Николь уже отбилась, слушать лепет одногрупников в ее планы не входит, она мониторит бьюти-сайты и ищет скидки на увеличение губ. Сует мне телефон и хвастается:

— Губы-осьминоги новейший тренд. Вот, девочка сделает за пять тысяч. Огромная скидка. Договорилась на завтра.

Ясно. Значит, сапоги она опять не купит.

— Фу, — оцениваю непонятные восьмиугольные напомаженные лепешки. — Потом домой не приходи.

— Ты просто отсталая, — Николь дергает плечом. — Через неделю-другую жесткий хайп поднимется вокруг таких губ. А у меня уже будут. Как считаешь, — она закатывает глаза. — Алексу понравятся?

Вряд ли.

Разглядываю лицо в экране смартфона и прикидываю: может, тоже попробовать? Страшно красиво, босс оценит и не рискнет ко мне подходить. Я ведь не глупая, понимаю, что не нравлюсь ему. Хоть и владелец сексуального бардака, но имидж безупречный у него. Клейкие ленты в институте игнорит, в клубе тоже. Василина сказала, что он двух официанток уволил, когда они Клеопатру из себя строили. Одна хотела искупаться в ванне с его семенем, другая нашептывала, что как истинная царица, выбрала себе победителя.

И я бы на его месте немедля этих дур выгнала, конечно.

Ну а меня-то за что? Я плескаться в кисельных выбросах его органа не собираюсь. И с шизофреничными подкатами к нему не лезу. Его не устроило, что я его решения оспариваю, как же, хозяину вставили слово поперек. Но использовать против меня такие гадкие приемы…

Словно таракана травит.

Хочу сложить оружие. Там на лестнице показалось на секунду, что он по-настоящему снимет брюки. Знаю, что не смог бы, он взрослый человек и у него, коли припрет, даже специальные понедельники есть, а шоркаться в углу с администратором, тем более еще и студенткой своей — не совсем ведь он спятил.

И все равно, меня никогда раньше так грубо не лапали, и не предлагали похабень в лицо, даже не намеками, а прямыми словами.

Сволочь.

Чтоб ему всю жизнь ежей рожать. Двойней.

Но если опущу лапки при первой же трудности и побегу — никогда не заберусь на вершину. Мир война, а я боец, вот так вот, и пусть не рассчитывает, что спугнул и слабачка сразу свинтила пить молоко и спать в обнимку с медведем.

Но работу другую уже можно подыскивать, чует мой репортерский нос. И еще кое-что…

— Крис, учеба больше не торкает? — "кое-что" плюхается на стул слева от меня и загораживает обзор на пейзаж снежной русской зимы, открывающийся в окне. Он неприязненно кривит улыбку. — Другие цели появились? Могу подкинуть пару советов "Как соблазнить мужчину вдвое старше себя". Первое: прислонитесь к перилам. Второе: широко раздвиньте ноги. Третье…

— Егор, захлопнись. И мужчине передай, что за домогательства я могу подать в суд, — отворачиваюсь. Надеюсь, получилось высокомерно. Поскольку внутри бушует страх, что он растрепал папочке про тот случай в машине. И тогда не надо выкладывать карты, гадать на кофейной гуще и кидать кости — оба считают меня шаболдой.

— Невинная овечка, зря стараешься, — Егор выхватывает ручку, которой я нервно стучала по столу. — Он двадцать лет влюблен в настоящую женщину и ширпотреб вроде тебя не оценит. Вкус у него другой, Крис.

— Вы о чем? — отрывается от смартфона Николь и двигается ближе. — Кто кого любит двадцать лет?

— Да так, — Егор кладет руку на спинку моего стула и склоняется к нам. — Я, вообще-то, с предложением. Про банду Винни-Пуха слышали ведь?

— А то нет, — кивает Николь. — Масс-медиа какой месяц гудят, заколебали.

— Я знаю, как на них выйти, — припечатывает он.

— Врешь! — у Николь загораются глаза.

У меня тоже.

В конце сентября в городе объявилась странная шайка. Винни-пух, Иа-Иа, Кролик, Пятачок, Сова и Тигра. Шесть человек в костюмах, у медведя всегда с собой бочонок, у поросенка воздушные шарики и красный баллон с гелием. Всё кажется смешным и невинным, ну чисто мультик, но на деле это просто банда оголтелых преступников.

В интернете куча видео с их подвигами. Как медведь бьет кирпичом витрину магазина, чтобы снять с манекена шубку для поросенка, как ослик под крики охранника вылетает из алкомаркета с тремя бутылками "Джек Дэниэлс", как кролик угоняет машину с парковки у музея, а совунья с тигром высовываются в люк и распивают шампанское. Они словно ничего не боятся.

Последователи наплодили кучу сообществ в соцсетях, пытаются подражать, ажиотаж невероятный, и иногда кумиры украшают стены домов пропагандой из баллончиков. Красиво расписывают, что ищут единомышленников, что они за свободу и крушение условностей, они чувствуют время, каждую минуту адреналин и жизнь их пылает пожаром. Верят, что за них само провидение, а так и выглядит, ибо их ловят третий месяц и поймать не могут, хотя те ведут себя настолько рискованно, что это уже хамство. Неуязвимая борзота.

— Зацепило? — спрашивает Егор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну и как на них выйти? — Николь спускает очки на нос.

— Никак, — сбрасываю его руку и отодвигаюсь. — Если бы ты и нашел их, какой тебе резон делиться с нами материалом?

— Резон? — удивляется Егор. По слогам цедит. — Их шесть человек. Одному сложно. А вы, — он опять кривится в мою сторону. — Лучшие студенты, к сожалению. Выбора нет.

— Кристина, не вяжись, — Николь ложится на стол, тянется через меня к Егору. Ревниво уточняет. — Еще кому-то говорил?

— Ваньке Хромову. И вам щас. Воображаешь, — он интимно понижает голос. — Какой будет бум, если мы напишем про банду Пуха?

— Нас ждет известность! — Николь шлепает по его ладони.

— Аверин, Беркут, — Мегера раздраженно смотрит в нашу сторону. — Ответили, не мешайте другим. Абрамова, тебе так тем более советую рот закрыть, пока зачет не пересдашь.

Мы выпрямляемся на стульях, замолкаем на пару минут и усиленно делаем вид, что слушаем одногрупников. Грызу ноготь и кошусь на Егора.

Повадками в родителя. Волосы укладывает гелем и верит в поговорку, что женщина оценивает мужчину по обуви, часам и галстуку — все на высшем уровне. Но сам еще не вырос, по-детски играет в обиженку, а я объект мести самурая.

И все же его слова будят внутри сладкое-сладкое чувство, ведь ткните пальцем хоть в одного студента журфака, который не хотел бы написать про шайку прибабахнутого медведя.

Но уже развелось столько фейков в костюмах, несколько раз в заголовках блогеров мелькало, что банду задержали. А потом отпускали, доказательств не было. Отпечатки снимали, наверное, и все такое, но если это поддельные чуваки, то бесполезно.

— А ты уверен, что не позеров нарыл? — шепотом сомневается Николь.

— Не на сто процентов, — признает Егор. — Но очень похоже, что именно они. Я ж гений, забыла?

— И что надо делать? — не сдерживаю любопытство.

Егор открывает тетрадь на пустой страничке, быстро царапает ручкой и двигает к нам корявую надпись:

Нашел бомбу. Если у тебя есть зажигалка — давай взорвем мир вместе.

— Объявление разместить на сайте в разделе знакомств, — поясняет Егор. — И для обратной связи страничку вконтакте.

— А если инстаграм? Я там чаще сижу, — Николь перечитывает буквы. — Ты разместил уже?

— Да, мы с Ванькой утром выложили, — он кивает. — Пока никто не ответил.

— Значит фигня, — мстительно выношу вердикт.

Нет, я сама хочу, чтобы его зацепка была правдой. Егор не глупый далеко, отлично учится, и в этом мы похожи все трое — море амбиций и четко знаем, чего хотим. Стать теле-киллерами и чтобы Леди Гага посвятила нам песню "Папарацци 2" и завывала в микрофон: эй, борзописцы, я готова к вспышкам фотокамер, почему вы, самые лучшие, не следите за мной из-за кулис?

Но это же Егор. Худший сообщник для расследования.

— Не веришь в мой профессионализм? — Егор поднимает бровь. — Я два месяца ими занимаюсь, плотно. Ждете, что уговаривать вас начну? Ноу. Ищите свой шанс прославиться, вы же такие умные.