Хэлйанвэ, уже развязанный, подошел к столу вместе с Вэрйанэром, только с другой стороны, снова готовясь напасть. Угроза умаиа была излишней: только дитя не понимало бы, что нападение не пройдет безнаказанным. За нападение на псевдоорка последовал удар Волей, здесь кара может оказаться тяжелей… Но для юного воина это было неважно. Важно — чего удастся добиться. Хэлйанвэ взглянул на Вэрйанэра, а тот думал про себя, что сам он еще мог держаться и любезно говорить с врагом, но призывать к этому отважного юношу было свыше его сил. Хотя они оба будет наказаны за это… а может быть, и не только они…
Хэлйанвэ левой рукой схватил супницу и бросил ее в лицо Саурону — пусть отвлечется, и одновременно, правой рукой, постарался ударить умаиа ножом в горло. Вэрйанэр в это время напал с другой стороны.
***
Повелитель Волков ничуть не жалел, что эльфы не вняли предостережению. Все, что можно было узнать за разговором — было узнано, пришла пора переходить к допросам. Вэрйанэр еще только развязывал своего родича, а Волк уже видел, как подбирается и готовится к броску мальчишка. Щенок, неопытный воин, все его движения на виду, его стремление напасть громко кричит о себе. Не умеет выжидать… горяч.
Юн. Неопытен. Это все будет использовано против него. Наверное, юнец мнил себя охотником или диким зверем, что нападает на жертву с товарищем, с двух сторон. Волк не выдержал и умильно улыбнулся. Уже долгие сотни лет никто не думал смотреть на него как на жертву, как это было сейчас… трогательно*(2). Такая детская наивная глупость. Ну хорошо, младший эльф — понятно… но Вэрйанэр-то на что рассчитывал?
Матерый волк выжидал момент, сидя расслабленно, делая вид, что не подозревает, зачем нолдор обходят его.
Еще когда супница только начинала свой полет, а рука с ножем только поднималась, Волк стремительно вскочил и метнулся в сторону, перехватывая и заламывая кисть юнца, в мгновение опуская его на колени.
Волк мог легко и быстро уложить здесь обоих пленных, но он не спешил. Умаиа вытянул вперед руку, и Вэрйанэр почувствовал предупреждающий толчок в грудь, в ушах послышался сдавленный голос Лаирсулэ, говорящего: «Я согласен», звон цепей, чьи-то стоны. Иллюзия была сработана на скорую руку, топорно, но ее цель была смешать, остановить, напугать.
Но Вэрйанэр сбросил морок и, решив, что, начав, нельзя отступать, попытался все же ударить умаиа.
Маирон улыбнулся — разговоры кончились. Мальчишка уже безвольно трепыхался в руке Волка (как интересно он отозвался о Доме Фэанаро!) Одной рукой умаиа отразил нападение Вэрйанэра, который не внял последнему предупреждению, а потом схватил и его. Теперь оба эльфа стояли на коленях рядом друг с другом, в одинаково беспомощных позах.
— Ну и зачем ты это сделал, Вэрйанэр? Ты что, так ненавидишь этого целителя? Ты хоть понимаешь, что с ним будет за твою выходку? — Волк еще сильнее заломил хрупкие суставы воплощенных, заставляя эльфов испытывать резкую боль. — Тебе придется постараться, чтобы теперь защитить его.
Им ничего не удалось. Совсем ничего. Услышав слова Саурона, Хэлйанвэ взглянул на Вэрйанэра — вначале пораженно (при чем тут Лаирсулэ?!), а затем пробормотал:
— Проклятая тварь…
Вэрйанэр не мог ограничиться проклятьем. Объясняться с Сауроном — рассказывать ему хоть о том, что он, воин, не мог не поддержать Хэлйанвэ, не мог стоять в стороне; хоть о том, что это была возможность защитить город, крохотная возможность чуда… — он не желал. Первое было бы оправданием перед умаиа (а в представлении эльфа оправдываться даже ради безопасности товарища, было невозможным уроном гордости), второе — Саурон бы просто высмеял. Но Лаирсулэ…
— Просьбы тебе будет мало, тайн города я не выдам, — через боль ответил Вэрйанэр…
— Ты хочешь уступить Саурону?! — перебил его Хэлйанвэ. — Ты ведь уступал до того, и все было зря!
Вэрйанэр мрачно умолк. Ему и сидеть-то рядом с умаиа, беседовать и трапезничать было мерзко. Но Лаирсулэ теперь будут жестоко мучить — как и обещал Фуинор…
— Когда я пришел к тебе в первый раз, ты хотел, чтобы я рассказал о себе. Могу рассказать сейчас, — эльф соглашался, не открывая тайн, подставиться сам.
Волк едва заметно улыбнулся, услышав слова старшего нолдо. В другой обстановке эльф бы так просто не отделался, но не теперь: когда в руках Маирона извивался и ругался мальчишка, такая уступка имела смысл:
— Ты прав, Вэрйанэр, того, что ты предлагаешь, и правда мало, но я хочу мира, а не вражды, и я согласен принять твое предложение. Я не сомневался, что ты не оставишь товарища и не подведешь его. Ты не какой-нибудь фэаноринг, — с этими словами пальцы умаиа разжались, выпуская Вэрйанэра. Теперь нолдо будет вынужден подняться, получить освобождение, снова сесть за стол, пока его родич все еще стоит на коленях… А если попробует напасть, то в этот раз Волк применит против него Волю, а потом притащит сюда Лаирсулэ и сдерет с целителя кожу. Вот этим самым ножом, которым еще недавно размахивал Вэрйанэр.
Хэлйанвэ вновь тщетно рванулся из хватки, а Вэрйанэр ответил, поднимаясь:
— И не какой-нибудь нолофинвинг, а какой-нибудь арафинвинг, — Вэрйанэр надеялся, что так слова Саурона звучали уже не столь оскорбительно для товарища. Но было ясно, что Хэлйанвэ выдал, из какого Дома он сам… — Это умаиа для тебя говорит, когда я был один, то мне говорили, что я похож на капризную атанэ.
— А тебя, значит, задело такое сравнение? — хмыкнул умаиа. — Я не пытался задеть, искренне говорил.
Хэлйанвэ кивнул Вэрйанэру и закусил губу: ему не удалось достать Саурона, и теперь тот его провоцировал и издевался… Но не слушать же оскорбления молча!
— Моринготто боится фэанорингов, вот ты и говоришь так.
Волк ничего не ответил. Просто с улыбкой слегка повернул свою кисть так, что щенку сразу стало не до разговоров. «Ты же сам хотел этого, мальчик — наслаждайся».
Вэрйанэр меж тем поднялся и понял, что оказался словно меж двух огней. Он мог и должен был защитить Лаирсулэ, а для того — сесть за стол и говорить. Но Саурон при этом держал Хэлйанвэ, заламывая его руку… И Вайнэо понимал, как будет смотреться в глазах юноши. И все же эльф продолжил говорить:
