Итак, пора сводить с себя этот ужас. Знаю, что будет трудно, но что поделать? Пора забыть о красках.

Раздевшись, залезаю в ванну и направляю «лейку» на голову, наслаждаясь тёплыми струями воды.

Спустя некоторое время смываю шампунь и чуть прикрыв глаза, выключаю воду.

Стараясь не подскользнуться на кафеле, вылезаю из ванной, на ходу стаскивая полотенце со стояка и вытирая голову. Оставив волосы в покое, думаю лишь о том, как бы поскорее одеться, а то как-то не очень находится голой в одной квартире с мужчиной, который даже, слава богу, не проявляет интерес к моей персоне. Но всё же лучше подстраховаться. Боже, что за бред творится у меня в голове!

Завернувшись в полотенце, подхожу к зеркалу, поправляя мокрые волосы. И вновь я вернулась к своему изначальному цвету волос. Тёмно каштановые мне никогда не нравились и вряд ли когда-нибудь будут. По природе они у меня только до лопаток, но так как я их давненько не стриглась, они отросли до поясницы. Эх, всё же нравятся мне длинные волосы.

Переодевшись в пижаму и замотав на голове нечто похожее на египетские тюрбаны, выхожу из ванной комнаты. Проходя мимо гостиной, замечаю свернувшегося на диване Певенси. Ну нельзя мне пройти мимо! Тихими шажками подхожу ближе, понимая, что он спит.

«Какой же ты милый когда спишь. Не такой хмурый хотя бы!», думаю про себя, а после вовсе себя отдёргиваю.

«О чём ты думаешь, Аги?», а я уже не в силах отвести взгляда от Питера. Он, подложив под щёку ладони, чуть приоткрыл рот и мило так сопел, а рядом с ним лежал пульт от телевизора. Покачав головой, выключаю телик и оглядываясь, нахожу то, что сейчас так нужно. Подхожу к креслу и стягиваю с него тёплый плед, который даже в самые холодные осенние вечера мог согреть меня, а после возвращаюсь к парню, укрывая его. Уснул Певенси не в очень хорошей позе — на утро будет болеть тело, но будить жалко — уж слишком он милый.

Сделай дело — гуляй смело, но эта поговорка явно не про меня. Ещё пару минут наблюдаю за спящим гостем, а после, ели заставив себя убраться, ухожу к себе, на ходу думая о том, насколько Певенси милашка когда спит.

Комментарий к Глава третья, или “Милый друг”

Всех с Новым 2016 годом!

Пусть он принесёт нам много радости и счастья!

========== Глава четвёртая, или “Я хочу к тебе” ==========

— Доброе утро, — произнёс Питер, выходя из ванной и громко зевая. Я, стараясь не замечать того, как смешно растрёпаны его волосы, киваю, продолжая читать новости в своём смартфоне, — что на завтрак?

— Вкуснейшие в мире бутерброды с колбасой, — пожимаю плечами, делая глоток кофе.

— Ненавижу колбасу. Есть сыр? — вновь кивнув этой вредине, встаю изо стола и начинаю мыть посуду, пока он меняет колбасу на сыр и с удовольствием начиная его жевать. — В Нарнии еда намного вкуснее, — успевает «похвалить» нашу еду, прежде чем откусить новый кусок.

— Я не сомневаюсь, — без всякого сарказма говорю я, поворачиваясь к нему. — У нас практически вся еда с какими-либо добавками или концентратами. Сейчас почти и не найдёшь того, что будет хоть на восемьдесят процентов из настоящего продукта.

— Я бы хотел чтобы ты попробовала настоящее нарнийское мясо или шоколад, а не тот ужас, чем ты кормила меня недавно, — я улыбаюсь, кивая.

— Может когда-нибудь, — Питер удивлённо приподнимает брови, но ничего не говорит. Вместо этого он шарахается от звука моего телефона. Ну да, не всем понравится Rammstein с утра.

Посмотрев на телефон, лежащий на столе, сглатываю. Как не вовремя!

— Так, Питер, сейчас ты молчишь и даже не пытаешься вякнуть, понял? — удивлённый кивок мне ответ, а я хватаю телефон со стола и нажимаю на зелёную кнопку.

— Привет, ма-ам, — игриво тяну, чтобы поскорее успокоится, — как дела?

— Агнесс, милая, привет! У меня всё хорошо. Прости, дорогая, что так рано звоню, но я хочу тебе напомнить, что до нового года осталось всего пять дней, а к тому моменту мы уже приедем. Агнесс, милая, ты слышишь? — «Боже, мама, конечно я слышу, вот только совсем я не рада» — хочется сказать ей, но я упорно молчу, в шоке уставившись на Питера, который как я и просила сидел молча, нахмурившись и смотря на меня.

Чёрт, как я могла забыть о самом любимом празднике?

— Агнесс, с тобой всё хорошо? — заботливый голос мамы разорвал наступившую тишину, заставив меня вздрогнув, отвести взгляд от голубых глаз Певенси.

— Да, мама. Я просто совсем забыла об этом. Забегалась я, совсем из сил выбиваюсь, — ну не люблю я врать маме. Боже, как не люблю!

— Бедняжка! Ты там хоть по-человечески ешь или как обычно, всякой готовой дрянью?

— Нет, мам, я же умею готовить. Всё хорошо, — отстранёно произношу я, совершенно не вникая в разговор. Меня больше волнует то, что Питер до сих пор не вернулся к себе, что он иностранец, без документов, денег и жилья, к тому же ещё узнаваемый на улице из-за его сходства с одним довольно знаменитым актёром.

А вы знаете что такое безысходность? Я нет. До определённого момента.

Продолжая в пол уха слушать маму, иногда отвечая либо «да», либо «не уверена», быстро соображаю, что делать дальше. Как поступить.

— Ладно, мам, скоро увидимся, — отключившись, с глазами полными слёз, смотрю на Питера, который тут же вскакивает с места и в два шага оказывается около меня. Впервые мы находимся на таком расстоянии, но сейчас как-то не до этого.

— Ксень, что случилось? — взяв меня за плечи и заглядывая в глаза, произносит он, но заметив, что я вообще никак не реагирую, встряхивает, пытаясь привести в себя.

— Всё, Питер, приехали. Конечная станция «габзец», — просто отвечаю я, переводя взгляд с его плеч в глаза. — Мои родители приезжают через четыре дня ко мне.

— Зачем? — до него явно не доходит.

— Ну через пять дней праздник. Новый год, ну или по вашему Рождество. А это семейный праздник, который празднуют в семейном кругу.

— Чёрт, — выругался он, убирая руки с моих плеч, — и что нам делать?

— Я не знаю, — сокрушённо покачав головой, произношу я, обхватывая себя руками, — кажется придётся пробовать всеми способами тебя вернуть обратно. Другого выхода я просто не вижу.

— Как? Ты сама говорила, что надо ждать. И вдруг меняешь своё решение? — начал он заводится, а я даже успокоить его не пыталась. Прав он, прав.

— А что ты предлагаешь? Оставить тебя у себя и представить родителям? Представь, приходят они ко мне, а я такая: «Мам, пап, знакомьтесь, это Питер Певенси. Он ко мне из Нарнии прилетел»? — Питер в упор смотрел на меня, а после вдруг расхохотался. За всё время пока он жил у меня я ни разу не видела чтобы он по-настоящему смеялся. Всегда были либо усмешки или же натянутый хохот. А сейчас… сейчас Певенси смеялся так заливисто и, чёрт его побери, заразно, поэтому уже вскоре я присоединилась к нему.

— Так, — спустя несколько минут громкого хохота, произнесла я, — а если серьёзно, то это полный крах, ты же понимаешь?

Питер вздохнув, кивнул.

— Я бы рад вернутся, но я даже не знаю как.

— Для этого тебе придётся мне рассказать как ты попадал в Нарнию раньше.

— Ну, в первый раз через платяной шкаф, второй я сам так и не понял как вообщем-то попал туда. Просто мы сидели и ждали поезд, а после оказались в Нарнии. Третий раз мою сестру Люси и брата Эдмунда чуть ли не засосало в картину. А вот последний раз… перед тем как попасть в Нарнию я… кажется я умер.

— Умер?

— Да. Мне тогда двадцать два было. Короче говоря там всё так запутано, что лучше даже и не вникать.

— Стой, ты же говорил, что тебе двадцать один, разве нет? — удивлённо смотрю на него, пытаясь вникнуть в его рассказ.

— Ну… давай будем думать, что мне двадцать один, ладно?

— Почему? Питер, сколько тебе по-настоящему лет? — требую я, складывая руки на груди.

— Двадцать два, Ксения, успокойся, а.

— О, да ладно! — с сарказмом выдыхаю я. — Кароче, что нам делать? — Питер пожимает плечами. — Может попробовать запереть тебя в шкафу? Или побить картиной, м?