– И что? – нахмурившись, спросила Ларкира. – В Королевстве Воров люди постоянно балуются подобным.

– Да, но у Короля нет записей о том, что герцог когда-либо проникал в Королевство Воров, – объяснил Долион. – И тут напрашивается вопрос: кто в Королевстве обеспечивает его этим? Подобные сделки запрещены за пределами города.

– Почему? – возразила Ларкира. – Если разрешено практиковать подобное в самом Королевстве, почему имеет значение, что кто-то занимается этим за пределами земель?

Долион вздохнул, и Ларкира проглотила обиду, заметив, насколько он разочарован ее словами.

– Моя дорогая, у Королевства Воров есть определенная задача, – сказал Долион, сплетая пальцы на животе. – Как можно дольше сдерживать хаос. Если ты хочешь торговать крадеными товарами, прекрасно, но приноси их на Теневой рынок. Если хочешь закачать яд в свои вены, будь нашим гостем, но делай это в стенах притона, где процессом можно управлять и контролировать. Стоит произойти утечке, и именно тогда воцаряется настоящий хаос. И чаще всего начинаются войны. Хотя Король Воров и безжалостен, он не фанат войны.

– Да, – согласилась Ларкира. – Я знаю, что так и есть. Значит, учитывая все сказанное, будет ли герцог нашей следующей миссией?

Долион беспечно махнул рукой.

– На сегодняшний день все это слухи. Мы узнаем больше, когда придет время. А пока давай поговорим о более приятных вещах. Например, твоем подарке. Тебе бы понравилось вот это? – спросил он, вставая и подходя к большому деревянному шкафу в углу. Подняв золотую защелку, ее отец распахнул двери, показывая огромного пепельно-серого ястреба, величиной почти в половину роста Ларкиры, сидящего в позолоченной клетке.

– Кайпо! – Ларкира подбежала к существу. Звук ее голоса разбудил ястреба, и он вскрикнул. – Ты все это время держал его здесь? – Она быстро открыла клетку и сорвала с нее шоры. Василькового цвета глаза забегали, но Ларкира с нежностью положила руку ястребу на спину и тихо прошептала: – Это я, старый друг.

Кайпо толкнул ее клювом, его крылья задрожали.

– Каждый день ему позволяли летать в тренировочном куполе, – объяснил отец. – Я боялся выпускать его из дома. Он бы отправился прямиком к тебе.

– Как и должно быть. – Ларкира отступила назад, позволяя великолепному существу выпрыгнуть из своей позолоченной тюрьмы на пол. Ястреб расправил массивные серебристые крылья, посылая по комнате небольшую бурю, тем самым заставляя шуршать бумаги и раздувая огонь.

Кайпо приспособился к своему новому пространству, к низким потолкам и стенам без окон, уменьшаясь в размерах, пока стал не больше среднего краснохвостого ястреба.

Цокнув, Ларкира позвала его сесть к ней на предплечье.

– Больше никаких клеток, любовь моя, – прошептала она. «Я единственная, кто должен страдать», – мысленно закончила Ларкира.

Кайпо был редкой породой, даже в колоритном Адилоре. Ястреб мутати, Кайпо обладал способностью изменять размер в соответствии с окружающей средой и целями. Ларкира не знала, где отец нашел его, но как только он принес его домой, Ларкира почувствовала, как ее магия поет для этого существа. И в ответ Кайпо вцепился в нее, как будто мог слышать тихую песню ее сердца. Благодаря своим дарам Ларкира имела странную связь с певчими птицами и была способна полностью подражать им. Но ее любовь к этому ястребу была гораздо глубже, и теперь, снова воссоединившись с Кайпо, Ларкира действительно чувствовала себя как дома.

– Ты счастлива, моя певчая птичка? – спросил Долион.

Ларкира улыбнулась, когда Кайпо подтолкнула ее палец, чтобы она продолжала гладить его.

– Да, очень.

– Хорошо. И сегодняшний вечер, ты готова к нему? – Ларкира встретилась взглядом с голубыми глазами отца.

– К какой части?

– Ко всем.

– Я больше готова ко второй части праздника, нежели первой, – призналась она.

– У вас, девочек, всегда так, – усмехнулся Долион, откидываясь на спинку стула и кладя руки на живот. Он был похож на гризли, готового вздремнуть.

– Отец, однако меня беспокоит одна деталь.

– М-м-м, и какая?

– Лорд Мекенна, – призналась Ларкира, ее пульс участился, когда разум заполонили образы высокого мужчины и его добрая улыбка. – Я была довольно грязной, но как ты думаешь, он может узнать меня сегодня вечером?

Глаза Долиона озорно блеснули в свете костра.

– Думаю, нам придется подождать и проверить.

Лорду Дариусу Мекенне было невероятно скучно, но точно не из-за недостатка развлечений или роскоши. За последние два месяца это был пятый день Эвмара, который заставил его посетить отчим, и легкомысленность юных леди начинала утомлять. Дариус не был видящим, однако прекрасно понял намерения Хейзара. Много лет его отчим оставался вдовцом, а теперь отправился на поиски новой невесты. И, судя по виду величественного поместья, в котором они оказались, – с множеством залов, наполненных грандиозным великолепием Адилора, и бальным залом, в котором размещались весьма влиятельные гости, – Хейзар искал не просто какую-нибудь новую невесту, а неприлично богатую.

Юная леди, виновница сегодняшнего торжества, определенно подходила по всем статьям.

В Джабари не было ни короля, ни королевы, городом управлял Совет из шести элитных домов, и Бассетты принадлежали к одному из них.

Если бы Дариус верил, что подобный брак поможет его народу, он бы первым встал на защиту супружеского счастья своего отчима. Но он лучше многих других знал, что ничего из приданого будущей невесты Хейзара не попадет на земли Дариуса и жителей. Нет, герцог обладал даром заставлять исчезать ценности и прочие драгоценные вещи.

Рукой в перчатке Дариус крепче сжал свой напиток, и его грудь обожгло жаром, стоило ему подумать о своих людях, находящихся на грани голода. Налоги были непомерно высокими, а продуктов было так мало, что жители его земель едва ли выживали в таких условиях. И все это из-за легкомыслия другого. Стараясь не скривиться, Дариус посмотрел на своего отчима, находившегося на другом конце огромного бального зала.

Тогда как Дариус предпочитал сливаться с толпой, Хейзар Бруин любил выделяться. Одетый в длиннополый фрак цвета перванш с черной отделкой и соответствующий жилет поверх белой накрахмаленной рубашки, его отчим казался состоятельным герцогом. Даже его туфли на фиолетовой подошве подходили к образу.

«Цени детали, – часто говорил он Дариусу, – именно они отличают немногих имеющих значение от тех, кому подобное не дано». Когда Хейзар только стал отчимом Дариуса, такие уроки были редкостью, но с годами, когда здоровье матери Дариуса день ото дня ухудшалось, они стали ритуалом, к которому она умоляла его отнестись серьезно. В свои последние дни единственным утешением, за которое, казалось, могла уцепиться его мать, была ее вера в то, что она оставит своему сыну какое-то подобие сознательного взрослого.

Дариус насмешливо фыркнул.

Ни один из них не мог себе представить, насколько безнравственным и испорченным окажется этот человек.

Вспомнив о матери, Дариус подавил новую волну ярости, смешанную с сердечной болью.

Почему герцогиня завещала поместье Хейзару, вместо того чтобы придерживаться обычного права наследования по крови? Почему она не оставила его своему сыну? Дариус часто лежал без сна, уставившись в темноту, когда его охватывало беспокойство, и размышлял, не разочаровал ли он свою мать в последние дни ее жизни. Разве он не показал ей, каким ответственным мужчиной способен стать?

«Конечно, она не хотела, чтобы наши земли превратились в то, что они представляют собой сейчас», – подумал Дариус.

Именно это убеждение побуждало Дариуса продолжать заниматься тем, чем он занимался, искать решение, которое могло бы помочь возродить его земли и вернуть им великолепие, которым они обладали, пока оба его родителя оставались в живых. Ибо это были единственные времена, когда Дариус был счастливым.

Глубоко вздохнув, Дариус отхлебнул вина, не ощущая его сладости. Его разум занимали мысли о двух встречах, которые он провел в городе. Об одной Хейзар знал, но, скорее всего, не собирался присутствовать на ней, бросив Дариуса заключать вселяющее ужас торговое соглашение с Советом Джабари. О другой встрече Хейзар ничего не ведал, но, силы небесные и морские, она была намного важнее первой.