— Дурак? — поинтересовалась у него Настя. — Ты что не видишь, что нам страшно? Давай потом пугать нас…

Её прервал громкий лай собаки снаружи, сменившийся душераздирающим воем. Соня, вздрогнув посмотрела в сторону входа, и не задерживаясь ни на секунду побежала на вой своей собаки. Мирон бросился за ней. Настя, то ли приняв совет Мирона держаться к нему поближе слишком серьезно, то ли от растерянности, побежала следом. Она взбежала по лестнице и оказалась в полной темноте.

— Мирон! — кричала она. — Подожди!

Ничего не видя вокруг себя, она бежала так быстро как могла. Вдруг она почувствовала как что-то с чудовищной силой ударило ее прямо в лоб. Настя упала на пыльный, бетонный пол бункера, больно стукнувшись о него затылком. Она дотронулась до лба и невольно вскрикнула, когда попала пальцем на быстро растущую шишку, которая отозвалась на ее неосторожное прикосновение яркой вспышкой боли. Встав на корточки, она попыталась подняться, но голова сильно кружилась, и она снова упала на пол. У нее перед глазами расплывались яркие, разноцветные круги, похожие на растекшийся по воде бензин.

Вероника наклонилась над ней и взяла под руку. С другой стороны, Настю подхватил Олег, и они быстро понесли ее к выходу. Настя хотела помочь друзьям и пыталась перебирать ногами, но только замедляла их.

Когда Настю вынесли на воздух, она увидела Мирона и Соню, которые удерживали собаку, рвущуюся из их рук. Собака оскалила клыки и истошно лаяла в сторону леса. Ее пасть была вымазана кровью, которая взбилась в темно-красную пену, стекающую на руки Мирону.

— Что случилось? — растерянно спросила Настя, но ее никто не услышал.

Олег посадил ее возле бункера и пошел помогать успокаивать собаку. Вероника достала бутылку из рюкзака, что лежал в траве у входа в бункер и, смочив водой ладонь, умыла Насте лицо.

— Как ты? — заботливо спросила Вероника. — На, попей.

Она подставила горлышко к Настиным губам и помогла сделать ей пару глотков. В голове у Насти сразу же прояснилось. Но, вместе с ясностью сознания, она почувствовала сильнейшую головную боль, которую до этого не замечала из-за волнения и страха.

— Что случилось? — повторила она громче.

Ребятам наконец удалось успокоить собаку, и на поляне посреди леса повисла зловещая тишина.

— Что случилось? — прокричала Настя, злая, что никто не обращает на нее внимания.

— Мы не видели. — ответил Мирон. — Когда вышли она уже была с кровью на пасти, и убежала бы в лес если бы мы ее не схватили.

— На нее кто-то напал. — уверенно сказала Соня. — Она сама бы не стала никого кусать.

— Что это? — задумчиво произнес Олег, глядя куда-то себе под ноги. Он наклонился и поднял маленький кусок окровавленной ткани. Рассмотрев его получше, он смог разглядеть на нем несколько белых цифр. — Ребят, я знаю, что это. Это тюремная роба.

Сланцев был участковым на три поселения. Территория, которую ему вверили для охраны порядка, занимала более пятисот квадратных километров. Он, еще в первую рабочую неделю, понял, что исполнять свой долг так, как ему подсказывала совесть, на таких масштабах совершенно невозможно. Поэтому совесть была отправлена им в отставку, за профнепригодность.

— Сколько можно терпеть? — вопрошала, сидящая перед Сланцевым, женщина лет сорока. — Каждую ночь, идут и идут! И трезвонят, воротами хлопают! У меня дети маленькие, понимаете? Я боюсь их на улицу выпускать, с такими соседями!

Женщину звали Вера Павловна. Она приехала к Сланцеву из другой деревни, чтобы, в очередной раз, пожаловаться на своих соседей, торгующих паленой водкой. Около их дома, каждый вечер собирались опустившиеся личности, и распивали контрафактный алкоголь, часто устраивая пьяные драки.

— Я штрафовал их на прошлой неделе. — устало сказал Сланцев. — В следующем месяце приходите. Еще раз оштрафую.

— Да что им эти штрафы? — возмущалась Вера Павловна. — Заплатят, на денек затихнут, и по новой. Сажать их нужно! Сажать!

— Законом не предусмотрено. — отмахнулся Сланцев. — Я же вам уже сотню раз все объяснял. И не лень вам, мотаться в такую даль?

Выслушав все, что Вера Павловна думает о законах и о Сланцеве лично, он проводил ее к выходу. Поставив чайник, он вернулся за свой рабочий стол, и достал из нижнего ящика завернутый в газету бутерброд.

Чайник еще не успел закипеть, когда дверь в кабинет Сланцева распахнулась и на пороге показалась толпа запыхавшихся подростков.

— Там в лесу… — шумно втягивая воздух в легкие начал говорить лохматый парень, в котором Сланцев узнал внука Егора Савицкого, того, что треснулся головой и попал в больницу несколько дней назад.

— Вы почему без стука? — строго спросил Сланцев, не выпуская бутерброда из рук. — По какому вопросу?

— Там в лесу, — начал снова лохматый парень. — Хромов. Убийца, сбежавший.

Сланцев чуть не подпрыгнул на стуле от неожиданности. Он быстро отложил бутерброд и предложил подросткам войти в кабинет и запереть дверь.

— Рассказывайте! — приказал он.

Ребята, перебивая друг друга, начали рассказывать Сланцеву о бункере, и о том, как нашли кусок тюремной робы.

— Где он? Давайте сюда! — сказал Сланцев.

Олег протянул участковому клочок окровавленной ткани.

— И правда на робу похоже… — задумчиво сказал Сланцев повертев ткань в руках. — А что вы делали в том бункере, то? Ладно ты, лохмач, недавно здесь, но остальные то? Вам никто не говорил, что опасно там шататься? Мало ли что после военных могло остаться. Подорвались бы на гранате какой, или еще чего.

— Мы там Серегу видели, пару дней назад. Хромова. — сказал Олег. — Подумали, может он с отцом на встречу ходил.

— Хм. Резонно, — сказал Сланцев. Он в задумчивости постучал пальцами по столу. — Давайте-ка навестим его.

— Что, прямо сейчас? — удивилась Вероника.

— А чего тянуть?

— А мы вам зачем нужны? Он нас потом прирежет, за то, что мы настучали на него. — слабым взволнованным голосом сказала Настя. Головокружение от удара головой в бункере, так и не прошло, и теперь ее начинало подташнивать.

— Глупости. — ответил Сланцев. — Но ты можешь остаться, если испугалась. Девчонки, вы вообще домой идите, парней хватит.

— Нет! — хором закричали девушки. — Мы с вами!

— Ладно. Тогда идите, подождите меня на крыльце. — сказал Сланцев. Когда дверь за ребятами закрылась, он подошел к сейфу, достал из него табельный пистолет и сунул его за пазуху. На глаза ему попался, оставленный на столе, бутерброд. «Пять минут у меня есть», — подумал Сланцев, и откусил от бутерброда большой кусок.

Мирон стоял на крыльце дома культуры, в котором находился участковый пункт, и смотрел, как Соня, у колонки напротив, отмывает собаку от засохшей крови. Его руки дрожали от нервов и страха, и он спрятал их в карманы джинсов, чтобы друзья не заметили.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Мирон у Насти, которая сидела на ступеньках перед ним.

— Плохо. — ответила она.

— Тебе нужно в больницу. — ласково поглаживая Настину голову сказала Вероника. — У тебя может быть сотрясение.

— У меня, совершенно точно — сотрясение. — ответила Настя. — Но сначала я хочу посмотреть, что скажет Сергей.

— Я вызываю скорую помощь. Нужно, чтобы тебя врач посмотрел, — настойчиво сказал Мирон.

— Не смей! — со страхом в голосе, громко сказала Настя. — Меня мать на месяц дома запрет, если узнает.

— Сотрясение — это очень серьезно. Тебя должен осмотреть врач.

— Мне уже лучше. Правда! — Настя с мольбой в глазах смотрела на Мирона.

— Хорошо. — сказал Мирон. Он спустился с крыльца и, носком кроссовка, прочертил на земле линию длиной в три метра. — Если сможешь пройти по ней, я не буду никуда звонить.

Настя медленно поднялась на ноги и неуверенно подошла к краю линии.

— Что-то у тебя совсем криво получилось. — сказала она Мирону.

— Ничего, так тебе сложнее будет, а значит тест точнее получится.