Такие жизненные коллизии постоянно вызывали споры у нашего костра, но к однозначному ответу приводили редко. Как-то я рассказал о прекрасном парне, отличнике, председателе Совета командиров интерната и командире нашей туристской группы. После восьмого класса он перешел в обычную школу. Новые товарищи быстро распознали в нем сильного ученика - и как водится, попросили списать домашнее задание по математике. А наш парень - будем называть его Володей - сказал: на первый раз списывайте - и кончено. Кому нужно, давайте заниматься после уроков. Это пропустили мимо ушей, но когда в следующий раз потянулись за володиной тетрадкой, он твердо сказал, что поможет любому, но списывать не даст.

После занятий его остановили на улице несколько одноклассников. Бить не били, но по физиономии съездили и предупредили, что так будет ежедневно. Утром, едва Володя вошел в класс, у него потребовали тетрадь. И Володя снова сказал, что будет заниматься со всеми желающими, но списывать не позволит в школе надо учиться. Так появилось новое развлечение: не даешь тетрадь получаешь пару затрещин. Уразумев, что Володю не переломить, его избили уже основательно. Занимались этим трое парней, а весь класс заинтересованно наблюдал, чем же кончится дело. Володя пришел в интернат и спросил меня и Михаила Владимировича, как поступить.

- Не буду же я затевать на улице драку, но ведь к этому идет. Так что делать?

- Бить! - заорал Михаил Владимирович. Ты же самбист. Какой у тебя разряд - второй? Вот и расшвыряй эту мерзость!

И Володя расшвырял, да так неудачно, что сломал одному руку. Естественно, вызов мамы в школу, естественно, проработка на педсовете: ну как же - едва появился новичок в классе, и тут же руки товарищам ломать! Сразу видно - интернатский! Кончилось это постановкой Володи на учет в детской комнате милиции. А спустя какое-то время в начале урока Володя поднял руку.

- Что тебе? - спросила учительница.

- Прошу поставить мне двойку. Я не приготовил домашнее задание.

Класс расхохотался. А учительница, видимо, приняв смех на свой счет, тут же навела порядок:

- Мало того, что ты известный хулиган, так ты еще и наглец! Издеваться надо мной вздумал! А ну, вон отсюда!

Володе пришлось перейти в другую школу.

- Ну и чего он добился? - спросили ребята. - В школе списывали и будут списывать. Отдал бы тетрадь - и товарищем хорошим оказался, и относились бы к нему как к отличнику: тут и характеристика в институт, и уважение...

- Но он же не специально нарывался на конфликт, - не соглашались другие. - Он хотел как лучше! И потом, есть же у человека принципы, через которые он не может переступить.

- Бороться можно, если есть хоть малейшая надежда на успех. А здесь поражение можно было загодя предсказать!

- Вы считаете, что Володя потерпел поражение? - спросил я.

- Конечно! Он ушел из школы, а в классе все осталось по-прежнему. Плетью обуха не перешибить!

- Можно, я скажу, - попросила молодая учительница. - Есть у меня в девятом классе мальчишка, который больше тройки по физике не тянет. И по математике у другой учительницы - будем говорить мягко - до четверки не дотягивает. Но самое главное - он и не рвется в хорошисты. А тут конец четверти, и ему все выставляют четверки. А у меня - три. Вызывает меня завуч: так и так, понимаете, ваша тройка снижает процент качества знаний. Примите меры.

- Какие, - говорю, - меры? До конца четверти неделя, что он - весь трехмесячный материал за один раз усвоит?

- А это уж дело ваше, но у мальчика должна быть четверка. И запомните: портить успеваемость школе вам здесь не позволят!

- Ну, я расстроилась, конечно, даже поплакала в уголочке, а потом вызвала парня и опросила по последней теме. Ну не получается четверка - и все тут! Договорились, что придет через два дня. А он не явился. Звоню домой. А он говорит: да ладно, ставьте тройку. Я и поставила. И знаете, будто камень с души свалился. Но отношение ко мне со стороны завуча и классной руководительницы стало - не дай Бог! А теперь понимаю: поставила бы тогда четверку - и ушла бы из школы навсегда.

- Так я и ушел, - сказал недавний учитель. - Два года ходил как помоями облитый - и ушел. Не смог ставить липовые тройки и четверки. Должна же быть совесть у человека.

- А если на новой работе придется пойти против совести, снова уйдешь? спросил кто-то.

- Так я теперь программист. Мое дело - справиться с заданием в срок. А это только от меня зависит. Так что за мою совесть не беспокойтесь.

Я вернул разговор к начатой теме. Мы долго спорили, и многие говорили, что есть обстоятельства, когда приходится если и не отказываться, то поступиться своими убеждениями, а если не можешь, то надо сменить место работы или круг общения.

Я пытался говорить о цельности личности - но у ребят, особенно у студентов, был свой жизненный опыт.

- Представьте, - говорили они, - человек имеет твердые принципы, но по своим качествам характера - предположим, застенчивость или робость отстаивать их не умеет. Или не находит нужных аргументов. Ему начальник говорит: "Тут у нас небольшая неувязочка с балансом. Сведи-ка концы с концами."

А он: "Это незаконно."

А начальник: "Ты еще учить меня будешь! А не хочешь - вон отдел кадров, по коридору налево. Забирай документы!"

Что он, судится побежит? Да за это время все бумаги в ажуре будут. А он только кляузником прослывет, и его рано или поздно с работы выживут. Вот вам и вся борьба за свои принципы!

Но у меня тоже были сторонники, говорившие, что убеждения - не вещь, которую можно сегодня отбросить, а завтра подобрать. И что разлад с самим собой приводит к душевному дискомфорту, пострашнее любого наказания.

Я, конечно, не уповал, что наши дискуссии немедленно изменят отношение ребят к своим поступкам, но что они запомнятся, не сомневался.

Разумеется, нравственные убеждения легче всего формируются в той среде, которую человек считает для себя эталонной. Такой средой мы и старались сделать нашу группу. Но одной перспективой участия в дальних путешествиях здесь ничего не достигнешь - мало ли групп, в том числе и школьных, топчет землю, не становясь от этого нравственно богаче. Значит, требуется так организовать нашу жизнь, чтобы принятые в ней межличностные отношения и отношения к действительности воспринимались как единственно возможные. Иными словами, пребывание в группе должно стать для каждого личностно значимым и эмоционально привлекательным. Я скрупулезно раскладывал по полочкам, что для этого уже сделано и что еще необходимо добавить. И когда вывел актив и пассив, пришел к выводу, что ничего особенного делать не нужно и что нравственные качества туристов будут формироваться в процессе деятельности, построенной на деловом и дружеском взаимодействии. Тем более что жизненные позиции старших были примером для школьников, и единственное, что я решил добавить - это проведение этических бесед и дискуссий, иногда заранее подготовленных взрослыми, но чаще возникавших спонтанно у наших костров. А.С. Макаренко говорил, что формирование нравственных качеств должно проходить в условиях, где они более всего необходимы. Здесь нам ничего не требовалось моделировать: в горных путешествиях не обойтись