- Тебе лучше двигаться к своему кораблю, - сказала Жанна очень спокойно. - У нас ломают двери. Ты увидел всё, что мог. Теперь главное - вернуть тебя живым и здоровым.

   Петеру не хотелось уходить. Он спрыгнул с трапа и ещё раз обошёл "Танго". Помимо опоры, был повреждён один из маршевых двигателей. Космолёт не смог бы оторваться от планеты, не то, что долететь домой. Вновь поднялся по ступеням, без особой причины, просто желая ещё раз взглянуть на этакую древность. И вдруг заметил моргающую лампочку возле капитанского кресла - лампочку, показывающую, что система активна.

   И тут же корабль ожил. Заработали галогеновые лампы. Центральный дисплей выдал россыпь ошибок. Петер повернулся к двери, понимая, что она может закрыться в мгновение ока, понимая, что это не системная ошибка, не искусственный интеллект, что зародился в жестянке, и не инопланетяне, что, пролетая мимо на своей тарелке, перехватили контроль над допотопной техникой. Корабль по-прежнему управлялся с Земли.

   Дверь оставалась открытой. Возможно, когда он сделает шаг...

   - Петер, ты...

   Голос Жанны-десять таял, становясь всё более незначительным. Его место занял другой, сильный, обрамлённый треском помех, знакомый.

   - "Муссон", ты меня слышишь, - не вопрос, но утверждение. Петер полагал, что первый вице-президент Прохоров будет зол, как чёрт, но тот говорил спокойно. - Полагаю, ты вскрыл один из нарывов на теле космической миссии. Ни одно крупное предприятие длинною в полторы сотни лет не обходится без скелетов в шкафу.

   - По одному скелету на каждый метеор, когда-либо появляющийся в Солнечной системе.

   - Твоё остроумие может сделать тебе честь в баре, в компании друзей и пьяных женщин, но не там, где ты находишься, - по-прежнему спокойно сказали в наушнике, - не на самом краю человеческого фронтира. Не знаю, поверишь ты или нет, но мы не гордимся вещами, которые скрываем. Совет директоров расстался бы с четвертью текущих доходов, чтобы повернуть время вспять и сделать правильно то, что было сделано не так.

   - Никому от этого не легче, - сказал Петер. Почувствовав внезапную усталость, он опустился на корточки, благо, скафандр позволял это сделать. - Прямо сейчас я смотрю в лицо Саулу. И готов поставить мой дом в пригороде Самары против спичечного коробка, он не планировал закончить свою жизнь здесь. Он хотел отойти на тот свет, окружённый детьми и держа за руку любимую жену, ну или за руки - жён, не знаю, как там у них в Мали принято. Как минимум, будучи представителем агентства, он мог рассчитывать, что его имя внесут в учебники. Хотя, глядя в эти глаза, я думаю, что это слабое утешение.

   - Ты знаешь, что тогда представляла из себя его родная страна? - спросил первый вице-президент Прохоров.

   Сбитый с толку, Петер ответил отрицательно.

   - Ничего хорошего. Бурлящий котёл. Агентство вывезло семью Диакате из зоны боевых действий, способствовало её акклиматизации в новом мире. Его потомки до сих пор получают какое-то содержание. Но ты прав, они не знают, что их родственник был космонавтом. Никто не знает. Мы позаботились о том, чтобы переписать историю, и сделали это как следует. Тогда, в пятьдесят девятом, для нас были неприемлемы провалы, и тем более - человеческие жертвы. Атаки террористов и повсеместная анархия настроили общественность порвать в клочки любого, кто принесёт дурные вести. Судьба космической программы висела на волоске. Миссия пошла наперекосяк, но связь с космонавтом поддерживалась до самого конца. Мы не оставляли его одного, Петер, ни на секунду, - Виктор Прохоров говорил теперь быстро и горячо. - Я слышал записи. Слушал их вновь и вновь, чтобы понять, как мы можем извинить себя за то, что натворили.

   Он вздохнул.

   - Возвращайся на корабль, "Муссон". Мы поговорим обо всём с глазу на глаз и решим, что делать. Мы готовы признать заслуги Саула Диакате. Тем более, что только благодаря данным, собранным им и этим кораблём, твоя миссия стала возможной. Но ты остаёшься первым человеком, который побывал на астероиде и вернулся обратно.

   - Я хочу забрать его с собой, на Землю, - сказал Петер. - Только не говорите, что не готовы расстаться с мусором, который наковыряли в этом куске межгалактического камня.

   - Без проблем, - отозвался первый вице-президент. - В грузовом отсеке хватит места.

   Петер больше не терял времени даром. Отщёлкнув застёжки, он снял с Саула шлем, а потом, нажав несколько кнопок на его груди, извлёк закоченевшее тело из скафандра.

   - Пойдём, приятель. Ты, наконец, возвращаешься домой.

   Перекинул тело через плечо и, чередуя прыжки и быстрый шаг, направился к своему кораблю. По дороге он спросил:

   - Зачем он привёз сюда колыбель?

   - Колыбель? - удивился Виктор. - А мы-то гадали, что это за такое... Кто знает, "Муссон". Боюсь, это так и останется загадкой. И как он умудрился протащить это на корабль, хотел бы я знать?..

   Он замолчал, зато вернулась Жанна.

   - Мы нашли взаимопонимание с людьми, которые выломали нашу дверь, - сказала она. - Слышала, у тебя всё нормально.

   - Через пару минут вернусь в гнёздышко.

   Повисло неловкое молчание. Петер хмыкнул, думая, как забавно, что ему, побывавшему дальше, чем кто-либо из землян, не раз подвергавшему себя опасности, трудно сказать такое вслух:

   - Жанна, когда я вернусь, сменю эту пропахшие мочой трико из латекса на обычные шорты и как следует высплюсь... я был бы рад познакомиться с тобой лично.

   - Ксения.

   - Кто?

   - Меня зовут Ксенией, - она смеялась. - Конечно, почему бы и нет? Я, всё-таки, в каком-то смысле спасла твою жадную до приключений задницу.

   В ожерелье космоса, холодного, бездушного, хранящего любые тайны и выдающего их лишь избранным, зажегся яркий рубин. Корабль прогревал двигатели перед стартом. Проходя мимо колыбели, Петер провёл свободной рукой по перекладинам, ощутив шестым чувством приятную шершавость дерева, и повторил: