-К сожалению, да. Сударыня, если это вы, то снимите вуаль, или мне придется самому.

Дама стояла, не шелохнувшись, не произнеся ни звука. Де Витто приблизился к ней, вытянув руки вперед, на лице его загорелось алчное мерзкое выражение.

Монтень не выражал особого интереса, полагая, что этот спектакль был разыгран специально для того, чтобы вызвать реакцию у всех присутствующих. С лицом полным скуки он полуобернулся к окну, рассматривая заснеженный луг. Миньоны смотрели на незнакомку, выдававшую себя за герцогиню с настороженностью, не зная, чего ожидать от сей затеи. Король не смотрел туда вовсе, его взгляд уже будто устремился в вечность.

Де Витто подошел к даме вплотную, она осталась недвижима. Он взялся за края вуали, чтобы поднять ее как жених поднимает фату на невесте, дабы запечатлеть поцелуй любви на ее свежих устах.

Присутствующие задержали дыхание, против воли проникнувшись моментом. Де Витто плавно опустил руки и рухнул на колени, сорвав шляпку с вуалью с дамы. Он захрипел и прежде, чем с его губ сорвался крик, дама вынула кинжал из живота барона и развернув лезвие провела по горлу мужчины. Заливая кровью подол платья, Де Витто повалился к ее ногам. Его серые большие глаза удивленно застыли. Ни он, ни кто другой не мог знать, что этот убийца встретит смерть от рук неизвестной женщины.

Монтень, наблюдавший эту картину, только спустя несколько мгновений очнулся, скривился, вздрогнул.

Король словно бы освободился от оцепенения, его глаза расширились от удивления. Миньоны заколебались как деревья в штормовую погоду.

-Что это значит? - вскричал Монтень.

Дама приложила палец к губам, маска все еще скрывала ее лицо. Хотя всем уже стали видны ее золотисто-каштановые кудри, стало ясно, что это не Монпансье.

-Вы понимаете, что наделали, сударыня, кем бы вы не были и зачем бы не явились? - пролепетал Монтень, его взгляд все время возвращался к мертвому Де Витто, распростертому на полу в луже собственной крови.

-Кто вы, сударыня? - раздался властный голос Генриха. Он встал.

-Ах, Ваше Величество, не спрашивайте меня, - со слезами в голосе ответила дама, вся дрожа от присутствия короля сильнее, чем даже от только что свершившегося убийства.

Генрих с мистическим ужасом посмотрел на даму.

-Я узнаю ваш голос, - сказал он взволнованно.

Дама сделала несколько шагов навстречу королю, дабы обогнуть труп, а потом упала на колени. Келюс поспешил поддержать незнакомку и с улыбкой сказал:

-Государь, и я ведь тоже узнаю этот голос! Это самый писклявый голос Франции! Клянусь Святыми Дарами Христовыми, это Натаниэль Де По! Он вырядился в девицу! Только он может падать в обморок при виде короля и только он мог так лихо убить этого негодяя Де Витто. Я узнал ваш удар, дружище! Да что ты от стыда что ли, что мы видим тебя в женском платье, так смущен? Смотрите-ка, ну, Натаниэль! Открой свое лицо!

-Натаниэль, это ты? - спросил Генрих, пристально всматриваясь в хрупкую фигурку.

Дама продолжала стоять на коленях, низко опустив голову и даже закрыв лицо руками.

-Отвечайте же! - повелел король.

-Нет, государь, - повиновалась дама.

-Как? - изумился Келюс, - я готов биться об заклад, что…

Король прервал его жестом.

-Я не Натаниэль Де По, - ответила дама.

Генрих подошел к коленопреклоненной фигуре, взирая сверху вниз блестящими черными глазами.

-Кто же вы тогда?

-Я Натали Де По, графиня Де Лерин, государь.

Слова эти прозвучали тем громче, чем пронзительнее установилась тишина в библиотеке. Даже Монтень, позабыв о своих трудах, взирал на разыгравшуюся драму, открыв рот.

-Кто же эта графиня? Сестра? - нарушил молчание Келюс, мотнув головой как от наваждения.

-Встаньте, - тихо сказал Генрих.

-Умоляю, простите меня, - взмолилась дама, не в силах встать и продолжая орошать слезами свое лицо.

-За что же, сударыня? - на губах короля появилась странная улыбка.

Генрих подал руку, дама оперлась на нее и встала. Пришло время снять маску. И пораженные миньоны, Монтень и сам король увидели лицо Де По. Такое же, каким они его знали раньше, но в то же время, будто что-то неуловимое поменялось в нем, и теперь наконец все прозрели.

-Ваше Величество, - все также содрогаясь от волнения, спросила графиня Де По, - Вы не сердитесь на меня?

-Разве я когда-то сердился на вас?

Натали Де По поцеловала руку Генриха и заплакала еще пуще.

-Так вы дама, черт побери! - воскликнул Шомберг, - или я ничего не понимаю?

-Да, она дама, - пояснил Можирон своему другу, - Натаниэль Де По не мальчишка, а переодетая женщина!

- То есть, Де По не мальчишка, который переоделся в даму, а дама, которая переоделась в мальчишку, а теперь вновь переоделась? А Можирон? - допытывался Шомберг.

-Да, мой друг, выходит, что так!

-Как такое может быть? Это невероятно! К чему весь этот фарс? Мы были обмануты все это время? - не унимался Шомберг.

-Я ни капли не удивлен, господа, - вмешался Монтень, пока миньоны не могли прийти в себя от потрясения, - этот обман не такой ловкий, как вы себе представляете. Могу ли я говорить откровенно то, что хочу, не боясь, что меня за это огреют по голове?

Все, включая короля и даже Натали, осушившую свои слезы ради того, чтобы выслушать объяснения Монтеня, обратили свои взоры на философа. Монтень с воодушевлением продолжил:

-Посудите сами. Сия дама, мой вам поклон, юная годами и прелестна лицом, стройна станом, что в такие-то годы обладает любой юноша. Рассудите сами, разве юность не похожа друг на друга? Разве так легко различить безбородого свежего лицом юношу и такую же свежую девицу? Уверяю вас, нет. Если как говориться в Одах Горация:

Quem si puellarum insereres choro

Mille sagaces falleret hospites

Discrimen obscurum, solutis

Crinibus ambiguoque vultu.

(лат. Если ты поместишь его в хоре девушек переодетым в женское платье, его распущенные волосы, неопределившиеся черты, скрывая различие, обманут проницательность целой толпы)

-Все это правда, что вы говорите, - подтвердил Келюс, непонявший ничего из этой латыни, - мадмуазель Де По, так вы женщина?

-Да, она женщина! - провозгласил Можирон.

Король после слов Монтеня вдруг рассмеялся.

- Ну, надо же! Ну, надо же! Ну, надо же! Что за веселая шутка! Друзья, может быть, я скоро умру позорно и бесславно! Лишусь короны как жалкий трус. Но вы посмотрите на Де По! Он девушка! Вот это шутка! Воображаю, как смеялся бы сейчас Шико! И как плакал бы сейчас этот высокомер Бюсси!

У Генриха от смеха, скорее истерического характера, выступили слёзы, он взялся за руку госпожи Де По, и сильно сжимая её, по-мужски потряс.

- Ну, понимаете, понимаете, господа, этот задира и глупец Бюсси опозорился на весь свет, ведь он, дурень, вызвал даму на дуэль. Вот простофиля!

Натали Де По широко и гордо улыбнулась, довольная тем, что посрамила самого Бюсси и тоже рассмеялась, тогда как и миньоны, с беспокойством следящие за истерикой Генриха и новоиспечённой барышней, едва выдавили натянутые улыбки.

-Дайте я посмотрю на вас как следует, сударыня, я поражен,- сказал Генрих, приняв уже задумчивый вид, так что никому не было ясно, что у него на уме, - когда я вас только увидел здесь, мне показалось, что я узнал вас. Но теперь приглядевшись, я понял, что мне действительно только показалось. Вы не Натаниэль Де По. Нет. Вы не он. Больше я его не увижу, этого безумца Де По. - Генрих грустно улыбнулся.

- О, государь, - воскликнула Натали, - если бы я знала, что вы будете о нём так сожалеть, то никогда бы не разоблачила себя. Но мне пришлось. Если теперь я не смогу быть рядом с вами, потому что я женщина, то я проклинаю день, когда я родилась! Но заклинаю вас, Ваше Величество! Посмотрите на меня пристальнее. Я и есть Натаниэль Де По.

Генрих впился глазами в ее заплаканное лицо.

- Полно, мой друг. Или я престану любить вас за то, что вы женщина? Это было бы по меньшей мере неблагодарно с моей стороны, а по большей мере недостойно мужчины.