Существенный импульс развитию промышленности, сельского хозяйства и торговли придала введенная в марте 1921 г. новая экономическая политика (НЭП). Одним из ее символов стало открытие в 1922 г. после четырехлетнего перерыва Нижегородской ярмарки. Тогда же наметился подъем производства на крупнейшем Сормовском заводе, а в 1925 г. дала первый электрический ток строящаяся по плану ГОЭЛРО Балахнинская ГРЭС. В 1925–1926 гг. крупная промышленность Нижегородской губернии, как и грузооборот Нижегородской железнодорожной станции, превзошли довоенный уровень, однако в целом экономическое положение оставалось непростым. Характерными явлениями в городах и заводских центрах были безработица, задержки зарплаты, социальная неустроенность населения.

Несмотря на наличие крупных заводов и транспортных узлов, в начале 1920-х гг. большинство жителей Нижегородской губернии (82,4 %) составляли крестьяне и основой ее экономики являлось сельское хозяйство. После революций, войн и политики «военного коммунизма» положение дел в аграрном секторе оставалось тяжелым. Посевные площади сократились к началу голодного 1921 г. и составляли 66 % от уровня довоенного 1913 г.[5] Состояние же «живого инвентаря» характеризовалось в местной прессе как катастрофическое. «Число безлошадных дворов достигло 48 %, а бескоровных 26 %», – сообщала в 1923 г. «Нижегородская коммуна»[6]. Крайне низкой была обеспеченность деревни сельскохозяйственными орудиями и машинами. Невысокой оставалась и урожайность сельскохозяйственных культур. Экономическое оздоровление нижегородской деревни продвигалось медленно, при этом его темпы во многом зависели от урожайности в конкретном году. В таких условиях в конце 1920-х гг. в губернии началась коллективизация.

Согласно данным переписи населения, на 17 декабря 1926 г. по сравнению с 1920 г. численность населения Нижегородской губернии увеличилась на 366 тыс. чел. и достигла 2 млн 736 тыс. 819 чел. При этом 2 млн 297 тыс. 758 чел. проживали в селах и деревнях. На каждую 1000 мужчин в губернии приходилось 1156 женщин[7].

Начиная с 1918 г. и в 1920-х годах внешние и внутренние административные границы в губернии не раз менялись. Согласно путеводителю по фондам Государственного архива Нижегородской области[8] это выглядело следующим образом:

Наверное, вышеуказанные изменения можно назвать свидетельствами неоднозначности времени, исканий и многочисленных новаций Советской власти. По сути дела, такой же новацией было и внедрение в стране государственного страхования.

Внедрение государственного страхования было делом непростым по разным причинам: организационным, кадровым, психологическим. Об этом прямо сообщалось в нижегородской прессе 1920-х гг.

Вот что писала, к примеру, «Нижегородская коммуна» через год после выхода в Советской России декрета «О государственном имущественном страховании»: «Страховая работа в Нижегородской губернии местным Госстрахом была начата в октябре 1921 г. при исключительно тяжелых условиях; прежний страховой аппарат был окончательно разрушен; документов, существовавших ранее страховых организаций, не сохранилось; не было ни средств, ни материалов. Приходилось строить все заново».

Полис обязательного страхования от огня. 1922 г.

Огромные опасения за судьбу страхового дела вызывали также пережитый губернией в 1921 г. экономический кризис, «граничивший с полной голодовкой», быстрое падение курса рубля и «утрата веры со стороны населения в страховое дело». [Док. № 10].

Отмечалось, что в период безвременья начала 1920-х гг. население отвыкло страховать свои постройки и недоверчиво отнеслось как к делу государственного страхования в целом, так и к участковой страховой агентуре в частности. «Важно было положить начало и надломить то неверие, которое было воспитано в населении в течение предшествующих 2–3 лет, – подчеркивали сотрудники Нижегородского страхового управления. – Путем убеждений в селениях на общих собраниях граждан стоило больших трудов внедрить в сознание населения о необходимости страховать свои постройки». [Док. № 8].

Никак не способствовала внедрению страхования и галопирующая инфляция. «При предложении застраховать постройки в государственном от огня страховании поселянин обыкновенно заявляет своему участковому страховому агенту: «На кое мне твоя страховка? Те 10 миллионов, за которые я тебе сегодня должен заплатить 350 тысяч рублей, через полгода, пожалуй, будут дешевле моих теперешних 350 тыс. руб. и я на твои 10 миллионов страховки после пожара, могущего быть у меня в конце лета, не сумею купить не только леса на срубы дома, а и жердей на крышу двора», – сообщалось в прессе тех лет. [Док. № 2].

С целью облегчить хождение денег в 1922-1923 гг. в стране дважды проводилась деноминация. Один рубль образца 1923 г. приравнивался к 1 млн рублей 1921 г. или 100 рублям образца 1922 г. Кроме того, была введена твердая валюта – золотой рубль (червонец), заменившая обесцененные совзнаки. Применительно к страховому делу это отвечало главной задаче: сделать страхование максимально дешевым и доступным.

Страховое управление в Нижегородской губернии «сорганизовалось» в 1921 г. «при Губфинотделе в количестве трех-четырех человек», а первая страховая операция была проведена 15 января 1922 г. Вначале было введено только огневое добровольное страхование недвижимости в сельских местностях и уездных городах Нижегородской губернии.

Управление располагалось по адресу: ул. Свердлова (ул. Большая Покровская), 27.

Несмотря на все перипетии, к осени «организационного» 1922 г. работа Госстраха приобрела необходимую устойчивость и стройность. В прессе сообщалось: «С этого момента начался приток страхований и средств в кассу страхового управления», который «окончательно убедил работающих в том, что страховому делу предстоит хорошее будущее». [Док. № 10].

К ноябрю через кассу Нижгубстраха прошла солидная сумма общих поступлений в 20 млн руб. (дензнаках 1922 г.). Благодаря этому Губстрах полностью оплатил убытки по 82 пожарам в сумме 963 735 руб., а также перевел в центральный Госстрах 15 млн руб. Подчеркивалось, что «Общие поступления страховых сборов (…) превысили всякие ожидания». [Док. № 10].

В этой связи нельзя не согласиться с мнением профессора, заведующей кафедрой «Страховое дело» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Л. А. Орланюк-Малицкой о том, что «В период плановой экономики с помощью страхования решались серьезные экономические задачи. (…). Страхование активно использовалось в период восстановления экономики (…)»[9].

Реклама Госстраха. 1922 г.

По сообщению от 22 июля 1923 г., аппарат Губстраха обслуживали «42 ч. технич. персонала конторы и 87 участковых страховых агентов, среди них 27 агр. и 50 ветеринарных врачей, работающих по совместительству». Связь с уездами поддерживалась семью разъездными инспекторами. [Док. № 12].

В 1927 г. с целью приближения страховых участков к населению Губисполком утвердил проект Губстраха о разукрупнении страховых участков губернии с 60 до 114. [Док. № 46]. В тот же период сообщалось: «Новый штат страховых работников, утверждаемый в количестве 159 единиц, будет передан низовому советскому аппарату».