- Да нет же, это тут вообще ни при чём.

- Так что же?

- Мне больно.

- Я позову лекаря. - Шико вскочил, бросив шутки в сторону.

- Нет-нет, я не болен. - Генрих схватил Шико за руку и усадил рядом с собой, - у меня душевная боль.

- Ах, вот как, милок, - сочувственно протянул Шико и подбодрил друга нежным и добрым взглядом.

- Никто не любит меня, Шико.

- Неправда, я тебя люблю, не каждый день, конечно, чаще по средам, в остальные дни у меня выходной.

Генрих слегка улыбнулся.

- Ещё на праздники, я тебя всегда вспоминаю. На прошлое Рождество я тебя любил. Все время про тебя думал.

- Тебя же не было со мной на прошлое Рождество. Ты куда-то пропал, я думал, что ты умер.

- Ну, да я был всего-то в аббатстве у своего дружка.

- Мог бы и предупредить, я так огорчился, что чуть не согрешил на Рождество, когда положено радоваться, а я печалился из-за тебя.

- Ну-ну, грех этот будет на мне, сын мой.

- Шико.

- Да, Генрих.

- Шико, как ты думаешь, Натаниэль и Маринус любят меня? Я имею в виду, зачем они служат мне? Я беден, и все меня ненавидят. Их могут убить из-за меня.

- Не знаю, может, у них извращённый ум как у тебя? Ты преувеличиваешь свое жалкое состояние.

Генрих привстал и сел напротив Шико.

- Он был так холоден со мной.

- Кто?

- Натаниэль.

- Нет, тебе показалось, Генрике.

- Может, мне надо было быть настойчивее?

- Нет, не думаю.

- А ты, так разнежился в объятиях Маринето.

- Он меня не обнимал.

- Но прикасался к тебе. Как это было? Я заметил, что Маринучо смотрел на тебя ласково, и признайся, его прикосновения были такими же?

- Нет. Обычными.

- Врунишка.

- Спокойной ночи, Генрих.

- Подожди, я уверен, раз ты не решаешься, он сам даст знак тебе, Маринус хотя и сдержанный, но …

- Хватит придумывать! Ты это специально говоришь, чтобы как-то оправдать свои дурные наклонности к Натаниэлю. А у меня с Маринусом нормальные дружеские отношения.

Король не обратил внимания на эти слова.

- Так вот, сдержанные натуры в любви проявляют себя пылко и безудержно.

- Я ухожу. Пока.

- Шико, не уходи, прошу тебя.

- У меня есть чем заняться получше, чем сидеть тут с тобой.

- Останься, здесь.

- Нет. Не хочу.

Генрих опять накрылся с головой одеялом и зашмыгал носом.

- Я не могу, Генрих, я собираюсь пойти и выкупить свой кинжал. Но как только я закончу, я приду к тебе.

Генрих жалобно застонал.

Нам известно, что господин Шико покинул Лувр после разговора с королём.

Время от времени Шико действительно пропадал из королевской резиденции по каким-нибудь важным делам. Он имел такую особенность исчезать, ничего никому не объясняя. Сам Шико считал такие отлучки весьма полезными для их отношений с неким Валуа. Чтобы не надоедать капризному монарху, который, как и все сильные мира сего, обладают переменчивым нравом и непостоянностью в привязанностях. Шут старался пропадать на короткое время, но иногда случалось так, что и подолгу не приходил к Генриху. Теми самым, сими мерами Шико вызывал бурю ревности и бесконечно подогревал к своей личности королевский интерес.

Таким он был, наш Шико, даже не подозревавший, что любовь Генриха настолько сильна, что король желал бы никогда не разлучаться со своим шутом, но лишь из истинного уважения к своему другу не хотел тиранить Шико и лишать свободы действий.

Шико, Антуан Себастьян Д’Англере, был необыкновенным человеком. Редкий проницательный ум, в сочетании с нежным и благородным сердцем. При дворе Шико многие ненавидели, во многом из-за злых шуток и точных острот, которые заставляли краснеть даже самых высокородных дворян. Его называли назойливой мухой, гадюкой, иезуитом.

Те кто был поумнее, например, Гизы и тот же герцог Анжу опасались и побаивались шута как хитрого политика и шпиона короля.

И вот Шико, движимый сентиментальными привязанностями, решился отправиться на поиски кинжала, того что был подарком короля Генриха. Шико предпринял опасное путешествие в место, противоположное Лувру. Он отравился ко Двору Чудес на кладбище Невинных, в этом месте Шико в последний раз чувствовал благородную тяжесть своего кинжала за поясом, прежде чем его украла цыганка.

Кладбище было -зловонное, страшное проклятое место: там в мистическом ужасе и жила Марикита. Перебарывая в себе суеверный страх, Шико перекрестился, пожал рукоятку своей шпаги, преисполнившись решимости шагнул навстречу ужасам и мертвецам и прочей нечисти. Помимо реальной угрозы наткнуться на оборотня или вурдалака, Шико ещё думал о ворах разбойниках и убийцах, которые жили здесь среди мёртвых точно призраки. На кладбище проходили сборища цыганских вождей, где они делили добычу и решали дела своего тёмного мира, выборы Великого Кезра, оргии и даже смертоубийства младенцев, которых съедали ведьмы и колдуны.

Размышляя об этом, Шико был рад, что давно уже вышел из младенческого возраста. Среди могил и надгробий он заметил движущуюся тень. Шико немедленно спрятался за каменным крестом и стал наблюдать. В лунном свете напротив склепа появился цыган. Он был молод, высок и жилист, одет в холщавую длинную сорочку и оранжевого цвета тогу, завязанную на венецианский манер, в ушах и в носу у него были золотые серьги.

Шико решил проследить за цыганом. Египтянин продвигался вглубь кладбища, скользя меж мраморными надгробиями и открытыми ямами, источавшими зловоние разлагающихся трупов. Бесшумно и как можно осторожнее Шико следовал за ним неотступно. Наконец цыган встретил своих собратьев: четверых мужчин, они встали в кружок и о чем-то стали говорить, размахивая руками и зубоскаля, как собаки.

Потеряв надежду, что-либо выяснить, Шико принял решение незаметно ретироваться. Но один из египтян, тот за которым с самого начала следил Шико, заметил, движение среди могил.

Шико сразу понял, что его раскрыли, быстро прикинул, что будет выгоднее: сражаться или попытаться уладить дело миром. Однако на второе шансов почти не было, но, быть может, кошель с деньгами, приготовленный для Марикиты, чтобы выкупить кинжал, мог поправить дело. Правда, это означало бы, что Шико останется и без кинжала и без денег, хорошо было бы при этом не расстаться с такой малостью как жизнь.

Пятеро египтян вытащили ножи и пошли искать Шико. Он же поступил так: выпрямился во весь свой немалый рост и громко откашлялся. Внимание разбойников сразу же обратилось к нему.

- Господа, прежде чем вы зададите вполне разумный вопрос, что я тут делаю, я спешу поклониться вам и выразить своё почтение, а так же превеликую благодарность за спасение своей жизни.

Египтяне переглянулись в полном недоумении.

- Но мы вовсе не собираемся спасать тебе жизнь, а даже наоборот, мы лучше убьём и ограбим тебя, странный господин, - ответил один из цыган.

“Жаль, - подумал Шико, - что я не разглядел как следует тот жест пальцами, который сделали Бурбон и Де По, чтобы эти противные египтяне стали подобрее”.

- А вот и нет! Помните, как столько-то дней назад вы спасли кучку дворян и спрятали их в подземелье. Так вот, я и мои друзья шлют вам благодарность за это. И передают вам этот кошель с деньгами.

- Ничего не помню, - буркнул один из египтян, угрожающе оскалив зубы. Другой, более смышленый, остановил его и поднял с земли кошель Шико.

- Ну и что ты хотел?

Цыгане заулыбались и стали намного добродушнее, не только из-за денег, но и потому что припомнили Шико.

-Ну, а теперь мы, пожалуй, убьём тебя. - не унимался самый воинственный. Шико пробрал холодный пот, но он надеялся спастись, если дело дойдет до сражения, опираясь на свое умение фехтовать. Хотя в уличной драке, где никто не соблюдал принципов, такое умение могло бы оказаться бесполезным. Поэтому Шико прибегнул к другому своему оружию, не менее острому, хитрости.

- Подождите, я ещё хотел передать привет одной своей спасительнице по имени Марикита.