35. Наивность

Линаэвэн была удивлена не тому, что к ней пришел Саурон, но тому, что с ним был Ларкатал, ведь от Вэрйанэра тэлэрэ знала, что Ларкатала тоже допрашивают…

— Здравствуй. Ты сейчас в гостях у Гортхаура? — спросила дева, и нолдо ответил утвердительно. Эльдэ понимала, что разговоры с Сауроном это тяжелое испытание, но все же была рада, что товарища больше не пытают.

Ларкатал же чувствовал облегчение, видя Линаэвэн в добром здравии и несколько печальной, но спокойной. Об освобождении многих она уже знала, о том, что от них за это требовали рассказа — тоже. И Ларкатал, после вступления с предупреждением, спросил ее:

— Быть может, ты не знаешь большего, чем уже стало известно? Ведь письмо было запечатано…

Но эльдэ лишь качнула головой.

— Знаю. Ты хотел помочь мне, благодарю тебя, но я не могу открыть тайн.

— Да что там еще может быть в этом письме, чего я уже не знаю! — потерял терпение Волк. — Что еще можно было придумать? — «Несносный Фэанаров ублюдок», — чуть было не выругался вслух Маирон. — Ларкатал, я буду держать здесь Линаэвэн, сколько у меня получится, но это не будет вечно. И, боюсь, что даже не будет «долго». У нас есть недели, даже не месяцы. И было бы здорово, если бы вы тоже помогали мне придумывать выход. — «Хотя какой уж тут выход?..» — Саурон был рассержен.

«Он действительно считал, что знает почти все? — думала про себя Линаэвэн, глядя на умаиа. — Или, напротив, не узнал того, что хотел и потому злится?» Что было в письме… О сборе нолдор разных Домов, атани разных Домов, тиндар, лаиквэнди и гномов; но это Саурон уже знал. Было о стратегии в общих чертах и важные детали, как связь через палантир: это тоже стало известным Врагу. Но Саурон не знал то, как палантир будет доставлен, и условные знаки и сигналы для союзников…»

И Ларкатал, хотя и не знал, о чем молчит Линаэвен, но понимал, что эльдэ не может, не должна говорить.

— Держать здесь, сколько получится… — повторил он. — Я понимаю, что для тебя это… сложно и рискованно.

Линаэвэн удивленно подняла брови.

— У тебя есть мудрость, и все же… не позволяй Гортхауру себя обмануть. Он умеет держаться словно бы добрым хозяином, на деле расставляя ловушки и используя все в своих целях, — предупредила дева. А затем твердо повторила: — Здесь или в подземелье я не открою того, что знаю, по своей воле.

— Да хватит у тебя сил, терпения и стойкости, когда придет срок, и да хранит тебя судьба, — вздохнул Ларкатал. — Гортхаур не обманывает меня и делает много больше, чем мог бы. Но… какой здесь может быть выход, я не знаю. — Линаэвэн не должна заговорить: тайна должна остаться тайной. Иное… будет во вред всем и ей самой. Саурон не может отказаться от допроса Линаэвэн: он меняется и делает то, чего не делал прежде, но для такого решения нужно вовсе отречься от службы Моринготто и скрыться от него, а к этому умаиа явно не был готов. Для Линаэвэн лучшим было бы, если бы ее освободили (да и для Саурона это могло бы стать поводом бежать и не участвовать больше в войне Севера), но кто бы мог совершить такое?

***

Умаиа и Ларкатал вернулись к кабинет Волка.

— Мы будем думать, что можно сделать. Быть может, еще придумаем что-то. А пока будем тянуть время. Думаю, даже допросов сегодня не будет, — Волк ободрял нолдо. — А пока, с кем ты хочешь разобраться первым? Фуинор или Эвег? Фуинор верен мне, он из моей стаи, но то, что он сделал, это был план Эвега. Не думаю, что Фуинор пошел против меня: тихоня-целитель смог его обмануть.

— Хорошо, если допросов не будет, — произнес Ларкатал. А дальше постарался объяснить: — Ты говоришь, что Фуинор… верен тебе. Я не знаю, бывают ли умаиар верны друг другу, но спрошу о другом: он не мог счесть, что ты хочешь от него именно подобных действий? Потому, что так было прежде? Что до Эвэга, который оказался виновником многого… Да, я хотел бы, чтобы он исправил то, что сделал. Ты мог бы взять с него обещание? Или… я мог бы попробовать поговорить с Эвэгом, хотя он и ненавидит меня, но тогда лучше наедине. — Как это было странно: он, нолдо, хранил секреты двух умаиар. Хотя Эвэгу Ларкатал не обещал ничего, и не было доверия меж ними.

Ларкатал думал, что хранил тайны двух умаиар, но при этом выдал Энгватара Маирону. И Волк понимал, что точно так же эльф, сам не понимая, что делает, мог выдать и его самого: но тогда Маирон просто представит свои действия как игру. Которая дала очень хорошие результаты.

— Да, мне в голову пришла та же мысль: Фуинор мог думать, что делает то, что я хочу, а Эвег постарался убедить его в этом. Ты готов простить Фуинору и мне невольный обман? У Темных… и правда верность не в ходу. Но он один из волков моей стаи, а у волков… есть свои особые отношения. Что до Эвега… — Маирон поколебался, но все же сказал честно: — Мне не нравится, что ты хочешь говорить с ним наедине. Тому есть причины?

— Фуинор нанес удар по Ароквэну, и… я не думаю, что это зло он совершил невольно, — ответил Ларкатал. — Но ты в этом не участвовал и не знал. А мне важнее исправление, помощь Ароквэну.

— Хорошо, — ответил Волк. — Эвег будет здесь через несколько минут. Почему ты хочешь говорить с ним наедине?

— Я думаю, что у него есть шанс измениться, — помедлив, ответил Ларкатал. Это было правдой, и, вместе с тем он не рассказывал об увиденном через Незримое. И не понимал, что уже выдал целителя Саурону. — Однажды вы можете перестать быть противниками, но сейчас… если он услышит меня, то не станет отвечать откровенно при тебе, или зная, что ты слышишь наш разговор. Как и ты не стал бы так говорить при нем.

Сказать, что Волк удивился — значит, ничего не сказать. Умаиа побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Я даже не знаю, что ответить в первую очередь, Ларкатал. То ли то, что Энгватар все доносит Владыке Севера, и он редкостный мерзавец. То ли спросить у тебя, как много умаиар ты еще причислил к имеющим надежду, заодно со мной. Или поинтересоваться, не выдаешь ли ты желаемое за действительное, считая, что многие из нас готовы отступиться от Севера.

— Прежде всего отвечу об имеющих надежду: только Энгватара, — Ларкатал развел руками: «Так сложилось, такова судьба». — Несмотря на то, что он творит, несмотря на то, что он мерзок, и что я верю твоим словам о доносах. Потому что… свою судьбу ты предвидел сам, а его судьбу предвижу я.