Смешно. Сладко.
– Готова? – спросила ее Унисса, встав на пороге.
– Да, мастер Мару.
Они вышли из гостиницы и вновь принялись подниматься по тропке к вершине холма. На небе не было ни облачка. Склон розовел под солнцем.
– Вот что, – сказала мастер, оглянувшись на ученицу, – с сегодняшнего вечера начнешь складывать букеты. Я договорилась со столяром, он наделает тебе реек, холстины я уже купила.
– А что мне набирать? – спросила Эльга.
– Все, что хочешь. Но за людей пока не берись. Стулья, вид из окна, лес, дорога, какие-нибудь безделушки. Ты уже видишь «лиственную» оболочку, поэтому старайся, чтобы листья и в букете были теми же. Чего нет, можешь отобрать из мешков. Но главное: командуй листьями, тогда они сами будут ложиться на холст узором, и тебе останется лишь чуть-чуть их поправить.
Эльга подумала.
– Для этого мне нужно четко представлять то, что я хочу сложить.
– Видишь, – улыбнулась Унисса, – и глупый вопрос отпал сам собой.
Они миновали смотровую площадку и остановились у Дивьего Камня. Мастер Мару, склонившись, долго пила холодную воду. В беседке их уже ждал завтрак: лепешки, яблоки, две миски ячменной каши и горячий чайник. Эконом, присев на корточки, изучал бирки.
– Дома на склонах засыпало листьями, – сказал он, поднимаясь. – Я смотрю, вы перебираете мешки.
– Разумеется.
Унисса села. Эльга последовала ее примеру. Господин эконом остановился напротив панно.
– Даже не могу представить себе, что вы задумали, – проговорил он, рассматривая верхние плитки, уже натертые воском.
– Что-то случилось, господин Канлик? – спросила мастер листьев, повозив ложкой в своей миске.
– Господин энгавр впал в беспамятство. Очнувшись, все время зовет мать, которая уже лет семь как умерла.
Эльга украдкой посмотрела на него «лиственным» взглядом. Господин эконом состоял из дуба и орешника, разбавленных смородиновыми листами.
– Но беспокоит вас не это, – сказала Унисса.
– Не это, – кивнул эконом. – Вы не слышали? Дидеканг Руе призывает в столицу мастеров боя. Говорят о войне с Тангарией.
– Это на западе?
– Да. От нас далеко, но письма с особыми посыльными мы уже получили. Это, знаете, настораживает. Кранцвейлеру, похоже, нужны все боевые мастера.
– И даже ученики? – спросила Эльга, вспомнив Рыцека.
– Все.
– Худо, – сказала мастер Мару, – и десяти мирных лет не прошло.
– В том-то и дело, – вздохнул Канлик. – Вроде бы разбили мастеров Тангарии наголову, а их словно больше стало. Но хуже, что, по слухам, ведет их мастер, пришедший из Серых Земель.
Унисса вздрогнула.
– Враки.
– Слухи. Я буду рад, если они останутся слухами.
Эконом ушел, а мастер Мару еще долго смотрела в пустоту между двумя беседочными столбами, совсем позабыв о каше.
– Учитель Крисп как-то рассказывал мне о Серых Землях, – поделилась она с уплетающей завтрак Эльгой, – он говорил, что друг его был там…
Унисса замолчала, и девочка, облизав губы, осторожно спросила:
– И что?
– По его словам, Серые Земли – одно большое пепелище. Ни одного деревца, ни одного листа, сажа в воздухе. Кости, развалины. И черные тропы. Говорят, мастер Огня, почти грандаль, сошел там с ума.
Эльга поежилась.
– Страшно. А если бы он был грандаль?
– Не знаю. Но букет о Серых Землях, набитый мастером Криспом, снился мне долго. Нам, впрочем, сейчас не до этого. Мы здесь ничем Краю помочь не можем. Так что убирай со стола и займись панно. Налей миску кипятка и положи туда чашку с воском. А я займусь мешками. Так выйдет быстрее.
– Да, мастер Мару.
Эльга натирала плитки панно до полного изнеможения. Меняла руки, пристанывала и злилась на себя, но не отступалась. Листья в саке, засунутом под лавку, подбадривали. Солнце просовывало в беседку длинные горячие пальцы, шевелило ими, хватало за плечи. Снаружи шелестело и шуршало, и голова Униссы мелькала над мешками.
Маленькими шажками Эльга продвигалась по столу вправо. Чтобы совсем не думать об усталости, она принялась делиться с листьями узнанным.
– Местечки и кобельцы образуют наделы, наделы соединяются в вейлары, а вейлары уже составляют Край.
Вдох-выдох.
– Местечками управляют старосты или общие собрания, наделами и городами – энгавры, вейларами – титоры, а всем Краем – кранцвейлер Руе.
Эльга добралась до края стола и удивилась.
– Вы думаете, – сказала она листьям, – что это не имеет отношения к мастерам? Тогда вы не очень умные. И лучше не спрашивайте почему. Подумайте.
Он спрыгнула на пол, передвинула стол и зачерпнула тряпочкой воск из чашки.
– Ну, подумали? – Эльга вновь залезла по лавке на столешницу и присела на корточки. – А очень просто. Мастера первым делом идут к энгаврам и титорам, и, если для них есть работа, им ставят печать, принимая на себя все расходы мастера. Конечно, мастер может ходить и по домам, самостоятельно, но тогда и платит за все сам. У меня вот есть печать…
Она повертела кистью с синеватым отпечатком Дивьего Камня.
– Это значит, что нас вместе с мастером пригласил здешний энгавр и мы делаем важное дело. Мы будем призывать дождь.
Листья притихли.
– Я, правда, еще не знаю, как это делается, но мастер Мару точно знает.
Тряпочка заскользила по плиткам. Дерево под ней светлело и наполнялось внутренним блеском. Эльга, переступая, медленно двинулась к ограничивающим панно рейкам. Шажок вперед. Еще шажок.
Скоро уже даже непонятно было, есть у нее рука или нет, ниже локтя она перестала чувствоваться, культя культей, но исправно кружила, сжимая тряпку в пальцах.
Наверное, это и правильно.
– С севера Край упирается в горы, которые называются Храбрыми, потому что они высокие и снежные, и перейти их может только очень отважный человек. Оттуда приходят с мехами и льдистым железом. На востоке Край граничит с Телегумскими лесами, но почему они так называются, я не знаю. Наверное, там живут телегумы. Возможно, страшные дикари. Но я бы хотела там побывать. Мастер Мару тоже мечтает. Это же лес, там ваши собратья…
Ф-фух! Эльга наконец добралась до края панно.
Какое же оно все-таки огромное! Как подумаешь, сколько на него уйдет листьев, просто не по себе делается. Их же надо плотно-плотно, зубчик к зубчику, прожилка к прожилке. Может, собранных мешков еще и мало будет.
Ну, здрасте!
Эльга посмотрела на выскользнувшую из пальцев тряпку. Это понятно, все устали, она тоже устала, но зачем же бежать, как последняя трусиха…
Эльга свесилась головой вниз.
– Тебе никогда не стать тряпкой-грандалем. Да-да, такие тоже есть.
Она потянулась рукой к беглянке и вдруг почувствовала, что сейчас сползет вниз и, скорее всего, треснется головой об пол. Перила далеко, вторая рука – не помощница.
– Ай!
– Эльга!
В последний момент мастер подхватила ее, предотвращая падение. Звонко стукнула в дерево босая Эльгина пятка.
– Что это ты тут вытворяешь?
– Тряпка убежала, – сказала Эльга, выпрямляясь.
– Сядь, отдохни. Второй раз я тебя не понесу, – сказала Унисса.
– Я все сверху сделала. Осталось только внизу.
– Ну-ка.
Мастер Мару усадила ученицу на лавку и подступила к панно. Подняв тряпку, она с усилием затерла, видимо, пропущенный девочкой участок.
– В целом недурно. Но воск быстро твердеет.
– И что дальше?
– Дальше… – Унисса посмотрела на Эльгу. – Осталось десять мешков, и тебе придется завтра все их перебрать.
– А панно?
– Вощить нижнюю половину буду я, хотя это, конечно, и не лучший выход. Не хотелось бы забивать пальцы. Но такая уж мне попалась ученица.
– Я могу, мастер Мару! – вскинулась Эльга.
– Нет, не можешь.
– Но мастер Мару!
– Цыц! – прикрикнула Унисса. – Кто знает, что лучше – я или ты? Дурочка! Твое дело на сегодня – набить букет. И будь добра!
– Да, мастер Мару, – вздохнула Эльга.
– Не слышу!
– Да, мастер Мару!
