Марии только нехватало.

Не надо ее туда, плиз.

Смотрю на Антона, но он мое заклинание не считывает. Теребит пуговицу на рубашке и говорит:

— Маш, я уточню. Если кто-то из наших не поедет, разумеется, дам знать. Давай, на связи.

У меня портится настроение. Николь прилетает за полчаса, но Антона не застает, выслушиваю ее ахи-вздохи и пью шампанское. Хотели чуть-чуть отметить удачное начало сессии, а я пыхчу, как старая бабка.

И, вообще, могли бы уже завтра мотануть в санаторий, но ждем Сашин экзамен.

Надеялась увидеться с ним, но он весь четверг торчит в институте с утра до девяти вечера, несколько групп принимает.

Зато в пятницу с самого утра мой.

Николь и Ваню везет Егор, а мы вдвоем, по белоснежной трассе, играет радио, я ем конфеты.

Как бы мы едем не совсем отдыхать, а работать, январский выпуск журнала про вечеринки, и у них взаимная договоренность с санаторием, пиар, а в обмен пару дней мы бесплатно тусим в офигенных номерах у подножия гор.

На лыжах я каталась только в школе, но там была такая физра, что жуть. Потеешь несколько кругов по лесочку на время в чьих-то вонючих лыжных ботинках, получаешь оценку и красная и мокрая торопишься в раздевалку.

А сейчас меня обещали научить кататься. И у нас люкс на двоих.

Прибываем по темноте, аккурат к ужину, я успела вдоль и поперек изучить историческую справку.

Огромная усадьба когда-то принадлежала какому-то графу. Трямс, добрый вечер, граф, не желаете ли заглянуть на ужин в нашем веке? Санаторий "Сказочно", версия 2.0.

Автобуса с остальными пока нет, машины Егора, вроде как, тоже, стою возле ограждения и слежу, как Саша вытаскивает чемоданы.

Встречать здесь праздники собираются одни крутышки, а мы на бюджетной основе, поэтому нам выделили места на служебном паркинге.

— Кристин, а ты учебники не взяла что ли? — спрашивает, ковырясь на сиденьях.

Не отвечаю, прижимаюсь к желтому столбу и пропускаю машину. Синяя десятка проезжает мимо, втискивается между двумя иномарками и останавливается.

Жду водителя, но тишина, никто не выходит. Хм. Заражаюсь паранойей.

Обеденный зал находится в пристройке, потолок словно окно в небо. Можно жевать грибную запеканку и любоваться звездами, в хорошую погоду очень романтично.

Кристина лениво листает меню. Ничего не выбрав, откладывает кожаную папку. Ковыряет остатки салата в тарелке и двигает по скатерти на край стола.

Малыш наелся. Хмурится на меня. Не дождавшись реакции, берет вилку и ворошит шампиньоны в моей порции.

— Ну что? — вытираю губы салфеткой.

Она как пилочка. В-ж-ж, весь ужин пилит мне мозг на тему подозрительного парня из синей авто.

Пропускаю мимо ушей. Едва перестал закидываться колесами, а она с транспарантом маячит "пое-е-хали, ну же, сбросим опять тебе крышу, как ковер-самолет, в дальнюю даль уплывет твой рассудок"

— Вон, — Кристина стреляет глазами в сторону. — Даю зуб, он точно замаскировался под официанта.

В зале красивые резные столы и стулья из южного ореха. Обслуга рассставляет блюда с разной деликатесной всячиной перед гостями. Народу полно, и знакомых лиц тоже, селебрити, то и дело мелькают в глянце.

Ее подозрительный тип похож на меня. Бородатый, волосы темные, фигура крупная. Моложе, на вид лет тридцать. И живота у меня такого нет. Чтобы аж над ремнем нависал. Пиджак не застегивается.

— Кристин, — отпиваю кофе. — Может, он не маскировался. Может, он и есть официант. Глянь, у него даже поднос в руках.

Я все понимаю. У нее возраст такой. И профессия. Ей хочется ребусы отгадывать. А я целый день за рулем, и я устал.

— Фух, вот это я дал, — гремит над ухом голос Антона. Он двигает стул, ножки скрежещут по мраморным плиткам. Бухается сбоку от меня. — Дорогу не на шутку заметает, думал встрянем где-нибудь. Пурга, ничего не видать.

У нас тепло, светло, в углу пианист по клавишам бряцает, но мы сидим у окна, и слышно, как завывает ветер, стучит снег в стекло.

— Ты один? — оглядываюсь. — Надо позвонить нашим, узнать, где едут

— Мы с худредактором, он в номере вроде, распаковывается, — Антон щелкает пальцами, привлекая внимание официанта. — Остальных не будет. Кто-то отменил автобус. А завтра им уже смысла нет мотаться. Здрастье, — говорит подошедшему парню в смокинге. — Мне…

Он перечисляет, чем щас полакомится, я смотрю на Кристину и жую губу.

С Антоном мы последнее время не ладим. Я пока не сказал, что в курсе, как он дурил издательство эти полгода и какую сумму себе выкачал. Если обвинять, то сразу во всем. И в том, что весной я под капельницами валялся тоже. Но я один раз ошибся с Егором, вешать косяки теперь и на друга не могу. Или не хочу. Чего-то жду, сам не знаю.

— Что значит кто-то отменил автобус? — Кристина наклоняется вперед. — Специально помешали нашим сотрудникам мотануть сюда отдохнуть? И кто?

— Мотанули мы сюда, как ты выражаешься, работать, — морщится Антон. Берет стакан и откидывается на стуле. Делает глоток рома. — Съемки по договору. Притомило всё вам разжевывать, Кристина.

— От одного предложения утомились, Антон Геннадьевич? — ставлю локти на стол, упираюсь подбородком в ладонь.

У Кристины тренькает телефон. Она вчитывается в сообщение и встает:

— Николь пишет. Они приехали. Я наверху буду.

Она подмигивает. Уже у Антона за спиной корчит ему рожу. Показываю ей знаком, чтобы прекратила. Заметно, что он ей не нравится, но ведь люди кругом.

Антону приносят заказ. Тот самый пузатый официант. Ставит на стол блюдо с яйцами и бокал с белым вином.

Вроде бы он другое что-то просил.

— Это вареные яйца? — спрашивает Антон.

— Да, — кивает парень.

— И вино?

— Именно.

— Дружок, у тебя скорлупа в бороде застряла.

— Я вытащу.

Парень закрывает бороду подносом и уходит. Антон чистит яйцо.

Моргаю.

— Это что было? — смотрю вслед официанту. Поворачиваюсь к Антону. — Ты же рыбу заказывал?

— Какая разница, — Антон трясет солонкой. — Здесь белка еще больше.

Он невозмутимо двигает челюстями. Белком насыщается. Не сотрясает кулаки в угрозах, что официант пробкой вылетит с работы, просто ест то, что подсунули — какая-то странная реакция.

И сам диалог. Чушь про скорлупу в бороде. Не было ее там.

Будто бы шифром разговаривали.

— Александр, — меня трогают за плечо.

Поднимаю глаза и узнаю управляющего Дениса. Он безразлично-любезно улыбается тонкими губами и спрашивает, как добрались. Для справки уточняет, вкусно ли кормят, недоуменно косится на вареные яйца. Присаживается к нам за стол и переходит к делу — если мы завтра хотим покататься на лыжах и поснимать пейзаж, то интерьерами уже сегодня надо заняться. Мужик волнуется, что не успеем.

Допиваю кофе и включаюсь.

С фотографом крутимся в холле. Громадное помещение, со светло-голубыми стенами, и мы, словно пассажиры до прошлого, прибыли. Высокий потолок выложен ярко-синими плитками с лепниной в виде ангелов — интерьер шикарный, по обе стороны холла тянутся лестницы наверх, в номера. Перила витые, узор на них плетется с балкона второго этажа в холл, извиваясь, и у подножий заканчивается скульптурами баранов.

Денис так и лезет в кадр, мелькает туда-сюда, шпала. Понемногу начинает меня раздражать. Плюс, у меня никотиновая ломка. Не курил уже… со счету сбился.

А налево по коридорчику, за изразцовой печкой специальное помещение. С мягкими креслами. И я, в-общем-то, обещал Кристине подумать, а не бросить вредную привычку, так что от одной ничего не будет. Последняя.

Управляющий прется со мной и мучает мне уши россказнями о ценных фресках на потолках в номерах. Крылатые кони, колесницы и воины, барокко наше все.

Навстречу из курилки выходит пузатый официант. Бочком, прижимая к стене живот, протискивается мимо нас.

Да, Кристина права, подозрительный тип. Морда кирпичом, сросшиеся брови, дружелюбием не веет. И за ужином эта хрень с яйцами.