— Они жгут дома, убивают мужчин, захватывают в плен женщин.

— Джайлз, на охоту меня будут сопровождать самые храбрые и хорошо подготовленные воины. Авий сейчас укреплен как никогда раньше, и никакой Арманьяк не осмелится напасть на меня. Обещаю вам, что со мной ничего не случится.

Девушка поцеловала Джайлза в щеку и убежала.

Она всегда находила к нему правильный подход. Ни при каких обстоятельствах не следует ссориться с сэром Джайлзом.

Но хозяйка здесь она, и только она может распоряжаться в крепости, которая принадлежит ей по праву.

Внезапно по спине Даниэллы пробежал странный холодок, и на мгновение она почувствовала, как в сердце проскользнул страх. Во всем виноват этот старик с его опасениями. Никто не посмеет устраивать на нее засаду. Она должна поехать завтра на охоту, чтобы встретиться с Симоном и попытаться понять, чего он от нее хочет. Она хочет предостеречь его, ведь ему грозит опасность. Она пока еще не совсем поняла, какие чувства питает к нему, но одно несомненно — Симон ей друг, и она не хочет, чтобы он попал в беду.

Поднявшийся ветер зашуршал листвой. Даниэлла с тревогой осмотрелась по сторонам, и ей показалось, что мир внезапно изменился, что впереди ее ждет что-то очень тревожное… что она должна кого-то бояться…

Но кого?

Девушка беспечно засмеялась, вздернула подбородок и подставила лицо ветру.

Погода прекрасная! Она дома, и этот дом прекрасен!

Даниэлла снова рассмеялась и побежала к дому.

В действительности никаких проблем с оплатой у счетовода не возникало. Просто Джайлз решил, что хозяйка слишком долго беседует с молодым французом. Даниэлла прошла через зал и поднялась по лестнице на второй этаж, где в конце коридора располагались ее покои.

Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, девушка в нерешительности остановилась. Эта комната когда-то принадлежала Леноре, и в ней мало что изменилось после ее смерти. Массивная кровать под балдахином располагалась по центру задней стены; гобеленовое покрывало на кровати и такие же драпировки на окнах оставались теми же, что и при матери. Комната была прямоугольной, с ковром и несколькими стульями перед камином, со стойкой бара, где стояли графины с вином и кубки, с рабочим столиком у окна.

Когда Даниэлла приехала сюда из Гаристона, то первым делом приказала построить у дальней стены комнаты личный туалет и гардеробную. Недалеко от камина она поставила умывальник с высоким, очень дорогим зеркалом в богато инкрустированной оправе. На маленьком прикроватном столике лежали книги — любопытная смесь романтики и практики: девушка любила читать как романтические поэмы о приключениях и подвигах рыцарей, которые потоком хлынули во Францию из Италии и даже достигли Англии, так и труды по истории, строительству, разведению лошадей и домашних животных, а также книги по различным видам оружия. Подойдя к кровати, Даниэлла взяла в руки томик стихов о неразделенной любви и легла на кровать почитать его.

В дверь тихо постучали, и она услышала, что кто-то зовет ее по имени. Это была Монтейн. Даниэлла быстро вскочила с кровати, подбежала к двери и, улыбаясь, распахнула ее. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, когда она увидела встревоженное лицо Монтейн.

— Что случилось? — спросила Даниэлла.

— Джайлз сказал мне, что вы завтра собираетесь на охоту, — последовал ответ.

— Монтейн, вы же знаете, что я прекрасная наездница, — заметила Даниэлла, не скрывая удивления.

― Даниэлла, я действительно очень обеспокоена, — сказала Монтейн, и ее хорошенькое личико еще более омрачилось. — Эти набеги на Гасконь… Так называемые благородные рыцари под предводительством своего графа жестоко насилуют женщин, избивают и вырезают мужчин.

— Это просто сплетни! Не могу поверить, чтобы они были такими жестокими, — возразила Даниэлла, которая не могла себе представить, чтобы Симон вел себя подобным образом. — Не стоит так волноваться, Монтейн. Они не решатся прийти сюда, а если все же осмелятся, то бояться нечего — крепость укреплена прекрасно и выдержит любую осаду.

— В этом-то и дело, графиня. Крепость надежно защищена, и вам лучше оставаться в ее стенах.

— Монтейн, я отправляюсь на охоту в сопровождении опытных рыцарей.

— Таких, как Симон! — презрительно воскликнула Монтейн.

Даниэлла нахмурилась.

— Мне казалось, что Симон вам нравится.

Монтейн ничего не ответила на это, а лишь сокрушенно покачала головой.

— Если бы только я в свое время не ослабила подпругу…

— Ослабила подпругу? О чем вы говорите?

Взгляд красивых карих глаз Монтейн выражал сильную печаль.

— Адриан Мак-Лахлан. Вы думаете, что я не видела, как он вас тогда отшлепал по моей вине. Если бы я не ослабила подпругу, он не был бы так сердит на вас, а вы перестали бы его ненавидеть. Если бы я этого не сделала, он сейчас был бы с нами или мы жили бы в Англии.

Даниэлла весело рассмеялась:

— Вы ослабили подпругу, а я совершала еще более глупые поступки. Но, Монтейн, я вовсе не питаю к нему ненависти только потому, что он обвинил меня в том, что сделали вы. Я давно ненавидела его за то, что он сделал с Авийем.

— Но это…

— Да, да, знаю: это было еще до моего рождения, и уже никто не помнит об этом. Здесь мой дом, и Адриана снами нет. Я графиня по рождению. Откровенно говоря, Монтейн, я удивлена, что вы так мало доверяете мне.

— Вы управляете поместьем с большим тактом и умом. Ваши родители гордились бы вами.

— Спасибо на добром слове, Монтейн.

— Но вы не понимаете кое-чего очень важного.

— Чего?

— Вы являетесь лакомым кусочком для мужчин.

— Монтейн, что за ерунда…

— Даже если бы вы были старой каргой лет восьмидесяти, то и тогда мужчины добивались бы вашей руки, так как благодаря вам они могут стать обладателями несметного богатства.

— Не забывайте, что я обручена.

— Вы так считаете? — фыркнула Монтейн. — Жадные до денег рыцари найдут способ признать вашу помолвку недействительной. Вам надо быть очень осторожной.

— Монтейн, я еду на охоту с моим лучшим другом, с ним я буду в полной безопасности.

— Моя интуиция говорит мне об обратном, — сказала Монтейн с несчастным видом.

Монтейн ушла, оставив графиню одну. Внезапно Даниэлла почувствовала сильный озноб. Она подошла к камину и щипцами пошевелила в нем огонь. Пламя ярко разгорелось, но озноб не прошел.

Отправляясь на охоту, они не взяли с собой никаких ловчих птиц, а лишь луки со стрелами, намереваясь завалить оленя или кабана. День был таким же чудесным, как и накануне, в безоблачном голубом небе ярко сияло солнце. Сопровождение графини состояло из десяти человек: на этом настоял Джайлз, считавший, что за каждым кустом охотников подстерегает опасность.

Даниэлла скакала по полям, не чувствуя никакой опасности. Ее кобыла Звездочка, которой к этому времени исполнилось уже двадцать лет, осталась такой же резвой и быстрой. Тяжелый боевой конь Симона был не столь проворным, и Даниэлла, которая всегда любила скачки, далеко обошла графа. Вскоре она, а вслед за ней и Симон обогнали всех участников охоты и, скрывшись в лесу, поскакали по узкой тенистой тропе, где над их головами сплетались ветви высоких деревьев.

— Правда, здесь чудесно? — спросила Даниэлла, когда Симон поравнялся с ней.

Однако приятель Даниэллы совсем не разделял ее веселья — он злился, что ему пришлось так долго догонять девушку.

— Нам надо поговорить, — твердо заявил он, не обращая внимания на ее восторг.

— Да, Симон. Я очень беспокоюсь за вас. Вы мне далеко не безразличны, но…

— Выслушайте меня, миледи. Иоанн — хороший король и прекрасный человек. Он не идет ни в какое сравнение с этим вероломным ублюдком, который наложил свои загребущие руки на многие французские территории.

— Это его земли, — ответила Даниэлла, удивляясь в душе, что встала на защиту английского короля.

— Иоанн сделает все возможное, чтобы изгнать Эдуарда с французской земли. Прошу вас, леди, не вставайте на сторону англичан. Король Иоанн любит вас так же, как его отец любил вашу мать. Он — ваш король. Разорвите все связи со станом нашего врага. — Голос Симона сорвался, и он перешел на шепот: — Запомните, миледи, никто не будет любить вас больше, чем я.