Нервное напряжение, эмоциональное давление практически свели на нет мои старания контролировать свой дар. Ниточки- сканеры, особенно во время танцев, просто сводили меня с ума, считывая эмоции десятков людей. Пару раз я падала в обморок, едва выйдя на сцену. Девочки даже научились обыгрывать мои падения. Единственным способом купировать мои сверхчувствительные рецепторы стал алкоголь. Я напивалась в усмерть перед выходом на сцену, чем срывала собственные же номера и вызывала, мягко говоря, недоумение у начальника. Естественно, так не могло долго продолжаться, я написала на увольнение, а дальше… дальше известно, я оказалась в школе магии, хотя и не подозревала ранее, что такое вообще возможно. Организм вновь затребовал никотина, лишний раз напоминая, что я не сплю. Я решила таки покурить.

На улице достаточно стемнело, пробудились ночные цикады, стрекотавшие, казалось, сразу со всех сторон. Небо стремительно окрашивалось в темные цвета, фиолетовые тучи, подсвеченные снизу заходящим солнцем, двигались в нашу сторону, подгоняемые теплым южным ветром. Только сейчас я обратила внимание, как же много вокруг свободного пространства. Домики общежитий, которые по первости, казалось, занимали огромную площадь, на самом деле стояли плотно друг к другу, образовывая длинный коридор, щедро украшенный цветами. Я насчитала всего лишь десяток двухэтажек и задумалась, как же там помещаются все студенты?

Лошади, весь день лениво щипавшие газонную травку перед главным корпусом, вероятно, ушли спать. Вместе с ними исчезла и та загадочность, что витала в воздухе до сих пор. Если не обращать внимание на то, что за моей спиной расположились аж целых семь огромных замков. Прямо же передо мной пейзаж веял деревенской романтикой.

Я спряталась за декоративную колонну белого замка и наконец-то с удовольствием втянула в себя горький дым. Интересно, а еще курящие среди учеников присутствуют? Никотин слегка вскружил голову после долгого перерыва. Я втягивала носом терпко пахнущий бархатцами и дымом воздух. Стрекотание вокруг усиливалось, а на небе робко выступил бледный полумесяц. Такой гармонии и покоя я не ощущала наверное со времен беззаботного детства…

«Надя!» услышала я крик Ларисы, эхом донесшийся до моих ушей от резных ворот корпуса. Я быстренько затушила бычок, спрятав его обратно в пачку, дабы не мусорить и вышла из своего укрытия. Лара явно беспокоилась, потеряв меня. Она страшно таращила глаза и металась по газону, в отчаяние выкрикивая мое имя. Я не понимала причин ее внезапного беспокойства, но все же поспешила к ней навстречу:

– Туточки, – махнула я рукой, привлекая внимание моей новой подруги, – ты чего какая испуганная? Что-то случилось?

– Фух, – выдохнула Лариса, едва завидев меня, – ты давай не пропадай, здесь опасно после захода солнца гулять. Особенно новичкам.

Лара осторожно осмотрелась, выискивая источник опасности, но, ничего не обнаружив, успокоилась:

– Побежали обратно, а то все пропустим, – поторопила меня девушка и, не дожидаясь, скрылась за воротами.

Мне ничего не оставалось, как догнать ее, попутно обрушив шквал вопросов, мучивших меня с тех пор, как я оказалась на улице.

– Лар, а по какому принципу нас расселять будут? По курсам? По факультетам?

– Не, – ответила девушка даже не обернувшись, – фишка нашей школы – это дружба и единство, поэтому нас никак не делят, разве что на женские и мужские комнаты. А тебя что-то смущает?

– Естественно! – я даже немного оторопела от ее вопроса, – не боишься с некромантами например жилплощадь делить?

– А, ты про это.

Подруга успокоила меня, объяснив, что некроманты и бойцы живут отдельно ото всех, так как эти два факультета имеют засекреченную программу обучения. Единственное, что в гости могут ходить к остальным ребятам и селят их прямо в замках.

Я нашла наш столик абсолютно пустым, кусочки папируса и даже скатерти исчезли, как будто и не было их. Но самое главное, и блондинка скрылась с глаз моих, что порадовало невероятно. Лариса первой заняла свое место, ожидая меня, нервно барабаня пальцами по столешнице. Я не разделяла ее волнения. Мне все было в новинку и я готова была попасть на любой факультет, лишь бы взяли, не передумали в последний момент. Возвращаться обратно в свою серую жизнь, после увиденного, никак не хотелось.

За наш столик, спустя несколько минут напряжённого ожидания, подсел лихого вида парень, весь украшенный татуировками. Даже на лысой голове расплылась от времени синяя надпись «не пойман – не вор». Парень зыркнул на нас настолько сурово, насколько позволяли его маленькие глазки, и содрогнулся при виде четвертого человека, решившего разделить нашу компанию. К нам присоединилась та самая девочка в розовых рюшах, которую возле автобуса так мило приветствовал директор. В носу не ковырялась, и на том спасибо, но так противно хлопала своими большими глазищами, что нас с Ларисой перетряхнуло. Девочка казалась абсолютно спокойной, я прощупала ее, благо что мои ниточки на сей раз остались незамеченными, и поняла, что она оказывается трясется от страха. Интересно, чего эта куколка могла так испугаться? Я была на сто процентов уверена, что она попадет на бытовой факультет, самый безопасный из всех. Зато только сейчас я смогла рассмотреть ее поближе. Хоть девчушка и выглядела как малолетняя кукла, но мелкие морщинки на лбу выдавали ее истинный возраст.

Лара легонько толкнула меня локтем, красноречиво кивнув в сторону учительского стола. Я повернула голову в направлении ее жеста и увидела Зару Юрьевну, несущую в руках прозрачный сосуд, заполненный плавающим в нем дымком.

– Это и есть оракул? – не удержавшись спросила я

– Ага, – только и смогла ответить Лариса.

Глаза ее, и без того большие и круглые, сейчас округлились еще больше. Ее волнение передалось всему столику, я чувствовала коллективное напряжение окружающих меня людей. Зара Юрьевна, как нарочно, медленно вышагивала давая всем возможность подробно рассмотреть бутыль с оракулом. Лара схватила меня за руку:

– Только не в некры, только не в некры, – залепетала она.

Я пожала ее руку в знак поддержки и вновь обратила внимание на преподавательницу.

Зара Юрьевна аккуратно примостила бутыль в центре учительского стола, содержимое тут же закрутилось внутри в воронку. Женщина откупорила крышку и дымок, вырвавшись на свободу, полетел в сторону учеников. Мы наблюдали, как дымок на мгновение приземляется то возле одного студента, то вдруг летит через весь зал к другому, возвращая на места помеченные цветом папирусы. Со стороны уже получивших направление на факультет слышались возгласы радостные и не очень. Например тот зловещий мальчишечка, которому мы с Ларисой пророчили некромантский курс, с грустью в глазах показывал своим друзьям бумажку выкрашенную в желтый цвет. Дух пролетел над нашим столиком, едва не задев головы. Папирус пока что получила только девочка в рюшах. Страх ее усилился настолько, что я без своих ниточек чувствовала ее. Девочка медленно, сохраняя интригу для себя, развернула папирус и… слезы хлынули из ее глаз. «Так и знала», сказала она и, уткнувшись лицом в руку горько зарыдала. Лара не смогла пройти мимо чужого горя:

– Что случилось? – спросила она, погладив девочку по кудряшкам.

В ответ она с хлопком впечатала в столешницу свою бумагу с… черной меткой.

Сказать, что мы офигели – ничего не сказать. Лариса предупреждала конечно, что решение оракула не всегда кажется адекватным, но чтобы настолько. Мне тоже стало жаль девчушку, ну какой из нее некромант? Я бы еще поняла, если бы ее направили на искусства, или на травнический, но черная метка, единственная на листе папируса, не давала девочке права выбора.

Лара посмотрела на меня грустными глазами и я затосковала вместе с ней. Кто его знает, куда нас засунут после такого поворота. Ответа долго ждать не пришлось. Оракул снова закружил над нашим столом, слабо переливаясь блеклыми искрами. На мгновение завис над моей головой, вгоняя меня в еще большее напряжение и, вспыхнув яркой вспышкой материализовал оставшиеся папирусы и умчал обратно в свою бутыль, отдыхать до следующего года.