Он сделал сто пятнадцать глубоких вдохов и уже почти присмотрел себе единственное на километры леса вокруг удобное местечко - на моховой кочке под раскидистым дубом (Денис был уверен, что сможет просидеть там спокойно минуты три с половиной, а вот насчёт четвёртой серьёзно сомневался) - когда прямо над головой кто-то громко произнёс:
- Ку-ку.
Так навязчиво, будто постучал по макушке.
16.
Сначала Денис решил, что это птица. Когда он поднял голову, чтобы посмотреть наверх, то действительно увидел птицу. "Что же, ну птица и птица, - сказал бы Митяй, если бы Денису выпал шанс поведать об их с Максимом приключениях. - Теперь что ли на каждую птаху в лесу по полчаса таращиться?"
Но Денис не мог оторвать от неё глаз, не мог упасть, потому что под копчик его мягко ударила кочка, и, наконец, не мог даже засмеяться, потому как более несуразной птицы ему в жизни не приходилось встречать.
В роду у этой явно были кукушки. О том свидетельствовала рябая окраска, большая голова с изящным, слегка вытянутым клювом, толстая шея, укутанная как шарфом гладкими серыми перьями, а ещё - чёрные, блестящие, словно бусины, глаза, заключённые в жёлтую оправу. Кукушки водились во множестве под окнами их дома в Выборге, Денис насмотрелся на них с высоты своего второго этажа и давно уже не путал этих больших, местами неуклюжих птиц с ястребами, как, бывало, делали малыши.
- Кукукушечки-куку, - повторила нараспев кукушка и покачала головой совершенно человеческим движением. Впрочем, получилось это у неё совсем не так дико, как вы, быть может, представили: человеком эта кукушка была в той же степени, что и птицей. И кукукала она тоже не совсем как обыкновенная кукушка. Клюв распахивался (так он казался прямо-таки огромным), грудь ходила ходуном, будто кто-то очень большой пытался надуть воздушный шарик. И поэтому Денис не слишком удивился, когда следом за характерными птичьими звуками послышалась вполне различимая человеческая речь. - Как же вас занесло в такую глухомань, дорогие путешественники?
Пришла Варра с пучками белой моркови в каждой руке, она смотрела на птицу запрокинув голову и молчала. Вполне человеческие на вид кисти рук являлись продолжением мощных крыльев, таких, какими обладали первые птицы, наверное, в доисторические времена. Ниже пояса, кажется, перьев не было вовсе, хотя понять наверняка было трудно. Кукушка была облачена в нечто, напоминающее пурпурный жилет с торчащей из-под него рубашкой. Всё было скроено достаточно неряшливо, однако, носилось не без некоторого лоска. Воротничок стоял как каменный - у папы никогда так не получалось, как бы ни старалась мама. На голове была пузатая шляпа - кажется, такие называют котелками - которую, когда четыре пары глаз (пришелец, конечно, подозревал только о трёх) уставились на него, он вежливо приподнял. Денису показалось, что там, внутри, что-то было. Наверное, эта диковинная птица - что-то вроде местного, лесного фокусника, чем отчасти могут и объясняться все эти перья.
Она сидела на ветке, непринуждённо придерживаясь одной рукой и поджав под себя огромные птичьи лапы. Выглядело это настолько нелепо, что Денис едва не рассмеялся.
- Вот, - сказал Максим и рывком сел. Он лучился энтузиазмом. - Вот этого-то мы и ждали. Собираемся! Все здесь?
Он обвёл глазами свою разросшуюся команду, и глаза эти были - как внезапно понял Денис - глазами морского капитана, который после долгих лет разлуки с морем готовится выйти из порта. Удивительно думать, что всего несколько дней назад, и год до этого, и два года назад, он путешествовал почти совсем один, маленький путник в стоптанных сапогах. Максим, кажется, ни капельки ни удивлялся появлению странного существа. Он принимал всё как должное. Ну, или, во всяком случае, старался.
Посмотрев на Дениса, он сказал:
- Если тебя связали, незачем рваться и терять силы. Просто посиди и посмотри, что будет дальше. А вдруг, что-нибудь хорошее? Например, прилетит ворон и расклюёт твои путы. Тогда тебе понадобятся все силы, чтобы сбежать.
Человек-кукушка внимательно выслушал Максима, смешно щёлкнул клювом. Максим, вытянувшись по струнке, будто перед Дедом Морозом, глядя снизу вверх, продекламировал:
- Мы, господин кукушка, заблудились в этом вашем лесу. Всё такое колючее, будто идёшь по спине огромного ежа, вокруг, куда ни взглянешь, деревья, север перепутался с западом, а восток с югом. Откуда мы пришли? Где выход на опушку? Не могли бы вы нас подсадить - мы бы поглядели, где кончается лес, к примеру, с верхушки во-он той сосны.
- Ах, детки! - пропело это странное существо. - Неужели потерялись? Так кукушачье племя не даст вас в обиду... хоть про нас и говорят, что мы в трёх дубах заблудимся, оттого и орём на всю округу, в этом есть мало смысла. Лес - наш дом! А орём мы потому, что очень уж любим поговорить... Так где, говорите, ваши родители?
Денис не глядя протянул руку и подёргал Максима за рукав.
- Это же просто маска, - прошептал он. - Ай! Ты мне на палец наступил!
Максим расстроился.
- Слишком поздно наступил.
Человек-кукушка, поворачивая голову на птичий манер, смотрел теперь на большого брата. Глаза его светились самым настоящим человеческим интересом - человечнее некуда. Конечно, про слух кукушачий Максим ничего не знал. Откуда бы? Он же, высунувшись из окна своей комнаты, не вступал с ними в долгие пространные споры, к которым заунывные кукушачьи крики, кажется, располагали, и даже не кричал им дразнилки. Зачем? Это же всего лишь птицы.
- Ты думаешь, что я просто приоделся, прежде чем тебе показаться, детёныш человека? - ласково спросил человек-кукушка - а на самом деле я кто? Лесной человечек с таким смешным обезьяньим лицом, как у тебя? Ответь же, мне до жути интересно.
Денис молчал, как будто во рту у него плескались целые океаны. Но пришлось их проглотить, когда Максим толкнул его локтем под рёбра. Мол, отвечай теперь. Что будет, то будет.
- Ну, да... - пролепетал Денис. - Вы, наверное, какие-нибудь лесные сиу. Я читал про людей, которых ещё детьми бросали в чаще родители, и если те выживали, они становились лесными людьми и жили с дикими зверьми. Качались на лианах, как обезьяны. В древности такое часто случалось. Даже книга про это написана.
