– Чего загрустила? – заметил дежурный.

– Ничего. Я не загрустила, – не дала ответа гостья.

– Загрустила, я же вижу.

– Просто задумалась.

– Грустные воспоминания, сожаления? – Мэтьюз поймал себя на мысли, что этот вопрос лишний. Однако, Инесса не рассердилась: «Ничего существенного». Мэт замолчал, чтобы не ляпнуть не того.

– Вы не боитесь перемен, так легко меняете профессии – ты и Джерими, – после паузы, продолжила беседу гостья.

– Не так уж. Я вообще не хотел менять, пришлось… Хочешь свою сменить? – дежурный решил, что причина её грусти в этом, но она ответила «Нет».

– Наверняка хочет, только не сознаётся, – подумал Мэтьюз. Он мог ошибаться, но остался при своём мнении.

– Скоро посадка. Ты, наверно, часто бываешь в этом аэропорту?

– Чуть ли ни каждый день.

– Проводишь до буфета после разгрузки? – попросила Инесса.

– Конечно… А почему после разгрузки? – Мэт прежде не задерживался у самолёта.

– Ну, как же? Надо сделать отметку, что груз доставили, и его приняли, – пояснила дежурная, – Разве не знал?

– Сколько формальностей. Надо, так надо, – Мэтьюз вдруг поймал себя на мысли, что для него перерыв сократиться, – Погоди. Потом ведь погрузка сразу начнётся. Выходит, у меня останется только минут двадцать свободного времени. Досадно.

– Да ладно, ты всё равно ничего не делаешь, – сказала прямо Инесса, – И я тоже. Купим чего-нибудь и перекусим в полёте, если уж очень захочется. Вполне можно обойтись без этого.

– Ты прямо, как мои приятели говоришь. Мне чай нужен, голова уже тяжёлая. Сейчас, – дежурный прошёл в кабину, – Слушайте, у меня перерыв сократился вдвое, могу в буфет не успеть.

– Это вопрос к Антеру. Он тебя переназначил, когда график уже утверждён был. Изменят его не раньше, чем через три месяца, я полагаю, – Крайну было всё равно.

– Ага. Как график менять, так нельзя внепланово, а как переназначать, так можно, – возмутился Мэтьюз и, сложив руки, прислонился к стенке.

– Не ной.

– Не ною. Купишь?.. Крайн. Нет, Ллойд, – Мэт облокотился на другую стенку, – Чёрный шоколад и орехи с солью.

– Ну, – отозвался помощник, – Куплю.

– И чай… холодный.

– Он разве помогает?

– Не знаю, не пробовал. Горячего всё равно нет.

– Лимонад брать?

– Есть лимонад.

– Ладно.

– Деньги потом отдам, – Мэтьюз повернул на выход.

– Эй, – задержал его Крайн, – Снижение через десять минут. Вели не ходить по салону.

– Сам скажи, – дежурный закрыл за собой дверь. Ллойд тихо усмехнулся, а Крайн вообще никак не отреагировал на слова Мэтьюза.

Через полчаса их самолёт совершил посадку. Дальше дела пошли в привычном русле. Обратный рейс прошёл так же спокойно, только дежурному показалось, что их гостья осталась грустной. Он не мог понять, в чём дело, но его тоже одолела необъяснимая тоска. Мэтьюз не пошёл к Антеру говорить о графике, решив повременить, забрал мотоцикл со внутренней стоянки аэропорта и уехал домой. Неспокойно было не только ему. Тревожиться были известные причины и у Ллойда. Он, как и Мэтьюз, надеялся, что завтра утром, когда они вернутся к работе, беспокойство пройдёт.

На следующий день загрустившие действительно взбодрились. Крайн и Мэтьюз болтали в комнате отдыха, когда в неё зашёл Ллойд. Сегодня Мэт снова был штурманом, поэтому ему не нужно было идти в самолёт раньше товарищей. Командир вспоминал прошлые полёты в Чейн: «воздушные пробки» подобные дорожным, близколетящие самолёты и очереди на посадку.

– Что-то я этого не припоминаю, – у Мэтьюза были другие воспоминания. Ллойд присел на край дивана.

– Ты помнишь какие-нибудь пробки в воздухе? – задал ему вопрос Мэт.

– Нет, но так ведь нас, как участников соревнований вне очереди сажали, – помощник прекрасно помнил все немногочисленные полёты в Чейн.

– Участниками мы только один раз были. Как я мог проморгать пробку во второй и третий раз? – штурман считал, что Ллойд подыгрывает приятелю и хотел загнать его в угол.

– А что ты вообще мог видеть на подлёте? Ничего. Ты каждый раз летел пассажиром и висел на спинке впередистоящего кресла, – напомнил ему тот, – Ну, теперь из кабины посмотришь и убедишься. Но лично мне это не нравиться смотреть, как в трехстах метрах от тебя летит чужой самолёт… Откуда знать, что там за болваны?

– Да брось, – Крайну нравилось подобное зрелище, – Неужели ты считаешь, что все остальные, кроме нас, полные идиоты? Не спорю, попадаются, но…

– Я и не говорю, что все, но всё же попадаются.

– Трёхстах? – с сомнением посмотрел на Ллойда Мэт.

– Да, дистанцию сократили в этом году, – сообщил тот, – Инструкции ещё летом обновили.

Мэтьюз охватило волнение, и он встал с кресла: «Нет, я сейчас же пойду к начальнику и откажусь. Я не могу лететь».

– Не один ты не можешь, – Ллойда тоже одолевал страх, – Я к начальнику ходил, он отказа не принял… Издевается что ли? Наверно, решил устроить мне терапию по методу «Клин клином вышибают». По прибытию скажет «Ай, молодец, Ллойд! Переборол себя! Не страшно больше на У-4 над Скрэлом летать?». Тьфу!

– Ну, мне-то терапия не нужна. Меня, глядишь, и снимет с рейса, – всё равно хотел идти к начальнику Мэт.

– Мэтьюз, – удержал его словами Крайн, – Ты же летал в Чейн, всё же нормально было.

– Так и дистанция куда больше была.

– Но это неопасно. Воздушное движение организованно чётко. Тебе понравится: твоё место – за моим, вид отличный. В кабине – красота: светло, свежо, белые стены и чёрные приборные панели – гармоничный контраст. Кресла: сядешь и вставать не хочется. Просторно, но и не пусто, – расписал командир, – Я ещё вчера посмотрел.

Штурман замолк, понимая, что обращаться к начальнику бесполезно.

– Идёмте, что ли? – Крайн встал с дивана, и они пошли на поле. Мэтьюз обогнал товарищей, желая прийти к самолёту первым и задать вопрос Инессе. Той не оказалось на улице, и он взбежал по трапу. Дежурная оказалась на кухне. Мэт не замедлил спросить её, правда ли дистанцию сократили до трёхсот метров. Она подтвердила слова его товарищей. Штурман хотел выйти на воздух, но путь преградили Крайн и Ллойд.

– Ллойд, ты говоришь, самолёты летят в трехстах метрах друг от друга, а в каком направлении? В одном и том же? – поинтересовался Мэт, это имело большое значение для него.

– И в одном и том же, и навстречу, и поперёк, – без шуток ответил ему помощник.

– Ну, нет. Я выхожу, – штурман попытался прорваться к трапу. Ллойд преградил ему дорогу: «Мэтьюз, триста – это же минимум. Многие самолёты летят гораздо дальше. Ты и не заметишь их, как в прошлый раз».

– Да?.. – штурман посмотрел ему в глаза.

– Мэтьюз, ну, что ты стоишь тут? Иди, посмотри, какое у тебя замечательное место, – дернул приятеля за руку Крайн. Тот, как на поводу, зашёл в кабину: «Оу!» – и сразу сел в кресло. Крайн и Ллойд остались стоять у входа.

– Ну? Я же говорил, что тебе понравится.

Мэтьюз развернулся к товарищам и сказал: «Ещё бы понять, как это работает».

– Ты уж, пожалуйста, пойми, не хотелось бы уронить марку. Представители «Винднорда» заявили, что могут доверить перегон своего самолёта только самому опытному экипажу, – командир прошёл к своему месту.

– А неопытный будто перегнать не сможет, – к слову сказал Мэт, хотя вроде бы «Винднорд» их похвалил.

– Ну… видимо боятся, что поцарапают. Движение всё же плотное, – Крайн сел в кресло.

– Поцарапают? – штурман представил, как такое может получиться и задумался, насколько это может быть правдой, учитывая минимальную дистанцию. Ллойд захлопнул прочную металлическую дверь. Мэтьюзу стало не по себе: «Ллойд, а зачем ты дверь закрыл? Как же мы узнаем, что в салоне происходит?»

– Там без нас разберутся. У тебя там связь с салоном есть, не прозевай, а-то до нас не достучатся, – немного сурово заметил ему помощник и прошёл на своё место.

– Кстати, вместо номера, нам дали комнату отдыха на ночь, – сообщил Крайн, – Лично я рад – привычная обстановка.