— Хорошо, что ты рад, и… надеюсь, кто-либо из тех, кто страдает в подземелье, получит помощь теперь, — для Линаэвэн все произошедшее было не так просто: наступил ее пятый день плена и последний день договора с Сауроном о Марте. С такого вечера было бы хорошо начать знакомство с Мартом, и тогда он мог бы услышать ее… быть может. Теперь же вряд ли.
***
На кухне Линаэвэн и беоринга ждал Вэрйанэр. Поздоровавшись, он поделился новостями: Нэльдора больше не будут допрашивать, он рассказал то, что знал; а Кирион получит трое суток отдыха.
— Линаэвэн, твои друзья сами выбирают свою судьбу, — успокаивал деву Март. — И некоторые выбрали разумно: я слышал, что с этой ночи Морнахэнду попросил Повелителя принять его как гостя. А позже придет Фуинор и скажет, что у него получилось для тебя сделать. Но твои спутники могли с самого начала выбрать мудро, — больше в разговор эльфов Март не вмешивался, занявшись готовкой.
Вэрйанэр только хмыкнул: конечно, для слуги Саурона самое мудрое — сделать все, что он хочет! Кратко поделившись вестями, Линаэвэн подошла к Марту, и начала расспрашивать беоринга о его детстве, о Дортонионе, о родичах… Не делая выводов, не обвиняя, но надеясь хотя бы напомнить о прежней жизни и о свободе.
Март отвечал Линаэвэн о своем детстве, хотя это было и непросто сделать — горец почти ничего не помнил.
— Так бывает, — пояснял атан. — Память людей не может все удержать. Мы всегда забываем вещи, что были в детстве.
К сожалению, тэлэрэ не могла говорить с Мартом долго, ей нужно было готовить, и дева вновь вернулась к Вэрйанэру и спросила нолдо, не поговорит ли он с атаном: ведь он не только бывал в Дортонионе, но и жил там, и лучше знает беорингов.
— Этот Март мне даже напоминает кого-то, — Кивнул Вэрйанэр. — Но ведь он обо всем услышанном доложит Гортхауру. И тот узнает о наших Лордах.
— Узнает о Лордах… — грустно улыбнулась Линаэвэн. — Ты говорил с ним и полагаешь, Саурон еще не догадался?
— Я не питаю надежд, что этого человека можно переубедить. Во всяком случае, не в три дня.
Тем не менее, когда дела были почти завершены, нолдо спросил Марта, не знает ли он Андала, не родич ли ему.
— Похож, — объяснил нолдо, припомнивший, кого же ему напоминает Март.
— Моего старшего брата звали Андал, — сказал Март на лице горца появилась печаль. — Он пропал в Вэрканарэ. Даже Повелитель не смог его найти. Видимо, погиб… Ты знал его?
— Да, — ответил Вэрйанэр, чуть поколебавшись. Линаэвэн взглядом просила нолдо то продолжать рассказ, то останавливала, когда видела, что Вэрйанэр готов начать обвинять Марта. — Он был самоотвержен и весел, шутка не сходила с его уст, что в мирные дни, что в бедствиях, и он очень любил свою Лотэн… Мы познакомились, когда он был уже юношей помог тяжело заболевшей невесте добраться до Лаирсулэ. После мы встречались и на охоте, и в дозорах, и от орков отбивались. К несчастью, Андал в самом деле погиб в Охта Вэрканаро (Дагор Браголлах), помогая нам вытаскивать из огня жен и дев… Орки жгли все, что не спалили дракон и валараукар, ну да это ты, верно, сам видел; Лотэн пострадала в том пожаре, но Лаирсулэ удалось ее исцелить, и она покинула Дортонион вместе с другими беженцами, но ожоги Андала были слишком тяжелы. Среди многих павших эльдар и атани твой брат достоин того, чтобы его помнили. — Взгляд нолдо был тяжелым. «Кому я это рассказываю? Предателю, который сейчас будет хвалить тех орков и валараукар? Но и брату Андала…». — Хотя тебе мой рассказ вряд ли в радость. Что ж… хорошо, что ты уцелел тогда.
Март стоял, напряженный, взволнованный так, что едва не забывал дышать.
— Я ничего о том не знал. В нашу деревню война не докатилась. Спасибо, — слова давались с трудом, — что ты рассказал мне о брате. Теперь… я больше не жду, что однажды его увижу, но знаю, что он погиб героем, — хотелось уйти теперь и остаться одному, и забиться куда-то, или придти к Повелителю и разделить с ним свою боль… Но нельзя. У него есть его долг, и не дело выказывать слабость, брат бы не выказал… — Как глупо, что мы все воюем, что мы не на одной стороне, что столько смертей… — только и смог ответить Март.
Орки, что жгли дома с людьми… Правда ли это? Но если и правда, то это, конечно же, были другие орки, какое-нибудь отребье, что бежало из армии Севера — Маирон говорил о таких, и Март даже сам видел, как их вешали. Конечно же, орки Больдога не смогли бы сделать такое…
— А мой отец? Ты знаешь, что с ним? А дети Андала и Лотэн? Они тоже спаслись? — против воли сердце Марта бешено стучало, уже даже не в груди, где-то ближе к горлу.
Вэрйанэр видел, что услышанное все же оказалось важным для Марта.
— Да, мы воюем. И мне не забыть гибели ни родичей, ни атани; и да, глупо и горько, что ты теперь по другую сторону. Но… хорошо, что есть кому помянуть Андала. Хотя бы здесь, в этой крепости. Его обоих детей удалось спасти, и они в безопасности, хотя мальчик от огня ослеп. Что до твоего отца… Андал его разыскивал, но не нашел. Кажется, ваш отец скрылся в лесах. но туда сейчас не пробраться. Скорее всего, он погиб или попал в плен. — Нолдо не беспокоился о том, как для атана прозвучат эти слова.
Март дернулся от слов эльфа, как от пощечины. А чего он ожидал? Конечно же, нолдо превратил свой ответ в насмешку «хорошо, что я здесь и могу помянуть твоего брата — сам ты не достоин его имени и памяти». Горец вспыхнул и вскинул голову, но промолчал и дослушал до конца.
— Спасибо за твой рассказ, Вэрйанэр, — Март развернулся и отошел. Никто не должен видеть его предательски блестящих глаз. Он не доставит Вэрйанэру такого удовольствия.
— Я полагал, ты хотел бы помянуть брата… — с долей недоумения произнес Вэрйанэр в спину атана. А потом подумал: возможно, Март способен хотя бы устыдиться того, что служит врагам своих родичей.
От слов нолдо беоринг снова дернулся, хотя стоял уже спиной к эльфам. Потом развернулся и, тщетно стараясь держать себя в руках, ответил:
— Я знаю, что ты меня презираешь, но как у тебя хватает… души издеваться надо мной, говоря о моих убитых близких, тем более, если они были и тебе знакомы!
