Пленник был предусмотрительным, и Фуинор улыбнулся про себя, глядя, как нолдо сам заманивает себя в ловушку.

— А каковы обязательства закона гостеприимства для гостя и хозяина? — ответил вопросом умаиа. — Как только Повелитель убедится, что ты держишь слово, ты получишь полную свободу перемещений по крепости, до тех же пор тебе придется быть под присмотром. А Повелитель постарается сделать все, чтобы ты не скучал и хорошо провел свое время здесь.

Согласившийся на гости пленник даже не догадывался, что он защитил не только свою пару, но и Пятую пару, потому что Волк как раз собирался хорошенько допросить обоих, но теперь был вынужден обойтись парой вопросов.

— Итак, согласно обычаю, — произнес Ларкатал, представив себе, как он будет принимать сауроновские подарки. «Гости» обещали оказаться скорее мерзкими, чем опасными. Если верить этому умаиа. В действительности, гости, в которые загоняли под пыткой, были чем-то… чего очень желал Саурон. Ларкатал решил, что задаст самому Саурону тот же вопрос: то, что понимал под гостеприимством хозяин крепости и его слуга, могло быть… разным.

Четвертую пару отвели наверх — в ванные комнаты, где эльфам помогли омыться, расчесать волосы и одеться в чистое.

Примечания:

*(1) Ароквэн (Арохир) — Высокорожденный-всадник.

13. Ларкатал

Когда Химйамакиля повели на встречу к Повелителю Волков, Маирон, конечно же, ждал пленника, но умаиа не привык ожидать в праздности. Сейчас разум Волка поглощало его пари с Линаэвэн. Создать украшение, что не будет отличаться от эльфийских — не проблема, что бы там ни воображала себе дева. Но как создать такое украшение, что не смогла бы отличить от эльфийского Линаэвэн, но при том содержащее Темные чары?.. Вот это было сложно и интересно. Волк решил, что ему будет проще, если он сможет понять, что движет девой, и подстроит свои чары под нее. И начать Маирон решил с песни-заклинания, так неосторожно брошенного эльдэ. Волк улыбнулся, вызывая в памяти песню тэлэрэ. Линаэвэн задала тему, осталось ее лишь подхватить и изменить.

Волны морские находят на берег…

Тяжелые черные волны в страшных белых шлейфах, под огромными звездами во тьме, рокочущие и бешеные, швыряющие на берег тела погибших тэлэри и нолдор.

Волны могучие, мирною силою…

Но море стихло, и по нему, гладкому и спокойному, уплывал Первый Дом, туманом окутанный, оставляя всех остальных в Арамане.

Дышат и пеной сверкают серебряной…

И безмолвие обреченностью горькой окружило оставшихся. И пена серебряная крошевом мелкого льда сверкала под звездами.

В отблесках звездных, и дальше катятся…

Дальше, до самого Хэлкараксэ, и встает выбор у брошенных — вернуться с позором или идти мстить, но уже не Врагу — родичам-предателям.

Нет им преград, точно ветру небесному…

Ни преград, ни возможности укрыться на бесконечных Льдах, вздыбившихся обломками острыми.

С коим дружны они от рождения…

И небесный ветер, злой, пронизывающий до костей, которому также нет преград, терзал изгнанников и отступников…

***

Химйамакиля поставили перед Сауроном.

Нолдо не бывал именно в этой комнате, но кое-что из обстановки было знакомым для эльфа, ведь Артарэсто украшал не только свои покои, а все башни Минас-Тирит. Однако мысли Химйамакиля были заняты не убранством обстановки: «Сейчас Саурон попытается повторить то же, от чего Нэльдор выдал, что мы из Нарготронда», — подумал эльф.

Волк поднял голову от дел и окинул нолдо быстрым и цепким взглядом. Встретить пленных было важно, но это несколько сбивало с ритма, не давало полностью погрузиться в работу, вынуждая прерываться на очередного пленника, пусть даже это дело и было занятным. Умаиа, все так же сидевший за рабочим столом, сплел заклинание и свернул его, словно откладывая на полочку в своем сознании. Сейчас настало время продолжить допрос.

— Как твое имя? — спросил Маирон у приведенного эльфа, вставая из-за стола и идя навстречу нолдо.

Услышав простой вопрос об имени, эльф сжал зубы и напрягся, словно орки подносили к нему раскаленное железо: боли еще нет, но вот-вот будет, и нужно будет терпеть. И боль, в самом деле, не заставила себя ждать — Волк обрушил на непокорного пленника Волю.

Когда нолдо потерял сознание, Маирон велел раздеть эльфа и осмотрев его тело, увидел на воине характерные шрамы от допросов. Но тело почти не несло следов плена, значит, нолдо посчастливилось, и до Ангамандо в прошлый раз он не добрался. Но зато встречал кого-то из умаиар, знал, каково прикосновение Воли.

***

Придя в себя, Химйамакиль почувствовал, что висит на скованных руках, а рядом находится умаиа. Эльф не до конца пришел в сознание, и ему показалось, что он по-прежнему в том кратком плену, что пережил когда-то.

— Сколько Верных Артарэсто было среди вас? — раздался холодный голос дознавателя.

Когда его схватили? Ни одного. Химйамакиль с недоумением открыл глаза — откуда умаиа знает о том отряде, что слишком увлекся преследованием орков? И только открыв глаза, нолдо окончательно понял, где он, понял, кто навис над ним, понял вопрос — и, конечно, не ответил на него. Плеснуло горечью слово «было»… Но нет, Саурон едва ли убил кого-то.

Маирон усмехнулся, пристально рассматривая пленника. Эльф молчал, ненавидел, держал себя в руках… Но Волку показалось, что он не так уверен в себе, как хотел бы…

— Ты мнишь себя уже опытным, не так ли? — с легкой улыбкой умаиа, сжимал стальные обручи боли вокруг нолдо, но, так, слегка. — Что бы мне с тобой сделать? Может быть, оставить так повисеть? Твои плечи, спина, руки будут все больше наливаться болью… Ты уже сейчас содрогаешься под моими пальцами, а мы даже не начали. Назови свое имя или расскажи о Морнахэндо и сможешь уйти в камеру, все прекратится, — Волк ждал, что хотя бы догадку о Верном Артарэсто удастся проверить.