Вместо этого он осторожно положил перед ними ягненка и отступил назад. Прислушался, но услышал только шелест травы. Никто не вышел, чтобы взять предложенную жертву. Она вообще выходила редко, та, кого похоронили некогда здесь. Если бы не это, давно нашелся бы кто-то вроде Гейла. Кто-то, кто сделал бы то, что собирался сделать сейчас он.

  Ветер все так же качал высокие стебли, среди которых был и лунник оживающий. Гейл наклонился и скальпелем сделал на шее ягненка надрез.

  Густая, черная в лунном свете кровь тут же пропитала белое руно и закапала вниз. Ягненок дернул тонкой ногой.

  А после стала тишина. Ветер оборвался на полувздохе, замерла трава. Особняк позади высился, огромный и пустой - он тоже ждал.

  Гейл сжал в одной руке амулет с восьмиконечным крестом, в другой - острый стальной штырь, изготовленный на заказ. Железо, только железо, да еще доля углерода и марганца - настоящая легированная сталь. И лишь немного серебра по краю. Он отступил еще на шаг назад, не сводя с двери взгляда.

  И все равно пропустил.

  Бледная, такая бледная, она вырвалась наружу, не тронув створок. Голодная, невероятно голодная, вытянула вперед когтистые пальцы. Красные губы кривил оскал, черные точки зрачков не видели ничего, кроме крови на земле. Теплой, ароматной, живой. Такой приятный дар.

  Она взвыла, исступленно и жадно. И кинулась на добычу. Белое платье волочилось за ней, нетронутое временем и грязью. Не привидение и не вампир, неназываемая тварь.

  Гейл выставил перед собой амулет, шагнул вперед, замахнулся. Острие пронзило воздух. Замахнулся еще - но она снова увернулась, так и не выпустив ягненка. Он был ее теперь, ее и больше ничей. Достался по праву охотника. Тот, кто нарушает этот закон, должен заплатить.

  Амулет снова остановил ее, и в выцветших глазах застыла злоба.

  И тогда она запела - в последней, временем проверенной попытке взять верх. Звуки растеклись по воздуху: гнилостно-сладкие, завораживающие. Они звали и обещали многое.

  Но Гейл никогда не любил музыку.

<p align="right">

 </p>