- Почему?

   - Ли-Ронд - Путь Воды, или еще - Назначение Воды. Как вода стремится к морю, не зная о нем, но на своем пути одни препятствия обходит, а иные разрушает, и ничто не может ей помешать - так и человек должен жить, не задумываясь о смысле своей жизни, позволяя внутреннему потоку его жизни нести его, но никаким внешним препятствиям не дано заставить его свернуть или остановиться. Вот этот отказ от себя, подчинение - не вполне, быть может, мне понятному - "внутреннему потоку", стремление неизвестно к чему - и при этом полное наплевательство на то, что происходит вокруг тебя мне и претили сильнее всего. Их идеалом было совершенное знание - и совершенное невмешательство в окружающий мир.

   - Вот как! - не сдержался Мирко.

   - Что тебя удивило? - спросил Садор.

   - Нет, совсем не то, что ты говорил о себе. Скорее, то, что я вдруг узнал о своем учителе. Оказывается, он тоже был поклонником Ли-ронда!

   - Может быть, - согласился гость. - Это учение было очень распространено среди любителей мудрости. Я не знаю, как сторонники этого учения оправдывают существующие среди них кланы наемных убийц; во всяком случае, они никого не осуждают.

   - И ты... - предположил Мирко. Садор кивнул.

   - Ты почти угадал. Нет, я не был в таком клане, наоборот - меня попытались туда заманить, а когда я отказался, продали на рудники. Не знаю, почему не убили. Может быть, жадность обуяла - все-таки, на руднике им за меня денег дали.

   - Где же ты успел еще побывать? - перевел Мирко разговор.

   - Я был в Дивиане, где почитают Сохранившего и учат любви к миру. Вообще, в большинстве земель поклоняются трем Творцам, по-разному, в каждой на свой манер, но именно к ним обращают свои молитвы. Я встретил только у Ильвов очень любопытное учение, которое, я слышал, в тайне разделяют маги. Там говорится о некоей изначальной силе, пронизывающей все сущее, которой Творцы лишь воспользовались, чтобы обустроить наш мир. Но не спрашивай меня подробнее: Ильвы очень неохотно делятся своими знаниями с людьми других народов.

   - А почему тебя называют Мастером? - спросил Мирко.

   Садор усмехнулся.

   - Ты уже слышал об этом? Расскажу. Ты знаешь о Варионе?

   - Нет, - ответил Мирко.

   - Тогда это довольно длинная история.

   Садор откинулся в кресле и прикрыл глаза, с удовольствием погружаясь в воспоминания.

   - Как всегда, все началось с ильвов. Они в далекие времена через танцы и музыку выражали свое видение мира, вливались в Поток времени, как они это называли. Потом Токомуры несколько приземлили это направление, сделали более практичным. Мудрецы токомуров говорили так: "После того как человек учится ходить, движения его становятся очень однообразны. Ткач умеет ткать, плотник - махать топором, женщины общаются с веретеном и посудой... Мы застываем в наших движениях, они становятся отточенными - и обездушенными. А чем большим числом движений владеет человек, тем лучше у него работает голова, тем лучше у него здоровье". И они стали искать новые движения, которые способен совершать человек. С течением времени стали проводить Варионы - Праздники Тысячи движений. Чего там только не увидишь! Люди прыгают, ходят на головах, танцуют, кувыркаются, машут мечами, руками и ногами... Лучшим, нашедшим наибольшее количество самых интересных движений, дают звание Мастера. Вот, на одном из таких праздников я и отличился, показав ряд движений с мечом. Так что это не кличка, а звание. Позже сьорлинги сделали из этого учения чисто боевое искусство, умение нападать и защищаться. Но зато под их покровительством многие мастера смогли продолжать свое дело. Кстати, следующий Варион должен состояться в вашем городе через неделю. Поначалу Оттар хотел присутствовать на нем, и я было обрадовался, что смогу еще раз принять в нем участие, но восстание Вогурома вынуждает его торопиться.

   - И когда он собирается уезжать? - спросил Мирко, чувствуя себя последним мерзавцем. Садор пожал плечами:

   - Кто его знает? Но где-то на этой неделе. Оттар любит держать всех в неизвестности. Кремор считает, что это - из страха покушения.

   Мирко облегченно вздохнул. Он уже и не так был рад возможности вылечить Лию, лишь бы не пришлось потом корить себя за вылетевшие не вовремя слова.

   - Ты очень сильно изменился, - произнес Мирко. - Раньше имя Задор тебе подходило как нельзя больше, а сейчас ты стал очень спокойным.

   - Год на рудниках хорошо успокаивает. Но на самом деле я чувствую некоторое внутреннее спокойствие, которое обрел, когда побывал в Дивиане у людей, исповедующих Равновесие.

   - А, знаю, слышал, - кивнул Мирко. - Равновесие добра и зла, на любой добрый поступок должен приходиться уравновешивающий злой, и наоборот, а то, если будет слишком много добра - это так же плохо, как и слишком много зла.

   Садор хмыкнул.

   - Многие любители поразить воображение слушателя представляют равновесие добра и зла, примерно так, как ты говоришь. "Все должно уравновешиваться, - говорят они, - нельзя быть слишком хорошим или слишком плохим. Все должно быть в меру ". Хотя не кажется тебе, что тут есть некоторая странность? Вот, тебе хорошо, а потом еще лучше, а потом еще - что тут плохого? А вот когда тебе плохо, а потом еще хуже, а потом еще - ты сразу это чувствуешь, и хочешь что-то изменить.

   - Ну, наверное, не все нам дано понять, это что-то из глубинной логики Творцов, - предположил Мирко озадаченно. Садор покачал головой.

   - Дело в том, что говорящие так подменяют понятия, ибо в том учении, где говорится о равновесии, вообще нет ни слова о добре и зле!

   - Что же тогда понимается под равновесием?

   - Очень просто, - усмехнулся Садор. - Например, в человеке есть различные устремления, таланты, привычки. Когда все это правильно сочетается, человек живет счастливо. А когда появляется одна необузданная страсть, человек начинает разрушать и себя, и жизнь окружающих, и все это плохо кончается, в том числе и для него. Или, скажем, жизнь в лесу. Волки едят зайцев, зайцы едят кору деревьев. Если убрать волков, - например, истребят охотники - зайцы расплодятся и съедят всю листву, и лес погибнет. Правильнее даже было бы равновесие называть упорядоченностью, когда у всего есть свое место, и никто не выходит за рамки, ему отведенные. Плесень в сыре весьма вкусна и полезна, а вот в углу дома или на хлебе - уже нет.