«Так почему же я не счастлив, почему не умею радоваться жизни, как они? – задался вопросом Николай. – Нет денег – нет радости. Будни крадут счастье. Почти все ссоры в семье связаны с деньгами. Замкнутый круг получается. Нет формулы счастья, а если есть, то каждый должен написать ее для себя сам».
Громкий детский плач пробудил от размышлений. Воспитатель за какой-то проступок наказала ребенка и, небрежно схватив за руку, отвела его в сторону.
«Кто она такая, что бы прерывать маленькие радости ребенку, – окутало его возмущение. – Ведь когда он вырастит, он не будет уже так счастлив, как сейчас. А может это знак. Ведь у меня был сон. Наверное, это была она, испачканный халат – это на самом деле грязная ее душа, да еще и змея в руках. Кто-то просит меня помочь детям».
Николай открыл калитку и направился в сторону воспитателя, которая что-то пыталась рассказать маленькому созданию.
– Здравствуйте, – произнес он громким голосом, – почему вы ругаете ребенка? Ведь он еще совсем маленький и не хочет жить по вашим правилам.
– Почему вы здесь? – ответила женщина. – Вы не имеете права здесь находиться.
– А вы имеете право наказывать ни в чем не повинное маленькое существо?
– Это моя работа и я попрошу не учить меня, как мне работать.
Тогда он достал с пакета нож и ударил ее в живот. Красное пятно крови сразу же проявилось на халате. Воспитатель в состоянии шока только лишь молча опустилась на землю. Мужчина присел на корточки и нежно вытер окровавленной рукой слезу с лица мальчика. Ребенок не мог понять, что произошло, ведь все было так быстро.
– Не бойся, малыш, эта плохая тетя больше не будет на тебя кричать, – ласково сказал тот и поцеловал ребенка в лобик. – Беги к своим и расскажи им, что все теперь будет хорошо.
Дети громко начали плакать. Николай встал с корточек и быстро направился к выходу территории детского садика. За спиной послышались чьи-то женские крики: «Что случилось?» Но дети ничего не могли объяснить, только показывали пальцем на своего воспитателя и кричали каждый что-то свое. Пока женщина подошла и увидела раненную коллегу, истекающую кровью, мужчина успел свернуть во дворы и затеряться между домами. По дороге успел вытереть руки платком и легко слился с толпой прохожих, снизил темп, чтобы не вызывать подозрение и попытался расслабиться. Проходя через парк мимо свободной лавочки, решил сесть отдохнуть, собраться мыслями.
«Нужно быть полезным обществу, – радостно в душе воскликнул Николай. – Избавил детей хоть на какое-то время от этой стервы. Пока больница, реабилитация – там и в школу, гляди, пойдут. В общем, помог им, хотя они об этом даже и не догадываются, они же еще совсем маленькие и не понимают ничего». Его поглотило спокойствие и полное удовлетворение. Свежий воздух приятно воспринимался легкими, дождь уже не моросил, легкий ветерок нежно обволакивал лицо и шею.
На соседней лавочке сидели подростки и пили пиво. Николая вскоре начали раздражать громкий смех и вырывающиеся во все горло нецензурные выражения, так как они мешали сосредоточиться на тишине, украшенной своими фантастическими мыслями.
– Да, разболталась молодежь, – пробубнил он, – что хотят, то и делают. Даже молодые девки курят и пьют. А это же еще дети! Они просто еще ничего не понимают, не вникли в суть жизни. Но все равно это наше будущее, наши цветы жизни!
Николай пытался не обращать никакого на них внимания. Утешение нашел в наблюдении за случайными прохожими: за их походками, настроением. На взгляд оценивал их: добрый взгляд у них или злой, пытался угадать, откуда и куда они идут. Если, допустим, идут молодые девчонки медленной походкой и громко смеются, разговаривают, значит, ищут новых знакомств с парнями, пытаясь привлечь к себе внимание. А если кто-то проходит быстро, опустив голову, значит упрямо идет к какой-то цели, к примеру, домой, на встречу или просто в магазин.
– Слышь, мужик, у тебя прикурить есть? – вдруг послышался голос, который от неожиданности даже испугал его.
Николай повернулся и увидел парня с шумной компании с бутылкой пива и с сигаретой в зубах.
– Нет, не курю, – спокойно ответил тот.
– Ну, тогда дергай отсюда, бомжара долбанный, – грубо ответил парень и слегка ударил ногой в колено.
С соседней лавочки донесся громкий смех. Некоторые молодые люди с компании начали аплодировать и громко комментировали происшедшее. Увидев, что мужик молча встал с лавочки, подвыпившие герои-подростки сразу же поспешили на помощь товарищу. И когда те уже подошли, парень набрался абсолютной смелости:
– Да ты чего, гнида подзаборная. Чего встал, тебе никто не давал команды на подъем.
При этом парень толкнул Николая в грудь, что тот упал на лавочку.
– Я тебя сейчас порву, кусок дерьма, – продолжал подросток.
– Мужик, ты че в натуре попутал, – раздался голос еще одного подростка, – мы сейчас тебя уроем на гавно, понял?
– Клепа, Чиж, успокойтесь, – послышался женский голос, – пусть этот нищеброд сидит себе спокойно, не трогайте его.
– Катя не волнуйся, его даже жалко бить, – сказал один из них, – вали отсюда, пока черепушку не проломили, долбочес.
Николай быстро встал с лавочки и, не сказав ни слова, стал отходить от них подальше. Вдогонку получил еще и не слабый удар по мягкому месту. Такого оскорбления от подрастающего поколения он не мог ожидать. Наверное, родители забыли в детстве их воспитать. Куда, интересно, смотрели учителя в школе? Таких детей сразу в интернат нужно было определять. Его переполняла ненависть. Он мечтал только об одном – встретить их поодиночке и расправиться с каждым обидчиком в полной мере, но не сегодня. Месть – это блюдо, которое подается холодным.
Николай сразу же направился домой. Вскоре уже зашел в свою квартиру, снял обувь и верхнюю одежду. Не говоря ни слова, прошел в спальню и лег на кровать.
– Что-то случилось? – спросила жена, войдя в комнату.
– Ничего, я просто хочу остаться наедине с собой.
– На рынке что-то произошло? Тебе не заплатили? – продолжала она.
– Да отстань ты от меня, – жестко произнес он. – Все со мной нормально. Я сильно устал и хочу отдохнуть.
Ночь незаметно сменила вечер. Спать совершенно не хотелось. Он пытался ни о чем не думать, дабы скорее полностью отдаться сну, но различные мысли все лезли и лезли в голову. Уже было за полночь, жена и ребенок давно уже видели десятый сон.
Раздался шорох на кухне, отчетливо доносились чьи-то шаги. Николай вздрогнул, но продолжал прислушиваться, не вставая с кровати. Послышался скрип открывающейся на шкафчике дверцы, зашумела посуда, с крана стала течь вода. «Что за чертовщина, – первое, что пришло на ум, – откуда этот шум может взяться, ведь входные двери не открывались. Через окно? Вряд ли, живу на пятом этаже девятиэтажного дома. Что это может быть?» Разбилась тарелка, и дрожь пронеслась по всему телу. Он бесшумно, не спеша встал с кровати, достал со своего портфеля нож и направился тихими шагами на кухню. Шорох прекратился, что еще больше насторожило его. Но отступать нельзя, ведь это занятая территория и здесь должна чувствоваться безопасность. Одной рукой Николай крепко сжимал рукоятку ножа, другой же потянулся к выключателю. Загорелся свет, но в комнате никого не оказалось. Напряжение резко спало, почувствовалась легкость на сердце, но не в теле. На полу валялась разбитая тарелка. Он никак не мог понять, что здесь произошло. Открытый кран, битая тарелка, непонятный шум. Вывод можно сделать один – домовой. Но почему именно сегодня он появился, и домовой ли это вообще? Может тарелка сама как-то съехала, кран забыли закрыть, а шаги и скрип померещились? Это загадка. Убедившись, что в квартире никого нет, Николай пошел обратно в спальню. Выключив ночной светильник, лег в кровать. Через некоторое время стало сквозить, чувствовалась прохлада, хотя и был он полностью под одеялом. Гусиная кожа покрыла все тело. Послышалось чье-то дыхание и непонятный шепот, как будто кто-то хотел что-то ему сказать. Николай попытался резко соскочить с кровати, но не мог пошевелиться. Все тело как будто онемело, ни руки, ни ноги не слушались хозяина. Только глаза поддавались управлению. Чье-то дыхание ощущалось у самой макушки, оно сопровождалось легким хрипом. Еле видневшиеся стены и потолок, освещенные лунным светом, начали искажаться. Потолок начал отдаляться вверх. Неожиданно тело начало проваливаться сквозь кровать и пол. Захватило дух, чувствовалось свободное падение. Это чувство воздействовало на него в течение минуты, не более. Резкий и сильный удар обо что-то твердое пробудило его от легкой эйфории, боль мгновенно пронеслась по всему телу, но выразить ее голосом он не мог. Как будто бы ему кто-то запечатал рот.
