Морнахэнду пил отвар и смотрел вниз. Да, он не был сильным, но кем его считал Саурон, если думал, что пленник выдаст все, что знает, чтобы его не звали думающим только о себе?

— Верно, ты считаешь меня глупцом, вопреки словам о разумности, раз говоришь так. Ты же будешь допрашивать до тех пор, пока тебе не ответят на все. От того, что тебе известно, не зависит, долгими ли будут пытки: все зависит от стойкости того, кого будут допрашивать. И даже если останется всего один вопрос, ты все равно будешь пытать, пока тебе не ответят… А каждый наш ответ дает тебе повод для новых вопросов. Полагаешь, я так наивен, что не понимаю этого?

— Морнахэнду, ты не прав. Я рационален. Я не буду повторяться, не буду спрашивать о том, что уже знаю. И если из твоих ответов я сделаю какие-то выводы, то это позволит не задавать лишних вопросов твоим товарищам. Я не тороплю тебя, думай. В конечном итоге… ты мой гость, я не буду на тебя давить, — и это была правда. Если эльф проговорится, Волк узнает то, что ему интересно. Если эльф будет молчать, сидя в безопасности, пока его товарищей допрашивают… это тоже хорошо. Это даст ему душу эльфа. Даже если Морнахэнду будет считать иначе. Тем более, если эльф будет считать иначе. Пусть он по-прежнему считает себя Светлым.

— Скажи, если бы ты знал все, кроме границ Наркосторондо, и желал узнать о них, как долго ты продолжал бы допрашивать, если бы тебе не отвечали? День, неделю, месяц? — Эльф знал, что Саурон, под видом «гостей», просто желал выведать у пленника сведения. И умаиа мог в любое время передумать и отправить Морнахэнду обратно на пытки и лечение: ведь эти «гости» были для Темного только игрой. Нолдо был уверен в этом.

— Тебя допрашивали лишь несколько часов, Морнахэнду. А это может длиться даже не месяцы, годы. Хотя и среди вас большинство такого не выдерживает. Как думаешь, ты выдержишь? А Линаэвэн? Она Перворожденная, должна бы… Видишь ли, в чем дело, ради одних тайн, наверное, стоит молчать, а вот ради других… зачем? Собственно, вы и так передали мне основное послание: Наркосторондо и фэанариони замышляют что-то и хотят в этом помощи Кириамо. Интересно, почему Финдэкано не с вами? Не поверю, что Маитимо стал что-то делать без ведома своего… Нолдорана Финдэкано, — усмехнулся Волк, — значит, и он согласен. То есть… затевается что-то очень масштабное. Вы собираете войска, не иначе. Да… это и правда сведения, что стоят молчания. Но шила в мешке не утаить, как говорят люди. Расскажи мне, что знаешь о задании, раз я все равно знаю главное, и тебя больше не будут допрашивать. Даже о Наркосторондо. — «А ведь нападение на этот самый Наркосторондо сейчас, пока они не готовы, может смешать их планы», — подумал Волк.

Морнахэнду опустил взгляд, а после улыбнулся. Саурон многое понял, но у него не хватает кусочков для полной мозаики — и их Темный не получит.

— Ты знаешь о Наркосторондо и Кириамо, а прочее… есть много возможностей. Гадай и дальше, я не стану помогать тебе в этом.

— Ну, как хочешь, — легко согласился Волк. — Не будем больше об этом. Думаю, тебе сейчас стоит выпить бульона и идти отдыхать. Будут пожелания касательно обеда?

Морнахэнду качнул головой и перевел дух. Кажется, он сумел продержаться в этот раз и ничего не выдать.

— Если еда не отравлена и не зачарована, этого довольно.

Примечания.

*(1) Подробнее о старшем брате Марта рассказано в повестях «Единственный друг», «Доставить живым», и «Дорога к Фелйакундо».

30. Накатанная дорожка

Только когда Морнахэнду вышел от Саурона, он позволил себе думать о Тандаполдо и о других — что с ними?..

Нэльдора больше не пытают, но остальные по прежнему в подземелье. Морнахэнду не думал, что есть другой способ избавления от боли, кроме рассказа Темным о том, что знаешь… или побега. И эльф осторожно осмотрел свою комнату. Дверь… Ее охраняли два орка; еще двое стояли у соседней двери, и по караулу было у двух лестниц в конце коридора. Окно… Как и другие, забрано решеткой. Вещи — есть ли чем вооружиться? Нет, в комнате все оставалось так же, как было при последнем владельце. Морнахэнду замышлял… то, что вовсе не подобало «гостю», и эльф вздрогнул, вспомнив целителя-умаиа и его обещание, но от своих планов не отказался.

Орки у двери — с ними можно было справиться, на лестнице сложнее. К счастью, это были только орки, и Морнахэнду пришла на ум мысль о маскировке, словно в дозоре: он мог бы слиться с камнем стен хорошо знакомой крепости, как лаиквэнди сливались с лесом. Этому плану больше всего мешала ближняя охрана… Морнахэнду приоткрыл дверь, но не стал выходить за нее, оставаясь в комнате.

Когда дверь приоткрылась, орки-караульные лишь лениво глянули в ее сторону и не шевельнулись. Они чувствовали, как вся эта крепость была пропитана Волей Повелителя Волков Маирона. Что пытался сделать эльф? Да какая разница. Хочет бежать — пусть попробует, ему же хуже будет.

А Морнахэнду выжидал. Сейчас, когда дверь приоткрылась, орки наверняка были начеку, но они не смогут долго сохранять бдительность.

— Чего тебе? — наконец спросил один из караульных.

Эльф не отозвался, орк пожал плечами и закрыл дверь в комнату. Но вскоре эльф вновь приоткрыл дверь со словами.

— Здесь душно. Мне нужно больше воздуха.

— Не балуй, колдун, а то дверь на засов запрем, — пригрозил орк и снова захлопнул дверь. — Окно открой, раз воздуха мало.

Ответ орка не остановил Морнахэнду. Он больше не открывал дверь, но решил спустя какое-то время, уже не выжидая, неслышно выскользнуть в коридор и сразу же слиться со стеной. И пусть орки снова закроют ее и идут за засовом…

***

Тем временем в дверь к Вэрйанэру и Ламмиону постучал Фуинор.

— Повелитель Маирон просит извинения: он не может завтракать с вами. Кто-то из ваших товарищей из подземелий просит его о встрече.

***

Утром Март вновь вел Линаэвэн на кухню; начинался пятый день плена, но, казалось, прошло гораздо больше времени, каждый день казался невозможно долгим.

— Спасибо тебе за прекрасный вечер, — безмятежно улыбался Март.