– Ярыгин – везучий чёрт, – сказал Бодиско. – Он вас точно выведет. И генерала Кречена прихватите. С Богом!

***

Ротмистр Шеншин обмотал вокруг тела знамя форта, надел солдатскую шинель, потребовал себе ружье со штыком. Генералу Кречену в помощь были отряжены два крепких финских добровольца. Пользуясь темнотой, отряд в тридцать человек выскользнул из пролома горжевой стены и ползком пробрался к французским позициям.

Французские стрелки с большим интересом наблюдали, как их артиллерия громит форт. Никак не могли предполагать, что на них из темноты вдруг выскочат русские солдаты. Поднялась паника. Французы бросились бежать. Когда офицерам удалось остановить солдат, русские пробились к лодкам, разогнали охрану и отплыли на трёх шлюпках. За ними в погоню бросился пароход, но лодки ушли по узким протокам и рассыпались среди многочисленных островов. Пароход налетел на мель и был вынужден прекратить преследование.

Солдаты дружно работали вёслами. Шеншин сидел на руле. Генерал Кречен расположился у его ног. До их слуха доносилась канонада. Башня «Z», стоявшая на острове Престэ ещё отстреливалась.

– Эх, надо было остаться! – все сетовал Шеншин. – Слышите, наши ещё держатся, а мы удрали.

– Но послушайте, какой бы в этом был смысл? – успокаивал его Кречен. – Я понимаю, вы молоды, полны отваги. Вам дорога честь. Вам нужны подвиги…. Но мы бы все равно оказались в плену.

– Знаете что обидно, Эдуард Петрович, – глухо произнес Шеншин на французском, чтобы солдаты не поняли их разговор. – Наше командование прекрасно знало о готовящемся штурме.

– Как это – знало? – Генерал Кречен обернулся и удивлённо посмотрел на ротмистра.

– Прямо перед нашим с вами отплытием император в Кронштадте проводил совещание по поводу действий на море. Уже были получены сведения, что Бомарзунд будут захватывать.

– И государь?

– Он предложил объединить отряды кораблей из Кронштадта и Свеаборга, затем атаковать противника вблизи Ревеля. Тогда бы адмирал Нейпир был бы вынужден оттянуть свои силы от Аландских островов.

– И что же помешало столь здравому замыслу?

– Адмирал Рикорд струсил. Сказал, что у противника преимущество в винтовых кораблях. Отряд вражеских кораблей уйдёт, как только заметит наш флот на горизонте. А, вот, наши корабли потом не успеют отойти к фортам, если Нейпир бросится в погоню. И адмирал Литке его поддержал.

– Царь не настоял?

– Нет. Государь решил: Если нельзя ничего сделать, то и нечего думать об этом.

– Вот, так новость, – недовольно покачал головой Кречен.

– Тогда я вызвался в командировку вместе с вами, дабы организовать оборону до последнего солдата. Мне почти удалось….

– Вы сделали очень многое. Спасли знамя. Меня вызволили. Я благодарен вам. Как доберёмся, обязательно подам рапорт и отмечу все ваши подвиги. Но форт мы бы все равно не спасли.

Шлюпка вышла в открытое море и направилась к берегам Финляндии. Утренняя дымка незаметно таяла. Впереди неровной серой полоской обозначился берег. Как вдруг сбоку в тумане показался силуэт корабля. Канонерка заметила шлюпку и повернула к ней, пыхтя трубой.

– Англичане! – увидел Шеншин. – Надо знамя утопить.

Он скинул шинель. Размотал знамя. Завернул в полотнище, заранее приготовленное, чугунное ядро.

– Погодите! – остановил его Кречен, – Это наша канонерка, путиловская!

Главнокомандующий, приехав в город, срочно собрал в «Екатерининском дворце» старших офицеров.

– Спасибо вам, Эдуард Иванович, – поблагодарил Меньшиков Тотлебена. – Вы очень мне помогли. Считаю, что вы достойны носить звание полковника.

– Служу во славу царя и Отечества! – ответил Тотлебен. – Но я, всего лишь, делал то, что умею.

– Вы не представляете, что вы совершили. Возвели на голом месте неприступную крепость…. Я восхищаюсь вашим трудолюбием и прозорливостью. Теперь союзники вынуждены будут зимовать в окопах. Вот вам и Москва двенадцатого года.

– Потери большие, – напомнил Нахимов. – Больше тысячи человек выбыло. Потом, Корнилов….

– Да, да, все понимаю. Владимир Алексеевич погиб героически. Согласен: потери большие, но пополнимые, – возразил Меньшиков. – Дорога к Перекопу осталась за нами, а, значит, снабжение наладим. Вскоре на море начнутся осенние шторма. Посмотрим, как владычица морей, Великобритания, справится с нашей буйной лужей. Англичане думали, что от одного грохота их новых пушек, мы должны будем выкинуть белый флаг. Но Севастополь не Иерихон, а лорд Раглан ничуть не Иисус Навин. Кстати, вот свежая английская пресса, – показал он на стопку газет. – Интересные новости пришли из туманного Альбиона. Оказывается, на днях доблестные королевские войска триумфально вошли в Севастополь, а я опять покончил с жизнью, дабы избегнуть позорного плена. Смотрите, какая весёлая карикатура: общипанный двуглавый орёл удирает от английского льва и французского петуха. Что ж, пусть посмеются, покуда морозы не грянут.

– Гарнизон нуждается в порохе и снарядах. За дни бомбардировки на складах почти не осталось боевого запаса, – сообщил Нахимов. – Каждый день на бастионах мы теряем больше двухсот человек. Нам нужна передышка или хотя бы ослабление обстрелов.

Тотлебен добавил:

– Первый натиск мы отстояли. Но если противник все же решится на штурм, выдержать его будет весьма сложно. Надо хорошенько укрепить линию. Необходимо поставить дополнительные батареи. Исправить разрушения на бастионах. Построить укрытия для резерва.

– Разведка донесла, что к Балаклаве недавно подошёл большой караван судов, – сказал Нахимов. – К противнику прибыло подкрепление. Так же наблюдатели заметили, как под прикрытием ночи сгружали осадную артиллерию.

– Считаете, нужен отвлекающий удар? – задумался Меньшиков.

– Хоть как-то на время необходимо отвлечь противника от Севастополя, – поддержал Тотлебен.

Меньшиков вопросительно взглянул на генерала Горчакова.

– Что скажете о состоянии армии?

– Армия готова к бою, – не очень уверенно доложил генерал.

– Коль готова, – надо действовать. К середине октября я ожидаю долгожданное пополнение, – обнадёжил всех Меньшиков. – Наконец-то мне пришлют настоящие боевые части. К Севастополю следует первая бригада генерал-майора Семякина: Азовский и Днепровский полки, Так же мне обещали в скором времени прислать Украинский и Одесский.

– Одесский – это просто отлично! – обрадовался Тотлебен. – Я видел полк в деле.

– Будем надеяться, что и здесь Одесский себя покажет, – согласился Меньшиков.

– Кто нынче командует им? – поинтересовался Горчаков.

– Полковник Скюдери, Александр Петрович. Весьма талантливый командир. Но я вам скажу больше, – Меньшиков сделал паузу. – Государь командирует к нам генерал-майора Липранди.

– Отлично! Отлично! – воскликнул Горчаков. – Лучшего и не пожелать!

– Липранди – боевой генерал и хорошо знает армию, – вставил своё слово князь Васильчиков, недавно поставленный начальником штаба обороны. – Он пользуется доверием офицеров. Награжден Георгием за храбрость….

Князь Васильчиков ещё что-то хотел припомнить о генерале Липранди, но Меньшиков его прервал:

– Мы все это прекрасно знаем. Не трудитесь. Я помню Липранди, когда он ещё возглавлял Семёновский полк. Неплохой офицер, – скупо охарактеризовал генерала князь.

Меньшиков выразительно посмотрел на Горчакова.

– Вам особое задание, – сказал главнокомандующий. – Берите казаков, полковника Еропкина с его сводным уланским полком, спускайтесь к Чёрной речке, займите деревню Чоргунь и очистите Байдарскую долину от вражеских фуражиров. Ни травинки, ни щепки им не оставляйте. Виноградники и сады – вырубайте под корень. Пусть дрова везут из Франции.

– Дозвольте взять хотя бы один пехотный полк на случай столкновения с противником, – попросил Горчаков.

– Владимирский возьмите. Они злые после Альминского сражения. Батарею лёгкую с собой прихватите. Как наши друзья начнут мёрзнуть и голодать, полезут в Байдарскую долину за дровами, да за фуражом. Не пускайте! – Обратился к Тотлебену и Нахимову: – Постараюсь устроить городу небольшую передышку.