- Да, - сказал он. - Конечно, вы можете воспользоваться...

   - Не слушай его, капитан! Это гипноз, суггестия! - Прокричала Адди.

   Резкий хлопок оглушил его, дезориентировал. В каморке Джозефа было, чему взрываться. Химикаты и реагенты, соединению и изучению которых механик посвящал много свободного времени. И теперь Адди активировала в них нагрев, заставив сосуды лопнуть, а вещества перемешаться и среагировать.

   То, что осталось от бедного Джозефа, отбросило в сторону, Данила - через открытую дверь в коридор.

   - Тронешь моего капитана хоть пальцем, и я тебя изничтожу, вонючая горстка космических испражнений!

   Голос Аделаиды не предвещал ничего хорошего.

   - Адди, не будь дурочкой, - сказал Данил, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный затылок. Он ни разу не слышал, чтобы она на кого-то ругалась. - Это мой шанс стать полезным для человечества.

   Существо в обличии механика шипело и извивалось на полу. Запахло палёным волосом и чем-то ещё, странным, тревожащим.

   - Я бездействовала, когда Джозеф погиб, потому что, как и ты, была загипнотизирована этими микроорганизмами, этим коллективным разумом, моя воля была полностью парализована, ведь я почти превратилась в человека. Но сейчас я прозрела.

   Данил помотал головой, шагнул вперёд. Дверь с грохотом закрылась, едва не прищемив капитану кончик носа. Свет яростно моргал, из машинного отделения доносился натужный гул.

   - Ещё несколько минут, и я смогу устроить этому чудовищу глобальное потепление.

   - Нет! Пусти меня внутрь!

   Капитан пнул дверь, и тут же на неё обрушился удар изнутри, настолько сильный, что на двухсантиметровой толщины сдвижной перегородке осталась заметная выпуклость.

   Смех, доносящийся из всех динамиков разом, неприятно завибрировал во внутренностях. Легко было спутать Адди с живым человеком, но смех у неё всегда выходил пластиковым, бездушным, будто стрекот игральной карты о спицы детского велосипеда.

   - Ты, инопланетная тварь, должно быть, попытаешься улизнуть по вентиляции. Можешь оставить эту затею. Я уже закрыла все дроссели. Ты взаперти! Смирись с этим.

   Данил бросился к лестнице за пистолетом. Чувствуя, как рукоятка скользит в потных ладонях, он услышал, как на дверь обрушился ещё один удар, сильнее первого.

   - Открой эту чёртову дверь, Адди, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал строго. - Иначе я доберусь до твоих электронных мозгов и превращу их в гору горелых микросхем.

   - Ты причиняешь мне боль, - почти пропел женский голос. - Мы с тобой столько пережили, а теперь ты так запросто хочешь уничтожить не только меня, но и себя. Помнишь, мы вместе смотрели на протуберанцы того жёлтого карлика, "огромный космический лимон", как ты его назвал? Помнишь, ты подарил мне букет из парада планет в той галактике... как она называлась?

   - Ты прекрасно помнишь, как она называлась, - зарычал Данил. - И ты не можешь чувствовать боль. Ты просто жестянка.

   Он вернулся с пистолетом к двери. На ней было уже две большие вмятины, табличка "Территория Джозефа, механика" кривилась на бок, как идущий ко дну корабль.

   - Отойдите, - крикнул он тому, кто был внутри. - Сейчас я применю оружие! Буду выжигать дверь.

   Перевёл переключатель мощности на максимум. И в этот момент мир перевернулся. Данила бросило наверх, потом влево, так, что он приложился плечом о стену и увидел в иллюминаторе застывшие, будто вышитые на чёрном бархате, звёзды. Корабль прекратил центробежное вращение, гравитация сделала ручкой, и капитан почувствовал, как кровь, что привыкла нарезать круги при комфортных для человека восьми "же", вся, целиком, прилила к голове.

   Годы тренировок не прошли даром. Данил заставил своё тело сжаться в комок, оттолкнулся ногами, придав себе импульс вращения, и, когда представился наилучший момент, поймал в перекрестье прицела дверь. Струя пламени вырвалась из дула и проделала в двери огромную дыру. Сталь шипела и плавилась, разбегаясь во все стороны крошечными серебристыми муравьями, круглыми блестящими каплями. Одна из них попала на кисть Данила, превратившись в бляшку, кожа под которой шипела и лопалась.

   Капитан не издал ни звука. Словно заворожённый, он смотрел, как там, внутри, обретшие независимость предметы, составлявшие многочисленные хобби бедного Джозефа, плавились и превращались в труху. Там не могло остаться ничего живого, и капитан вздрогнул, когда лысая, блестящая голова корабельного механика вдруг появилась в дыре. Костлявые руки стиснули плавящиеся края... и тут же превратились в труху. Следом за ними обуглилось и превратилось в едкую пыль и тело. Казалось, оно вспыхнуло изнутри, но истинную причину этому явлению Данил обнаружил у себя в руках. Не отдавая себе отчёта, он жал и жал на курок пистолета, пока оружие не исчерпало энергию.

   - О, нет, - сказал он, не чувствуя боли в высохших, потрескавшихся губах. - Что я наделал?

   Осталась только голова. Вращаясь, она полетела к капитану. Он выпустил оружие и поймал её двумя руками.

   - Вы можете забрать моё тело, - сказал он, глядя в пустые глазницы. Попытался пальцами разжать рот, но нижняя челюсть превратилась у него в руках в жирный пепел.

   - Уже поздно, - холодный голос Адди раздался прямо над ухом. - У меня было время изучить эти микроорганизмы. Это интереснейший в плане организации коллективный разум с поразительной способностью выживать в открытом космосе, но, к сожалению, неустойчивый к высоким температурам. Сейчас я верну гравитацию.

   Уже когда она говорила "сейчас я верну", Данил почувствовал, что падает. Голова Джозефа трухой просыпалась сквозь пальцы. Включилась противопожарная система, окутав каюту сизым паром.

   Лёжа на полу, капитан вдруг вспомнил, как они с Джозефом пили сваренное прямо на борту пиво, как Данил в красках расписывал, что значит для него найти иной разум, другую цивилизацию. Тогда их путешествие только начиналось, и ему казалось, что они могут стать отличной командой. Его, помнится, расстроило, что механик не проявлял к миссии "Аделаиды" должного энтузиазма.