Дева трепетала, но хранила молчание, и улыбка Повелителя Волков неуловимо изменилась, став хищной, впрочем, ненадолго. Умаиа был слегка раздражен непокорностью, но это было не страшно, отказ говорить был вполне приемлем на этой стадии. А у Волка были и другие варианты, как поступить.

— Не мудро молчать, моя жестокая незнакомка, — усмехнулся Волк. — Я не просил открыть ничего для тебя важного, но ты отказываешь мне даже в ничтожном. Когда тебе надоест мучить товарища, только скажи, и все прекратится, подземелье сменится покоями, едой, чистой водой и одеждой. Отныне его жизнь и судьба только в твоих руках, — Маирон перевел взгляд на остальных пленников, помня, что среди них были те, кто кричал, глядя на мучения товарища. — Это касается всех вас. Назовитесь, разделите со мной трапезу и беседу и спасите тем себя и одного из товарищей от допроса.

Волку доставляла удовольствие эта игра.

Линаэвэн казалось, что голос Саурона, каким бы обманчиво мягким он ни был, стремился проникнуть в уши и в разум. Но слова умаиа ничего не меняли. Будет больно, Ароквэна будут мучить… Этому она уже ужаснулась. Остальное было ложью. Стоит ли думать о том, что их жизни и свобода в руках Саурона? Нет. Принять это — да, а размышлять об этом незачем. Линаэвэн понимала, что совсем не была готова к тому, что окажется в плену.

Но теперь умаиа обращался не только к тэлэрэ, а и к остальным пленным с тем же предложением. И кто-то из эльфов явно колебался, один даже приоткрыл рот, чтобы заговорить, но мотнул головой и промолчал; Ароквэн, которому обещали скорую пытку, вскинул голову и спокойно посмотрел в лицо Саурона… И тут сгустившуюся тишину нарушил Акас (Оэглир):

— Говоришь, беседу и трапезу?.. Имеешь в виду, отраву и допрос? Угости лучше этим своих орков.

— Никто из нас не поверит ученику Лжеца, — громко поддержал товарища серьезно раненный Ларкатал (Лагортал).

Слова, сказанные Волком, не принесли мгновенных результатов, но все равно не пропали без толку: сразу стало понятно, что двоих из собравшихся можно ломать лишь силой. Но эти же двое, против своей воли, оказали Маирону большую услугу — заговорив. И Волк ответил, хотя и не для них, а для тех, кто сомневался:

— Отравить и допросить вас можно и без вашего согласия. Я же предлагаю вам именно то, о чем и сказал: ванну, отдых, чистую одежду, трапезу, беседу. Вы ничего не теряете, но покупаете себе время. А там, кто знает, что будет? — и Волк снова улыбнулся. — Каждый из вас своим согласием защитит одного товарища.

Слова Саурона были обращены к тем, кто сомневался, и они услышали его.

— Время? — резко переспросил Ламмион, и эхо разнесло его голос по двору. — А тебе того, конечно, и надо, дать нам возможность потянуть время, а то и уйти?

— Отчего бы тогда не отпустить нас сразу, без имен, раз ты так добр? — поддержал родича Ароквэн.

— Купить? Мы не гномьи кольчуги, чтобы продаваться, — словно отшатнулся Вэрйанэр (Бэрдир).

Но нашелся и тот, кто ответил иначе. Надеясь, что в самом деле даст время другому.

— Только имя и согласие? Тогда я соглашусь и назовусь: я Нэльдор.

Волк удовлетворенно кивнул:

— Кого ты выбираешь как своего защищаемого?

— Ламмиона, — назвал Нэльдор имя двоюродного брата. И только затем самый младший из пленников мысленно ударил себя по лбу: он назвал два имени…

— Хорошо, Нэльдор, я слышал тебя. Ты и твой друг в безопасности, пока ты будешь благоразумен. Пойдемте со мной, я провожу вас в покои, — Волк повернул голову к Больдогу. — Остальных в подвалы. Но прежде я хочу сделать тебе подарок, Нэльдор. Выбери еще одного.

На самом деле Волк проявил «щедрость» лишь потому, что пятнадцать не делится на пары, а пленников надлежало разделить именно на пары.

Нэльдор ругал себя за то, что выдал имя брата и не совершил бы ту же ошибку два раза подряд: теперь он только кивнул в сторону того, кто тоже будет избавлен от пыток. Вернее, той.

— Пусть дева пойдет со мною.

Линаэвэн с горечью подумала, что умаиа дал Нэльдору такую возможность лишь потому, что он назвал не одно имя, а два. За каждое имя по защищаемому… А ей не придется пока ни терпеть муки, ни смотреть на мучения других; только быть внимательной. И помочь Нэльдору, если удастся. Она была куда более древней и опытной, быть может, она распознает ловушки и поможет юноше в них не попасть…

— О, милая дева, — очень натурально удивился Маирон, — ты все же сможешь вкусить отдых.

Орки потащили пленников, всех, кроме троих, в подвал, троих же, наоборот, развязали, и Волк жестом приказал им следовать за собой. Нэльдора Маирон поставил рядом с собой.

***

Троих пленников привели в комнату с бассейном, ванными, кранами, мылом и полотенцами*(9). Рабыни из смертных ожидали пришедших, чтобы помочь им.

— Ужин подадут, когда вы приведете себя в порядок, — сообщил Маирон и удалился.

***

Остальных же пленных, разделив на пары, отправили в застенки. Отказавшиеся от предложения Волка стали теми, кого будут истязать, тех, кто сомневался, сделали беспомощными зрителями. Благодаря осанвэкэнта*(10) Больдог знал от Повелителя, кого следует пытать, а кого оставить смотреть.

Примечания:

*(1) «Квэнта Сильмариллион»:

«Но за пределами Хиттиломэ Моринготто безжалостно преследовал своих врагов, он находил их убежища и брал твердыни одну за другой. А орки осмелели и бродили, где хотели, заходя все дальше, спускаясь по Сириону на западе и Кэлону на востоке, и так они окружили Лэстанорэ (Дориат). Они разоряли все на своем пути, так что и птицы и звери бежали пред ними, тишина и пустыня неуклонно наступали с севера».

*(2) «Серые анналы».