- Привет и ты, - кивнула Виена, поправляя малыша на руках. - Подожди здесь, я уложу малыша и вернусь.

   Когаш остался смотреть представление и не заметил, как Виена появилась рядом вновь.

   - Что ты думаешь об артистах? - спросила она. Когаш пожал плечами.

   - Я раньше никогда не увлекался их выступлениями. Мне кажется, лицедейство - не самое достойное занятие. Человек, примеряющий на себя чужие маски - знает ли, кто он сам на самом деле?

   - Знаем ли это мы сами? - возразила Виена. - Актерство - это великое мастерство. Оно дает человеку возможность за одну жизнь прожить множество жизней. Истинный актер может ощутить себя камнем на мостовой, грозой в небе, летящей птицей, злодеем-убийцей или доблестным рыцарем - а потом вновь стать собой. Это удивительная возможность посмотреть на жизнь с самых разных сторон. Можно сказать, это - одна из целей жизни человека, узнать ее всю, во всех проявлениях. Любой мастер своего дела, чем бы он не занимался, становится артистом, перевоплощаясь в предмет своего мастерства. Каменщик чувствует камень, чувствует, как будет стоять возводимый им дом. Гончар чувствует себя глиной, ощущает всем телом, как будет создаваться его сосуд. Плотник - хороший плотник - чувствует то же, что и дерево, которое он обрабатывает, он ощущает его слабые и сильные места, он сам может вдруг ощутить боль, если его топор ударит против волокон или зароется в сучке. Истинные мастера ощущают все это, куда ярче и отчетливее, чем мудрецы, плетущие хитрые словеса и с помощью них пытающиеся объяснить все на свете. И в этом мудрость актерского искусства - суметь почувствовать другого и через это понять. А мы низвели лицедейство до уровня обычного развлечения и ремесла, где люди, далекие от таких высот, указывают истинным мастерам, что и как они должны делать.

   - Ты осуждаешь тех, кто устраивает представления? - удивился Когаш.

   - Нет, - покачала головой Виена. - Я стараюсь никого не осуждать. Я всего лишь выношу суждение о том, каким бы я хотела видеть наш мир. А перед актерами я преклоняюсь, ибо они помогают нам увидеть наши мечты. Но, как и все люди, актеры бывают разные.

   Она посмотрела на гостя.

   - Можешь ничего не рассказывать. Я вижу, почему ты приехал. В твоей душе раздвоенность, и ты не знаешь, что выбрать?

   - Да, - кивнул Когаш. - И теперь, после твоих слов, я понимаю что-либо еще меньше. Ты говоришь, что цель человеческой жизни - посмотреть на нее с разных сторон. Но почему тогда Сирагунд говорил, что надо выбрать какой-то один путь и следовать только ему?

   - Потому что в тот миг, когда актер входит в роль, он умирает. Нет, не тело его умирает - тот человек, которым он был до сих пор, он исчезает. И актер становится совершенно другим человеком. Или даже не человеком, а столом, драконом, камнем, кем угодно. Он не раздвоен - он целостен. Он превращается из одного в другого, забывая про себя - предыдущего; но при этом он, если захочет, может окинуть мысленным взором все, кем он был - и потому он, не зная, знает.

   - Значит, я могу побыть немного магом, потом немного воином, потом стать еще кем-нибудь...

   - Да, вот только магом нельзя побыть немного. Как и воином. Ты не актер, и, будучи воином, будешь убивать по-настоящему. И умирать, если придется, тоже. Вот потому мне и нравятся актеры.

   - Но как же они, не будучи, скажем, магами, могут играть магов?

   - Они тоже причастны магическому искусству, только другому, - возразила Виена. - Главное в искусстве мага - это изменять мир. Актеры же умеют изменять себя.

   - Играя столько разных людей, разве он не забывает, кто же он на самом деле? - возвратился Когаш к волнующему его вопросу.

   - А ты сам можешь себе ответить на этот вопрос? - спросила Виена. - Мы меняемся каждый миг. Каждый миг мы умираем - и рождаемся заново, чуть иными. Так же и весь мир обновляется каждое мгновение, и только маги знают, каким он появится вновь. И мы, истинное наше "я" - это и есть то, что соединяет три наших мига рождения, чуть в прошлом, в настоящем - и чуть в будущем. То, что связывает мир в единое целое. То, на чем держится преемственность мира и выполнение законов Творцов. Я - это не мое имя, не мое тело и даже не душа, это и есть вот эта самая непрерывность, та, что связывает краткие миги рождения и смерти. И то, что мы называем смертью, есть просто разрыв связи истинного "я" с телом. Ты, даже живой, можешь забыть, что было с тобой год назад, и даже встретившись с другим человеком, с которым вместе переживал какое-то событие, вы будете рассказывать его по-разному. Значит, ты - это не память о прошлом. Ты - это именно то невысказываемое и неназываемое, ускользаемое от мудрствования - ибо нельзя увидеть то, что смотрит. Я не знаю, с чем ты соединишь свою эту жизнь после смерти в этом мире. Может быть, ты свяжешь себя с новой жизнью, вернувшись в мир под другим именем и в другом обличье. Может быть, ты возродишься в облике светила, дарящего жизнь другим мирам. Может быть, ты станешь холодным камнем, или войдешь в мир творцов - этого не знает никто, даже ты сам, но ты продолжишься, ибо ты и есть это продолжение, ибо после рождения следует смерть, а после смерти - рождение.

   - Почему ты заговорила о смерти? - спросил Когаш. Виена посмотрела на него своими огромными глазами, точно пробуждаясь ото сна.

   - Прости. Что-то нашло на меня. Ты знаешь, именно так и видят мир маги. Мир умирает каждый миг - и рождается вновь, чуть иным. Нельзя остановить умирание, ибо тогда не будет рождения, а, значит, не будет и жизни, ибо все замрет. Нельзя остановить рождение, ибо тогда мир просто умрет, растворившись в небытие. И связь между смертью и немедленным рождением мира осуществляет Время - и мы, его зрители и актеры. Те, кто знает, каким родится мир в следующий миг или спустя столетия, называются прорицателями. Те, кто может на это повлиять, называются маги. Те же, кто просто смотрит на это, постигая законы нашего мира - законы, те самые, по которым он умирает и рождается вновь - это и есть все мы.

   - Ты на редкость умна для своего возраста, - заметил Когаш. Виена улыбнулась.

   - Женщина, ставшая матерью, обретает мудрость всех предыдущих поколений. Я знаю и второй твой вопрос. Ты спрашиваешь, что за изображения ты видел в горах?

   - Да. Ты знаешь о них? - Когаш уже перестал удивляться. - Ты их видела?