Она отвела её к краю обрыва и теперь ждала, когда плебейка заговорит.

– Я просто хочу попросить о небольшом одолжении, чтобы мы смогли встать на ноги… – начала Кэтрин, взволнованно одёргивая платье. – Моя дочурка – вся моя жизнь. Но я боюсь, если её бойкость не направить в нужное русло… – Кэтрин осеклась.

Баронесса заметила боль в голосе Кэтрин, но её лицо так и осталось неподвижной маской под искусным гримом. Она вздохнула и оглянулась на ярко освещённое поместье, словно весь этот разговор был для неё не более чем досадным неудобством.

– До чего унылая история. – Слова Баронессы прогремели, невзирая на шум волн и хлёсткий ветер. – Ты имела наглость явиться сюда. Ещё и в таком чудовищно безвкусном наряде.

Кэтрин снова одёрнула платье, глядя через плечо в сторону продолжавшегося торжества. Казалось, она взвешивала следующие слова.

– Мне кое-что известно, – произнесла она вкрадчиво. – И моё платье не такое уж плохое. – Баронесса даже не знала, что оскорбило её сильнее: намёки и угрозы Кэтрин или то, что она считает платье не таким уж плохим. И в том и в другом та ужасно заблуждалась. – Мне просто нужна небольшая услуга, – наседала Кэтрин, не подозревая о ярости, нараставшей внутри Баронессы. – И я продолжу держать язык за зубами и больше никогда сюда не приду.

Баронесса услышала достаточно. Может, Кэтрин когда-то и была её любимой служанкой, но теперь она превратилась в ходячую проблему. Если она останется здесь и продолжит нести чушь о том, что ей известно, это может осложнить жизнь Баронессы. А Баронесса старалась избегать всяческих сложностей. Она смерила Кэтрин взглядом, и её мысли почернели и сгустились, словно тучи у неё над головой.

Кэтрин нужна небольшая услуга? Что ж, Баронесса знает способ, как помочь им обеим. Сложив губы трубочкой, она выдула в воздух беззвучную ноту.

Всё закончится в считаные секунды.

Эстелла пронеслась через лужайку и нырнула под ряд идеально подстриженных кустов. Низко пригнувшись, она пыталась разглядеть, что происходит, получше, но вдруг запнулась и упала. Ахнув, она подняла голову и увидела, что мама и незнакомка подошли ещё ближе к краю утёса.

– Мам! – крикнула Эстелла. Ей уже стало всё равно, что её могут поймать, но её голос затерялся среди рокота волн и ветра. Эстелла кинулась вдоль изгороди. Когда она подобралась ближе, голос маминой собеседницы наконец зазвучал совершенно отчётливо.

– Пора положить этому конец, – сказала незнакомка.

– Мам! – снова окликнула её Эстелла из-за изгороди. Обе женщины обернулись на шум. Но Эстеллу скрывал от их взглядов высокий кустарник.

Как вдруг в ушах Эстеллы зазвенел высокий звук. В следующее мгновение она отчётливо услышала лай далматинцев. Она в ужасе обернулась и увидела, как псы несутся… прямо на неё!

Юркнув вниз, Эстелла положила ладонь на спину Бадди, ища утешения в его мягкой шубке, и закрыла глаза. Лай становился всё ближе и ближе. Но в последний момент, вместо того чтобы напасть на Эстеллу, псы перепрыгнули через неё и изгородь и помчались дальше.

Эстелла в страхе смотрела, как длинные ноги животных несли их по траве.

А затем с громким лаем псы кинулись на маму.

Сверкнула ткань – Кэтрин потеряла равновесие на краю обрыва. Её руки взметнулись вверх. Прозвучал короткий крик.

А после всё стихло.

На месте, где только что стояла мама, было пусто.

Эстелла не могла пошевелиться. Она застыла, неотрывно глядя туда, где секунду назад была её мама. Она пыталась осознать, что только что произошло. Псы, не переставая лаять, кружили по земле, дико принюхиваясь. Словно они надеялись взять её след. Но они сделали своё дело. Мамы больше не было. Её тело лежало у подножия утёса.

А Эстелла осталась одна.

Эстелла услышала голоса, но была не в силах пошевелиться. Они доносились со стороны особняка. Она едва успела пригнуться, как рядом возник камердинер, сразу за ним шёл сержант полиции. Гости стояли чуть поодаль, перешёптываясь и указывая на утёс.

Внезапно сквозь толпу протиснулся крупный мужчина. В отличие от разодетых гостей, он был в униформе.

– Комиссар Уэстон. – Голос хозяйки вечера вспорхнул над толпой. – Произошёл ужасный несчастный случай. Эта женщина… Она требовала у меня денег. Угрожала мне. Я понятия не имела, что собак спустили с поводка. Думаю, они… гнались за кем-то.

Эстелла почувствовала, что её тянут за кофту. Но она не шелохнулась. Ей было очевидно, что эта женщина врёт о случившемся. Её потянули за кофту снова, а комиссар повернулся к своим подчинённым и крикнул:

– Обыскать местность!

Эстелла снова почувствовала, что её кто-то тянет. В этот раз настойчивее. Наконец Эстелла вышла из оцепенения. Опустив взгляд, она увидела, что Бадди испуганно поскуливает. Она подняла глаза и увидела патрульных. Они подняли фонари и принялись прочёсывать окрестности. От её оцепенения не осталось и следа. Наклонившись, она взяла Бадди на руки.

А затем бросилась бежать.

Эстелла не остановилась, даже когда лай далматинцев уже в который раз стал громче. Она вслепую бросилась в темноту, подальше от края утёса и кошмара, свидетелем которого она только что стала.

Девочка забралась на каменную стену и направилась к дороге. Она остановилась, заметив приближающийся грузовичок. У неё была всего секунда, чтобы принять решение, которое кардинально изменит её жизнь. Остаться – и встретить ярость той жуткой женщины. Или прыгнуть – и, быть может, спастись.

Эстелла прыгнула.

И приземлилась с глухим стуком в открытый кузов. Эстелла лежала там, дрожа, в окружении груд сломанной мебели.

Когда лай и крики стихли, Бадди высунул голову из-под кофты Эстеллы и лизнул её в лицо.

Этот жест поддержки, пускай и маленький, разбередил душу девочки. Она всхлипнула, осознавая новую реальность. Она осталась одна.

– Её больше нет, Бадди, – произнесла Эстелла сквозь слёзы. Она дотронулась до шеи, ища ожерелье, которое ей успела передать мама.

Но, как и мамы, его больше не было.

Эстелла резко проснулась несколько часов спустя. Она размяла затёкшие конечности и шею. Головная боль пульсировала в висках. Должно быть, она заснула под раскачивание грузовичка. Присев, Эстелла осторожно выглянула из кузова. У неё округлились глаза.

Пейзаж явно не походил на сельскую местность. Исчезли заборы и пастбища овец. На смену им пришли огромные здания и десятки машин, припаркованных вдоль узких улиц.

Они в Лондоне!

Как вдруг грузовичок остановился: впереди загорелся красный. Эстелла ахнула, узнав окрестности. Они находились у самого Риджентс-парка – места, в которое они с мамой планировали отправиться первым делом по приезде в город. На неё нахлынула волна скорби. За ней последовала глубокая печаль. Эстелла знала, что нужно делать. Схватив Бадди на руки, она выпрыгнула из грузовичка. Он потарахтел дальше, его водитель так и не узнал о своих временных пассажирах, а Эстелла перешла дорогу и вошла в парк.

Это место было прекрасно. Луна заливала всё вокруг чудесным белым мерцанием. Зелёный, идеально ровный газон огибал круглый фонтан. Он состоял из трёх ярусов-чаш, каждая из которых была больше предыдущей, вода стекала по ним каскадом. Когда лунный свет ловил падающие брызги, те сверкали, словно бриллианты.

Мысль о бриллиантах напомнила Эстелле о хозяйке особняка, и у неё засосало под ложечкой. Она подошла к фонтану и присела на скамейку. Та была сырой от ночной росы, но Эстелла едва обратила на это внимание.

– Это я во всём виновата, Бадди, – негромко сказала она. Слова, которые уже приходили ей в голову, но которые она прежде не осмеливалась произнести вслух, вырвались на свободу. – И теперь её… больше нет. – Эстеллу охватила усталость. Было почти невозможно держать глаза открытыми. У неё не осталось сил бороться, и она позволила векам сомкнуться.

Через пару мгновений Эстелла уснула.

Эстелле снился самый замечательный сон. Она стояла в начале длинного подиума, наблюдая, как модели, одетые в её творения, проходят одна за другой под бурные аплодисменты. Рядом с Эстеллой стояла её мать, лицо женщины светилось гордостью. Мама улыбнулась, поворачиваясь к ней.