– С моря батареи наши сбивают.

– А на бастионах что?

– Отбились.

– Отбились? – не поверил Павел. – Они же на штурм должны были идти.

– Так и есть. Только не пошли. Сдрейфили.

– Господи! – Самылин стянул фуражку и перекрестился. – Никак отстояли! Ваше благородие, отстояли! – сорвался он на крик.

– А теперь и помирать можно, – усмехнулся офицер из носилок. – Тащите к мяснику, братцы!

Павел почувствовал, как на него наваливается слабость и дурнота. Перед глазами поплыли разноцветные круги, шарики….

– Отведи меня на квартиру, – попросил он Самылина.

***

Десятую батарею заложили полвека назад для защиты Карантинной бухты. Орудия батареи держали под прицелом три направления: Карантинную бухту, вход в Севастопольскую бухту и сам фарватер Севастопольской бухте. Укрепление представляла собой два закруглённых бруствера, сложенных из кирпича. Брустверы соединяла насыпная куртина слабого профиля, длиной в двести сажень. Находилась батарея на мысу, выдававшемся в море, между Карантинной и Севастопольской бухтами, у самой воды. Отсюда можно было наблюдать развалины древнего Херсонеса: длинная стенка, спускавшаяся по скату к бухте, храм Святого Владимира и карантинный домик, большая круглая печь для обжига извести. У карантинного домика видны завалы, за которыми пряталась вражеская батарея. С другой стороны батареи, через бухту, на противоположном берегу возвышалась над водой закруглённая стена Константиновской батарее. Глубже в бухту стояла Михайловская батарея. На этом берегу за спиной виднелась круглая башня Александровской батареи.

В тыльной стороне десятой располагалась небольшая каменная казарма с покатой черепичной крышей. Сначала Александр не понял, что это за огромная печь стоит во дворике. Печь в виде куба с высокой трубой. Но потом сообразил, каково её назначение, когда увидел, как в топку на чугунной решётке двое кочегаров закладывают ядра.

– Мичман Кречен, ко мне!

Александр увидел Капитан-лейтенанта Андреева. Ему едва исполнилось тридцать три. Невысокого роста, подвижный, с черными густыми усами.

– Здравие желаю, Александр Иванович, – пожал мичман его крепкую руку.

– К нам в помощь? Это хорошо. Жарко нынче будет. Вон, посмотрите. – Андреев указал в сторону Херсонеса. Из-за мыса показалась цепочка линейных кораблей, ведомых пароходами. Чёрный дым клубами поднимался над трубами. – Гости жалуют. Будут нас почивать чугуном. И мы им угощения приготовили. Правда, у меня всего шестьдесят орудий. Но ничего! Стрелять умеем!

Вдруг сзади все загрохотало. Андреев и Александр обернулись к городу. Южную сторону Севастополя опоясали два полукольца из дыма и огня.

– Началось! – крикнул Андреев. – Полундра!

Засвистели боцманские дудки. Матросы с криком «Ура!» бросились к орудиям. С той стороны Карантинной бухты прилетело несколько бомб. Одна из них не взорвалась, но разнесла в щепки ящик с ручными абордажными гранатами.

– Разини! – выругался капитан-лейтенант. – Кто за гранаты отвечает? Собрать и унести в укрытие немедленно!

Вновь вражеская бомба, описав дугу, упала прямо под ноги Андрееву. У Александра перехватило дыхание. Бомба вращалась, как волчок, брызжа искрами из запальной трубки. Надо было прыгнуть в сторону, укрыться, но страх сковал движение. Он смотрел на вращающуюся, шипящую смерть, и не мог пошевелиться. Матрос подхватил бомбу лопатой и вышвырнул за бруствер. Там она взорвалась.

– Осторожней, Александр Иванович, – сказал матрос Андрееву.

– И тебе – спасибо! – спокойно ответил капитан-лейтенант. – С меня рубль и чарка водки после боя.

Андреев быстро зашагал на левый фланг, где кипела работа у орудий. Александр, не зная, что делать, последовал за ним.

– Откуда они бьют так шустро? – спросил Андреев у молодого подпоручика, командовавшего батареей из девяти единорогов.

– Да, вон, за печкой. Видите, печь стоит круглая для обжига извести.

Новая чугунная болванка врезалась в ящик с бомбами. Бомбы разбросало.

– Уймите вы наконец-то этих запечных сверчков, – потребовал Андреев.

– А вот, так! – сказал один из наводчиков, вращая ворот под задней частью орудия. Отскочил и поджёг запал единорога. Пушка ухнула, откатилась. Через секунду за известковой печкой грибом всплыло облако чёрного дыма.

– Ура! – закричали матросы. – Крюйт-камеру подорвали!

– С меня рубль и чарка водки! – похвалил Андреев наводчика.

– Посмотрите, Кречен, все большие корабли на буксирах, – сказал командир, указывая за мыс Херсонеса. – Полный штиль. Ох, и дыму сейчас будет!

– Брам-стеньги и стеньги сняли, – добавил Александр, заметив укороченные мачты на кораблях.

– Это они специально, чтобы мы дистанцию не определили, когда их дымом накроет. Знают, как мы стреляем. Недавно англичане нас проверяли. Транспорт пустили от Качи в Балаклаву и, якобы случайно, шхуна приблизилась к Константиновской батареи. Расстояния было меньше восьми кабельтовых. Командир батареи сообразил, что это уловка, и приказал стрелять мимо. Воду им вспенили у борта, но ни разу не попали. Команда из турок была. Они испугались и покинули судно на шлюпках. Наконец, англичане решили, что наши артиллеристы ни на что не годны, и решили двумя пароходами отбуксировать шхуну. Подвалил нагло, закрепили буксирные торсы…. Вот тут им и дали жару. Еле ноги унесли. Бросили шхуну. Она потом на мель села, да мы уже её и добивать не стали.

– А вон и со стороны Качи появились, – указал Александр в другую сторону.

Эскадра, дымя трубами, медленно двигалась к Константиновской батарее. Впереди шёл небольшой буксир. С него сбрасывали буи для разметки позиция. За буксиром, коптя небо, величественно плыл флагман английского флота, «Агамемнон». Пушечные порты на всех трёх деках угрожающе открыты. Из портов выглядывали жерла тяжёлых орудий. За ним, следовал не менее грозный «Санспарейл», потом громадный «Родней».

– Константиновскую будут громить, – прикинул Андреев. – Но нам надо своих считать. – Он вновь обратил оптическую трубу в сторону Херсонесского мыса. – Ну, держись! Раз, два, три…., четырнадцать вымпелов! Сейчас начнут. Пироги готовы? – крикнул лейтенант кочегарам.

– Ещё минут пять, – ответил матрос-кочегар калильной печи. Огонь в трубе гудел. Чугунная заслонка отливала бардовыми цветом.

Вдруг Андреев строго взглянул на Александра.

– Мичман, а вы чего всё возле меня крутитесь? – недовольно сказал он.

– Не получил назначение, – растерянно ответил Александр.

– Орудийной палубой управляли?

– Никак нет.

– Зачем тогда вас прислали? – нахмурил он брови. – Бог с ним, прислали, так прислали. Видите, вон те две пушки? Ядра в тридцать шесть фунтов. Бейте с максимальной дистанции.

– Так, я не артиллерист…., – начал оправдываться Александр.

– Ничего. Матрос Чижов наводчиком стоит. Вы, главное, говорите, куда стрелять, а он сам все сделает.

Александр подбежал к орудиям на железных элевационных станках.

– Я к вам! – сказал он матросам.

– Командуйте, ваше благородие, – ответил наводчик Чижов, подкручивая рычаг на станине.

Артиллеристы скинули шинели, оставаясь в одних блузах, закатали рукава, сдвинули фуражки на затылки.

– Смотрите, на нас идёт «Шарлемань». Корабль с хорошей артиллерией, – предупредил Андреев.

– Сейчас мы ему рангоут подправим, – ухмыльнулся Чижов.

– Отставить, рангоут! – приказал Александр. – Он и без рангоута на хорошем ходу. Бить надо в борт, желательно в середину. Там у него машина стоит.

– Не зевать! – громко скомандовал Андреев. – Не дайте кораблям подойти на короткую дистанцию! Кречен, против вас сорок орудий. Чижов, сукин сын, только промахнись мне!

– Да не в жисть, ваше благородие! – бодро ответил наводчик.

Между тем флот стал выстраиваться дугой в боевой порядок. Сбрасывали верпы. «Шарлемань» поворачивался бортом, открывая пушечные порты. Александр прикинул дистанцию:

– Восемь кабельтовых.

– Первое готово! – крикнул Чижов.