Тем временем Редди и Бутч разошлись в стороны, держась на расстоянии от «рыбака». Редди осторожно двигался к тонкому, странно изогнутому дереву, Бутч держал руку на эфесе меча.

— Мы тебя ждали, Удильщик, — сказал мечник. — Но не думали, что там быстро найдёшь.

Удильщик был абсолютно расслаблен на вид, даже не двигался, а руки просто сложил на груди.

— Если бы я действительно рыбачил, я бы, как ни странно, не удил, а ловил сетью. — Он скрипуче засмеялся. — Люблю, когда весь улов сразу в одном месте.

И он развел руки в стороны. За спиной у Платона что-то заклокотало.

И в тот же момент произошло несколько вещей. Редди рванулся к согнутому дереву и ударил по нему, от чего оно со свистом распрямилось. Под ногами Удильщика свистнула петля, но он резко подпрыгнул в воздух и избежал захвата, от чего, впрочем, клокотание тут же прекратилось. Бутч просто обнажил меч и стал в стойку.

Но самое главное, что из кустов вывалились трое. Лаз, Амалзия и Игорь выглядели запыхавшимися, все были покрыты репеем и какими-то листьями. Где-то в груди у Платона потеплело.

Удильщик приземлился на ноги и заложив руки за спину, выпятив грудь, разглядывал новоприбывших.

— Так-так-так. Решили испортить мою рыбалку. — Он склонил голову вбок. — Спичка. Не ожидал тебя тут увидеть. А это кто? Твои трахари?

Платон даже отсюда ощутил, что воздух завибрировал.

— Да ладно тебе, не горячись так. Даже рад тебя видеть, аж пылаю внутри.

— Пошёл ты, — сквозь зубы бросила Амалзия. — Я надеялась, что ты сдох.

Знающий рассмеялся.

— Многие надеялись! Да только пока никому не удалось. Станцуем?

Он принял странную стойку, напоминающую о восточных единоборствах, но к нему уже бросился Лаз.

Которого перехватил мечник. Сталь со звоном ударилась о бронзу, было видно, что Лаз едва удержал меч.

— Пусть детишки дерутся, — крикнул Удильщик. — А ты иди ко мне, спичка!

Руки Амалзии полыхнули огнём, она бросилась вперед огромным прыжком перелетев через дерущихся мечников. Что-то зашевелилось за спиной Платона и он бросился на землю.

Надо его головой пролетел здоровенный сгусток воды и врезался в Амалзию в воздухе, роняя её на землю.

— Хи-хи, теперь ты вся мокренькая, — хихикнул Удильщик.

Амалзия поднялась на ноги, вокруг её рук снова вспыхнул огонь, ещё более яркий чем в прошлый раз. Платона обдало жаром.

Он повернулся в сторону и увидел, что Редди и Игорь, оба с двумя ножами, ходят по кругу, не отводя взгляда. Сбросил веревки, поискал взглядом что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия, и кинулся к веслу, лежащему в лодке.

Внезапная волна отбросила его от воды. Откуда-то сбоку слышался звон мечей, в другой стороне слышалось мерзкое хихиканье, где-то там же полыхнула оранжевая вспышка. Платон поднялся, опираясь на дерево, всё же схватил весло и рванул к Лазу и его противнику.

Бутч был хорош. Меч летал вокруг него так, словно ничего не весил, Лаз едва успевал уклоняться, не то что наносить удары. Платон с разгону огрел противника веслом по хребту, а тот моментально развернулся и разрубил весло напополам. Кончик меча пронёсся в считанных сантиметрах от лица Платона. Он отбросил плоскую часть весла в сторону, а Бутч уже развернулся и отбивал выпад Лаза, воспользовавшись тем, что противник отвлёкся.

Рядом дрались Игорь и Редди. Редди сделал выпад, Игорь отклонился в сторону, схватил его руку и потянул за собой, но лучник ловко упал и перекатился, даже не выронив нож. Лицо его было сосредоточено, глаза внимательно следили за движениями противника.

Игорь перемещался быстро: удар в правый бок, пинок в колено, заблокировать выпад противника, ударить левой рукой в лицо, добить ударом в шею. Последовательность прервалась на третьем пункте — удар оказался обманным. Лучник уронил нож из схваченной руки и тут же схватил его другой рукой, после чего ударил Игоря в живот.

Под одеждой проступила кровь, но Игорь только крякнул и с силой оттолкнул противника, оставляя его нож себе. А потом бросился за ближайшее дерево и исчез.

Платон теперь тоже едва успевал отходить. Большая часть ударов Бутча предназначалась Лазу, но периодически он пытался зацепить и Платона. не давая ему даже отойти в сторону. Виски пульсировали, сердце выбивало барабанную дробь, желудок сжался в комок.

Он оступился и за этим тут же последовал удар — северянин ударил его ногой, мечом отбивая удар Лаза. Платона впечатало в дерево с огромной силой, внутри что-то жалобно затрещало. Он опустился на четвереньки, потеряв свою палку, на секунду дезориентированный пытался оглядеться.

И увидел то, от чего тут же выбрал спекуляцию, даже отбросив свои привычные раздумья по любому поводу.

Редди стоял боком к реке и держал неизвестно откуда взявшийся лук с наложенной на тетиву стрелой. Его левое плечо было залито кровь, на скуле расплывался тяжелый синяк.

— Знаешь, я не могу тебя видеть, но всё ещё могу услышать, — его лицо прорезала злорадная ухмылка.

Лучник прикрыл глаза, потом резко развернулся в сторону реки и выпустил стрелу. Платон не видел и не слышал ничего, но был уверен, что Игорь там, прямо на пути. В голове его раздался переливчатый голос, отдающийся эхом и странными вибрациями.

«Как же интересно, сколько всего.»

«Мне нужно остановить чертову стрелу, я знаю, ты можешь» — почти прокричал мысленно Платон. Время, казалось, замедлилось, он явно видел стрелу, срывающуюся с лука, отпускающего тетиву Редди и вспучившуюся горбом реку.

«Стрела, стрела, стрела. Стрелы обычно не стоят на месте, но тут всё иначе. Кое-что припоминаю, да. Давай подумаем. Стрела прямо сейчас занимает равное себе положение. Значит, покоится. И какой бы момент времени мы ни взяли, стрела всегда занимает равное себе положение. То есть покоится. А раз она покоится в каждый момент времени, то невозможно вообразить такой момент, в который она совершает движение. Значит и сейчас эта стрела покоится. Иначе получилось бы, что в какой-то момент она уже не занимает равное себе положение, но и не оказалась в другом положении, ведь мгновенно она сменить его не может.»

Где-то в глубине черепа, прямо за глазницами словно натянулась какая-то струна, будто мышцу свело судорогой. От вида реальности замутило, так что Платон закрыл глаза.

И внезапно всё стихло.

Где-то на фоне бурлила река, шумел ветер, трещал огонь, но остальные звуки битвы словно исчезли.

Платон открыл глаза.

Бутч и Лаз оба опустили мечи и округлившимися глазами смотрели на Редди. Редди выронил лук и смотрел прямо перед собой, а в трех метрах перед ним замер вполне видимый Игорь.

Прямо напротив его лба в воздухе зависла стрела. Абсолютно нормальная, ни на что не опирающаяся стрела просто висела в воздухе.

Игорь хмуро смотрел на неё, потом поднял палец и коснулся острия. На пальце проступила кровь и он рефлекторно облизал его.

— Ну и дела, — мрачно констатировал он.

— Он же обычным человеком должен был быть! — воскликнул Бутч, всё ещё пялившийся на стрелу.

— Да знаю я! Может это не он? — бросил Редди в ответ, поднимая с земли лук.

— Эээээ… — начал что-то говорить Лаз, но в этот момент вспучившаяся река наконец поднялась вверх и обрушилась на них огромной волной.

Платон закашлялся, выплевывая воду, которой он успел нахлебаться, и начал трясти головой, пытаясь избавиться от той же воды в ушах. Всё вокруг было залито после удара волны — о спину Платона бились капли, падающие с деревьев, словно начался дождь. Он поднял глаза и увидел Амалзию с Удильщиком.

Девушка стояла на одном колене, упершись руками в землю, словно бегун, и тяжело дышала. Мокрые волосы сбились в комок и жалко свисали вниз. Удильщик тоже выглядел потрепанным — его куртка почернела от пепла, а правая рука была ярко красной, словно её обварили. Тем не менее, он стоял прямо, делая какие-то пассы руками. За его спиной из воды выглядывали два гигантских щупальца из жидкости, которые медленно извивались, словно ища, что схватить.