Витень обманным ударом испугал четверых, и побежал к пристани. Но на бегу почувствовал укол стрелы в бедро и прыгнул в воду. Плыл, только на руках, и взобрался на лодью по поданному побратимами веслу. Рядом упали в волны ещё несколько стрел, но, северяне гребли, полные ярости, быстро миновали опасное место, и отдых был им не нужен.

– Ну что, старшина, всё хорошо? – улыбался довольный Лют, перевязывая свою рану в плече.

– Да, хорошо. И Ванира не стал убивать. Да человек он хороший, и воин, – словно оправдывался старшина.

– Да он же убить нас хотел? – вскипел Асан, не понимая вожака.

– Как нас убьёшь?

Худые времена наступали, без помощи магьяр-венгров не могли устоять князья- Грифоны, и жадный король данов Вальдемар наплевав на прошлые договоры, прислал грамоту с требованием отказаться от веры предков и признать Иисуса Христа. Об этом зачитал письмо трёмстам избранным воинам волхв Славомир. Воины разошлись, заниматься каждый своим делом, а в терем к волхву были зазваны лишь некоторые из дружины Святовита. Эти люди, малым числом, сидели в горнице волхва. Прислужницы разнесли мёд и сладкие заедки, и витязи слушали предводителя. Это были совсем молодые мужчины и женщины, но все с седыми волосами, обстриженные наголо, с косицами на затылках. Запястья украшали золотые бракхиаты, а шеи- толстенные гривны из литого золота, в правом узе было по серьге с яхонтом. Одежда, была впрочем, не очень богатой, но причудливо вышитой.

– Идёт к острову Вальдемар в силе тяжкой. С ним в помошниках князь Прибыслав ободритский, Казимир и Богуслав, подручные Генриха Льва.

– Немного нас осталось, – кивнул Тиудимир, – трое погибли, тела забрать не смогли с побережья у Ретры. Худо, что они порубленные в море упали.

– Нас много и не было никогда, – усмехнулся Яромир, – на Алатырь уходить надо.

– Пряхи нас не примут, не по обычаю им Бессмертных прятать. Да и кораблей у нас всего десять, у Вальдемара около ста. Не пройдём. Да и бросить остальных мы не можем.

– Худо дело, – кивнул Любомир, – с лютичами надо было уходить, как Геда и Висна говорили.

Четыре девушки, тоже высокие, в тяжких доспехах, сидели рядом с витязями. Было этих богатырей всего восемнадцать. Только и латы были тяжелее обычных в три раза, и мечи тоже были громадными.

– Не ушли, хотели честь соблюсти. Но, – встал Витень, старшина витязей, – в малой лодье посланцы наши пройдут. Липа и Ута! Возьмите лодку, свитки нашего храма, писаные на золотых листах, и доберитесь до Алатыря. Вас Мара примет, пожалеет. И Станица истинная будет с вами, Грифоново Знамя там дождётся Избранника.

– Грифоново знамя? – и Любомир вскочил с места.

– Успокойся, нарочитый муж. Ты знаешь Предсказание. Мы же пытались разбудить Царевну?

– Да, худо тогда вышло,– говорил Тиудемир, – так и ты не окаменел, Любомир!

– Повезло, нам Витень, сам знаешь. Наша вина, подумали , что мы умнее Прях. Да мы с трудом дошли до Запретного Острова – путь тяжкий, шли без отроков. А Вечные сказали своё слово:

Сам узнает, Сам придёт.

Сам он Мёртвую Возьмёт

В годы Ивана войдёт

Все покровы он сорвёт

Лёд растопит поцелуем

И очнуться, все ликуя,

Но полюбит лишь одну

Сердцем милую ему

Все же Семеро царевен

В силе Тяжкой с ним

пойдут и на трон

Златой Воссядет

Белый отрок, сын Зари.

Этот день не скоро жди…

– Как же мы узнаем, Славомир?

– Ты же видел Царевен, их нельзя не узнать, Верно. Тиудемир?

– Так, – неохотно согласился витязь.

– И как же? Что, Царевны сразу Войной пойдут на всё Зло Мира? – подначил огромный Витень, ростом выше богатырей на голову, – Мёртвых Избранник сам поднимет, своей силой?

Все вместе, и мужчины и женщины, заулыбались, вспоминая свою далёкую молодость.

– Излечения, старшина, чудесные излечения, Они, Царевны, кинутся людей спасать, излечивать, помогать, чем смогут. Молва быстро по всем землям разойдётся, – сказал Яромир, – Мёртвые появятся потом… Когда они разъяряться от людской злобы. Вот головы на ремнях тогда и появятся. И войско Мёртвых опять восстанет, поведут Избранных и Бессмертных Царевны и тогда всех врагов перебьёт Избранник. И, сам ведаешь – и нас Царевны призовут, и тех, кто без голов в Убежище спит, своего часа дожидается.

– А ты, Витень, знаешь, где все бойцы из колод Царевен без голов спят? Где тайное убежище? Если бы мы их нашли, да воскресили, в нашем войске стало бы шестьдесят мечей

– И шестьдесят – немного… Это не тысячи Мертвых, побратим.

– Ладно, надо нам Липу и Уту проводить. Взбодрим сегодня асдингов, – добавил Тиудимир, улыбнулся, чему-то веселому, – ночью, а нам ночь не помеха.

***

Они приготовили кожаную ладью, а служки волхва принесли два сундучка. За ними шёл и сам Славомир, волхв храма Святовита. Шестнадцать воинов пришли помочь двум навсегда уходившим в далёкие края.

– Не поминайте нас лихом, Липа и Ута! – говорил волхв, – идёте туда, откуда мы пришли – на Великую реку Обь. Главное, дойдите, не сгиньте в пути. И не потеряйте головы и помните – были бы кости целы, а мясо нарастёт.

– Управимся, – твердо сказала старшая, Липа, – сохраним нам доверенное.

Было ей уже четыре тысячи лет, Уте на триста годков меньше. Яромир не отрывал взгляда от любимой.

– Да я… – пыталась вымолвить девушка.

– Дойдёшь, Ута…– тихо сказал воин.

Пятеро витязей несли кожаную лодку, остальные- сундуки и золотую казну в дорогу. Все были в тройном доспехе, которые и арбалетный болт не брал. Тропа была узкая, и четверо пошли вперед. Тихо, словно не рыцари прошли, а горностаи между веток. Они видели в темноте, как днём. Шестеро саксов грелись у костра, ждали, пока рыба на колышках у костра приготовится.

Тиудемир показал на тяжёлый лук, но Яромир не согласился, и достал две сулицы. Владели одинаково, что левой рукой, что правой. С пятнадцати шагов они не могли промахнуться, и умирающие упали на землю, хрипя, и хватаясь за древки, торчащие из их тел. Усил с кинжалом быстро доделал начатое, добив чужаков ударами в сердце. Остальные утащили тела от огня, и свалили в яму.

– Раньше утра не хватятся

– Хорошо собак с ними нет, – ответил другой, – пусть только огонь горит:..

Витязи кивнули, и пошли дальше. Ещё пятерых убили у бухточки, да так вышло всё буднично, без особых затей. Но быстрым шагом, почти бегом принесли лодку, которую вытолкали на глубокое место, и нагрузили вещами.

– Ну, прощайте, Липа и Ута! Верно, уже не встретимся.

– Ничего, Яромир. Если повезёт. устоим. – криво улыбнулась прелестница Липа, поправив косу.

– Будете опять в дымке ходить.

– Теперь соболь говорят, – поправил друга Усил.

В полной тьме прощались друзья. Не было нужды зажигать факелы, бессмертные видели в мраке лучше серых сов.

– Дай я тебя поцелую, на прощание, Яромир, – тихо сказала Ута, – если Елена решит, так и свидимся, – закончила она, и коснулась губами его губ.

– Постараюсь найти тебя, – пообещал витязь.

– Пора, уже скоро светать будет, – шептала Липа.

– Не потеряй только голову, Яромир! – сказала обычные меж них слова прекрасная дева.

– И ты не теряй голову!

Но вот, они, стараясь не выдавать себя плеском воды, мощными гребками погнали суденышко на Восток, в Новгород, а там, по рекам и до самого Гандвика, где их ждал волшебный Алатырь.

Датчане неостановимо подступали к валам Арконы, подтягивали поближе ко рвам фашины, тараны, и волхв Славомир решил устроить вылазку, что бы сжечь строящиеся осадные башни крестоносцев.

– Волхв, лучше мы ночью нападём на лагерь, и устроим резню, – вещал Тиудемир, – для нас что свет, что тьма, всё едино. Сотни четыре, а то и больше, их воинов перебьем. Тут и лагерь врагов подожжём, а все остальные побегут.