тебя что ли?
— Нет, я самый первый успел. Спустил в нее и поспешил смыться, подобно использованной резинке в унитазе, — с артистизмом и гордостью проговорил он, — Не знаю кто там еще ей присовывает, но я рад, что не меня поймали. Крики ее мужа до сих пор доносятся из комнаты отдыха.
— Не боишься, что он психанет? — спросил полицейский, делая затяжку.
— Генри то? Ха-х! Этот идиот четыре года не мог застукать свою жену, а ведь детектив. Мы даже с парнями ставки делали, кого же первым?! — смеясь детектив шлепнул ладонью копа по плечу.
— М-да, весело там у вас, — с завистью протянул тот выпуская дым.
— А у вас чего? Не весело?
— Ваще нет, вот аще! — протянул он, — В патруле скучно. Если преступление, то докладывай в штаб и жди супера, без него не суйся. И плевать, что на твоих глазах людей расстреливают, жди его и прессу. Дурдом какой-то. Еще эта девка, которая отпинала двоих в баре! Они ведь до сих пор ищут, а она как сквозь землю провалилась! Сами тупые суперы найти не могут, а шишки все нам.
— Да, не позавидуешь вам, — протянул детектив, — Идем уже.
Он сделал последнюю затяжку и покрутив бычок от сигареты между указательным и большими пальцами точным движением метнул в урну, стоящую посреди комнаты, а затем вышел из комнаты.
Я же осталась на месте, стараясь переварить информацию. Какая бы ни была, она может пригодиться когда-нибудь. Полезно знать, что некоторым патрульным не нравится их работа и они считают себя пешками на вторых ролях.
Но завидовать детективам? Серьезно?
Если уж полицейским не дают делать свое дело, так нас вообще не подпускают толком к местам преступлений. Все кишит суперами детективами, или богачами с крутой техникой позволяющей анализировать все вокруг и находить преступников. Нам достаются только дела, которые никто из героев не пожелал брать. Вот и все.
Докурив, я встала со скамейки и сделав последний глубокий вдох вышла из комнаты. Мне хотелось сейчас купить в автомате содовой, но единственный ближайший находился в приемном отделении. Черт.
Проходя мимо цепочки людей, ждущих своей очереди, и воротя нос от каждого с кем сталкивалась, я услышала нечто знакомое:
— Да, я вам говорю, меня пыталась ограбить группа студентов. Завели в переулок возле академии и начали избивать…
Чуть пройдя вперед, я заметила щуплого паренька, сидящего на стуле перед офицером полиции который со скучающим видом записывал его слова в специальный бланк.
Не желая привлекать к себе внимание и мешать рассказу парня, я аккуратно прошла мимо них и сделала вид, что изучаю стенд с новостями полиции и фотографии работников месяца.
Тем временем офицер задал вопрос пареньку, желая уточнить детали произошедшего:
— Вы знали их раньше?
— Нет, то есть да, мы пересекались в коридорах, я могу назвать имена парочки из них…
— Так вы их знали?
Полицейский откровенно скучал и не скрывал этого, он снисходительно смотрел на паренька ожидая его ответов, а тот нервничал и запинался, начав путаться в показаниях.
— Нет, не знал, — наконец сказал он, — Они встретили меня, окружили и вывели на улицу.
— Что они сделали дальше?
— Избили, начали кричать про мою слабость, что я не достоин учиться здесь…
— Здесь, это где? Где вы учитесь?
— Я учился в академии героев…
Учился? Так значит парнишка решил уйти оттуда после инцидента. Почему это мне кажется знакомым? Переулок, студенты, академия…
— Когда это произошло?
Парень замялся.
— Эм-м-м, почти две недели назад, — тихо сказал он.
Точно! Это его я нашла в переулке. Вокруг еще лежали покалеченные студенты. Мне тогда по-хорошему надо было завести дело, но я решила замять это, чтобы иметь давление на Джесс. Ведь ее запах чувствовался там отчетливее всего. Правда, удивительно, то, как она смогла справиться с такой толпой молодых суперов.
— Почему решили заявить об этом только сейчас? — спросил коп, ничуть не меняясь в интонации.
