-Господа! - потусторонним голосом позвал герцог Анжу, так как его приход остался незамеченным.

-Монсеньор! - Маринус обернулся первым и поклонился. Шико недоверчиво впился глазами в принца.

-Маринус, я должен сказать вам что-то.

-Ах, Монсеньор, не говорите, что вы были у короля.

-Я там и был.

-Тогда вы знаете, что произошло.

-Я не знал, но я уже догадался. Вы были на дуэли.

- Я нет. Но Натаниэль был.

-Безрассудный мальчишка. Я накажу Бюсси за это.

-Он не хотел, - вставил Натаниэль и упал на подушки.

Реми злобно зашипел на своего подопечного.

-Что с ним? - спросил принц.

-А вы как думаете? - ехидно поинтересовался Шико.

-Да молчите же, Шико, - разозлился на него Маринус, - Монсеньор, Натаниэль серьезно ранен.

-Несчастное глупое дитя! - вздохнул герцог Анжу.

-Я прошу всех выйти, - бесцеремонно вставил Реми, - я намерен сделать перевязку.

Когда все выходили, лекарь обратился к Маринусу:

-Не переживайте так, он будет спасен. Крови потеряно много, но сама рана не опасна. Если только дать ему покой и больше не двигаться, тогда я ручаюсь за это.

-Спасибо, дружочек, Реми, дружочек, - Маринус крепко сжал ладонями руку Реми. Лекарь рассеянно улыбнулся. Дверь закрылась.

Герцог Анжу, заметив переживания Де Бурбона приобнял его за плечи и сказал:

-Не знаю, утешитесь ли вы, сударь, узнав, что я подтвердил ваши слова перед королем, заверив, что вы были у меня.

-Монсеньор, вы так и сказали?- Маринус поднял полных слез глаза на принца.

-Я так и сказал, - тихо повторил Анжу.

-У меня не было сомнений в вас.

-Экхм, - громко откашлялся Шико, - наврать королю это государственное преступление, - пробормотал он.

-Вы тоже не были честны с королем, - отозвался Маринус.

-Нет, я был честен с ним. Всегда, - с самым мрачным видом закончил Шико.

В этот миг появился гвардеец и сказал, что король требует своего иезуита. Шико удалился. Вышел Реми.

-Прошу вас, не толпитесь в прихожей, - забурчал он, - вы господин Маринус идите в комнату графа Де По и спите там. А Вы, Монсеньор, идите куда вам вздумается. А я пожалуй останусь с графом и позабочусь о нем.

-Каков мошенник! - пробормотал герцог Анжу и удалился. Маринус также ушел.

Реми нашёл маленького графа Де По плачущим на своей постели. Заметив вошедшего, Де По поспешил скрыть слёзы, но безуспешно.

- Что ваше сиятельство, вам больно? - с ласковой заботой проворковал Реми.

- Ах, Реми, мой Реми, я умираю от боли. - Натаниэль по своей привычке выпятил нижнюю челюсть, сжимая зубы до скрипа.

- Извольте, сударь, выпить отвар из целебных трав, он весьма способствует притуплению болей, - лекарь вложил в холодную дрожащую ладонь графа тяжёлый кубок.

- Нет, друг мой, не рана мучит меня, я так несчастен.

- Господин граф, лекарю дозволенно рассказывать всё, как священнику на исповеди. Позвольте мне излечить и вашу душевную рану, расскажите, что стряслось.

- Вы здесь были, Реми, вы всё слышали. Ах, Его Высочество считает меня глупым. - Натаниэль, не сдержавшись, расплакался от обиды. - Монсеньер считает мой поступок глупым! Я даже не хочу жить, не хочу выздоравливать, ах, почему Бюсси не убил меня! Я такое ничтожество, посмешище всего двора! Вы слышали с какой жалостью принц произнёс эти слова, пожалуй, даже насмешливо.

- Нет, сударь, ничуть не насмешливо, уверен, что Монсеньор ничего такого не подразумевал. Да что вы его слушаете, он сам ни разу не дрался на дуэли, трус!

- Ах, Реми! Что ты такое говоришь!

- О! не защищайте его мой смелый господин! Если бы он только знал то, что я знаю, то как вы смелы, смелее даже Бюсси. Ни у одного смертного нет столько храбрости, вы ангел!

- Реми, Реми, я так люблю тебя, ты один имеешь сердце среди всех. Не покидай меня, никого ко мне не пускай, не хочу видеть насмешки и жалость в глазах. О! Слава Богу, что король ничего не узнал, он бы стал презирать меня. Я бы не вынес и повесился бы на своём воротнике.

- Не говорите так. Никто над вами не смеется. Вашим друзьям очень дорога ваша жизнь.

- Лучше бы мне умереть.

- Ну-ну, грех так говорить. Да на вас напал бес уныния.

- Помолимся, мой милый Реми, мой друг, ты один так добр.

- Вот ещё выпейте и спите, а я буду над вами читать псалтырь.

- Благодарю, вас, сударь мой. Прочитайте ещё мой любимый момент из Евангелия, где апостол Пётр тонет в море, а Господь спасает его.

Натаниэль закрыл глаза, опухшие от слёз и вскоре заснул под монотонное чтение Реми. Когда граф заснул, Реми исполнил приказ и никого к нему не пускал даже короля и Маринуса. Слава Богу у него для этого хватило наглости и высокомерия.

Глава 19. Орден Святого Духа

К сочельнику 24 декабря весь Париж приоделся в праздничную канитель. Снег украсил каждую веточку, превратив деревья в белые статуэтки, улегся на крыши и дворцов и лачуг, постелил пушистые ковры на землю и мосты через Сену. Густой туман поднимался от реки, окутывая город, в воздухе стояло белое марево, отчего казалось, что город тонул в молочном киселе.

Рождество во Франции 1577 года праздновали с пышностью и помпезностью, со всеми возможными почестями к Новорожденному Младенцу. Начали ещё шестого декабря, как и полагалось в день Святого Николая, тем самым открывая длинную череду рождественских праздников. По приказу Его Величества Короля Генриха III на всех площадях города установили огромные елки. Они были украшены красными яблоками, символизирующими первобытный грех, и церковными облатками, с монограммами Иисуса Христа, символизирующими соответственно искупление нашего греха Спасителем.

В Лувре в праздничном зале также поставили вечнозеленую красавицу, украсив ее позолоченной мишурой, называемой волосами ангела, бумажными розами, золотыми листами и сахарными фигурками, которые после праздника могли съесть дети.

Король Генрих за четыре недели до Рождества уже принялся соблюдать строгий пост, ежедневно посещал исповедника и монастыри Парижа и его предместий. Также он исправно раздавал милостыню самолично и приказал организовать благотворительные ужины для городской бедноты.

В День Святого Николая, в который ранее было принято дарить подарки и сжигать полено, Король, облачившись в алый с белым наряд, вознамерился рассказать своим друзьям братьям Бомонт о том, как правильно праздновать Рождество. Ибо вышло так, что эти двое до того ни разу не присутствовали на этом святом празднике и не знали как его надо проводить. Ведь в Московии существовали совсем другие, отличные от Франции обычаи.

Поэтому Генрих, расщедрившись словно Пер Ноэль приобрел множество маленьких ценных сувениров и рассовал их в деревянные сабо, которые повелел братьям поставить у камина. А также приказал повесить под потолком в их покоях маленькую елку, украшенную красными розами и золочеными волосами, заказанными в Лионе.

Шико, его вечный спутник и напарник, взял на себя роль Пера Фуетара, он указывал королю, кто из его друзей вел себя плохо и подсовывал им горячие угольки в постель и раздавал удары розгами во время богомолья и умерщвления плоти.

Под Рождество Генрих задумал устроить в Лувре самый прекрасный вертеп. Для этого были привезены мраморные статуи Девы Марии с младенцем Иисусом, Иосифа, пастухов, волхвов, разнообразных животных.

Изваяния были одеты в самые роскошные одежды из шелка, бархата и атласа, украшены серебряной вышивкой и драгоценными камнями. Самая большая честь конечно отводилась младенцу Иисусу, завернутого в белые пелены с вышивками. На его челе красовалась золотая корона.

В честь младенца Иисуса в Рождество необходимо было выбрать Рождественскую Деву - Святую Луцию, которая была обряжена с ног до головы в белые одежды, а на ее голову возлагали золотой венок с еловыми веточками и драгоценными камнями. Дева должна была раздавать подарки приближенным короля и подавать вместе с ним милостыню. Генрих долго принимал решение, кто станет Девой. Рассмотрел множество кандидатур среди девиц своего двора, но в конце ошеломил всех решением, что избранницей станет его супруга королева Луиза. Это обстоятельство, несмотря на то, что королеву было не в чем упрекнуть, породило град насмешек и оскорблений в сторону короля. Злые языки стали утверждать, что королева Луиза и вправду непорочна, дескать до сих пор не соизволила родить наследника.