— Ксения? Что за имя такое?

— Имя как имя. Ксюша. Но оно меня ужасно бесило, и вот я решилась его сменить. Когда мне исполнилось восемнадцать, я рассказала маме о своих планах и, выслушав кучу негативных отзывов, потребовала разрешения. Маме пришлось согласится, а папа, кажется, даже рад был. Он всегда хотел назвать свою дочь как-то по-другому, и вот выпала такая возможность. Пусть мама и была против, но против папы не попрёшь. И вот она я, Агнесс Монтгоммери, — закончив своё повествования, я, встав со стула, забрала свои уже порядком разбухшие хлопья и пошла мыть посуду, так и не услышав ничего от Певенси.

Решив, что на этом тема себя исчерпала, я ушла собираться на практику, думая о том, что мне вновь влетит за то, что я опоздала.

Питер, подойдя к двери для того чтобы пожелать мне удачи на день, сказал: «До скорого, Ксения».

С тех пор я перестала быть для него Агнесс, превратившись в Ксению или Ксюшу. Ну чтож, сама виновата, что разболтала ему.

Если честно, то меня бесило то, что я открывалась перед ним, а он упорно молчал. Конечно мне не составило бы труда зайти в инет и найти всю нужную о нём информацию, но всё же хотелось, чтобы рассказал именно он сам, а не кто-то, кто просто фанатеет по нему.

***

Вернувшись домой чуть позднее, чем хотелось, я не застала Питера ни в гостиной, ни в ванной. Даже кухня пустовала, хотя обычно он сидел там, что-нибудь жуя.

Сердце бешено забилось в груди от страха. Я понимала, почему Певенси мог отсутствовать, но за эти две недели я успела привыкнуть к нему до такой степени, что иногда меня посещали мысли о том, что если вдруг его «затянет» обратно, я не смогу этого принять.

— Питер! — крикнула я, паникуя ещё больше, так как в шкафу отсутствовали все, абсолютно все, его вещи. — Питер, чёрт тебя побери! — в ответ мне было лишь молчание.

Обежав всю квартиру, я поняла, что во мне что-то рухнуло. Квартира пустовала. Питера нигде не было.

Непонятно почему, по щекам потекли горячие слёзы. Удивлённая до глубины души, я, снимая на ходу зимнюю куртку, вошла в ванную комнату, включая горячую воду и начиная смывать макияж.

Не сдержав потока слёз, я громко крикнула, ударяя ладонью по раковине. Чёрт, больно! От этого стало ещё обиднее.

Когда я, успокоившись, отключила воду и вытерлась полотенцем, то была похожа на какое-то чудо с красными опухшими глазами и таким же красным носом. М-да.

Обида отошла на задний план, выдвигая вперёд желание чего-нибудь съесть. Медленно я вошла в кухню и подошла к холодильнику открывая его. О, ну естественно! С последнего раза, когда я была в магазине, прошло минимум пять дней. В общем, холодильник был пуст.

— Ну просто зашибись! — я, полностью выбившаяся из сил, фыркнув, ушла к себе. Бодрствовать мне не хотелось ещё и потому что я захочу есть, а кроме сыра, которого я терпеть не могу, в холодильнике ничего нет. Стараясь ни о чём не думать, я отключилась, быстро уносясь к уже полюбившейся темноте и чувству полёта.

***

Проснулась от жгучего желания сожрать медведя. Нет, ну вот честно. Я была до ужаса голодна. Еле соскребя себя с кровати и не заботясь о внешнем виде, выхожу из комнаты и, зевая, направляюсь на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Из головы совершенно вылетел тот факт, что ещё вчера я засыпала с мыслью «проснусь голодной».

— Ну и видок, — прежде чем дойти до места назначения, останавливаюсь и в шоке смотрю на зевающего Питера, — тебе бы причесаться.

— П-п-питер?! — Певенси удивлённо вскидывает брови, не понимая, что такого необычного я увидела. — Ты где вчера был?! Я пришла домой, а тебя не было! — чувствую себя какой-то дурой, но на данный момент мне совершенно плевать. Передо мной, чёрт возьми, стоит настоящий и живой Питер, которого ещё вчера я считала успешно вернувшимся к себе домой.

— Эм, — он явно ничего не понимает, а я, сложив руки на груди, смотрю на него, одним взглядом давая понять, что жду ответа, — если я скажу, что ходил за продуктами, ты поверишь? — шок на моём лице медленно перерастает в злобу, и Питеру это, видимо, не нравится.

— Какие к чёрту продукты?! Ты был на улице?! — возмущение, страх и злость одолевали меня в данный момент. Хотелось ударить его, кричать и… улыбаться от облегчения.

«Он не исчез. Не исчез!», стучало в голове. И, кажется, радость оказалась сильнее, чем что-либо другое, так как Певенси удивлённо смотрел на меня, когда на моём лице расползлась радостная улыбка.

— Ксения, — я вздрогнула от его голоса. Пора бы и привыкнуть, ибо по-другому он звать меня явно не намерен, — ты за эти две недели научила меня многому. К тому же, я в полном здравии и довольно не глуп. Почему же я не могу выйти на улицу чтобы купить еду? Тебя нет целый день, а мне что делать? Голодать? Ну уж нет, — от такого я приоткрыла рот, но понимая, что выдать ничего не могу, захлопнула его.

— Ну раз мы такие самостоятельные, то готовить завтрак будешь ты, — и кинув на него последний взгляд, я удаляюсь в ванную комнату, стараясь привести себя в порядок, а также потешаясь над своим вчерашнем поведении.

***

Уже чуть позже, когда была уже готова к новому дню, а именно позавтракав и приведя себя в более-менее божеский вид, я была готова задать мучивший меня ещё с утра вопрос:

— Питер, раз ты ходил за едой, — а он ходил, ибо холодильник более не пустовал, — то почему когда я заглядывала в шкаф твои вещи отсутствовали?

Питер устало вздохнул, но я заметила как он мельком бросил взгляд на шкаф, будто ждал чего-то, словно из него должен был кто-то выйти.

— Я их спрятал, — в который раз за два дня, мои брови взлетели вверх.

— Ты до сих пор мне не доверяешь? — мне стало даже немного обидно.

— Нет, я доверяю. Просто… — но что же за его «просто» я так и не узнала, взмахнув рукой и призвав его замолчать. Встав с дивана, на котором сидела во время разговора, вздыхаю и посмотрев на него, произношу: «Ты надоел, если честно. Я уже вроде бы доказала, что мне можно верить. Когда же ты наконец это поймёшь?»

Конечно вопрос был риторический на который ответа и не требовалось. Мы оба итак знали: никогда.

— Прости, — мне показалось или в его «прости» можно услышать искренность? Пф, конечно показалось. Об этом свидетельствует его ухмылка, — может когда-нибудь я всё же приму тот факт, что завис здесь.

— Когда-нибудь? — удивляться его ответу мне не впервые. Питер кивает.

— Тебе разве не нужно идти в университет? — быстро переводит тему. Ну что ж, если ты так хочешь, Питер.

— Нет. У меня незапланированный выходной. Радуйся, — и оставляя его в одиночестве, ухожу к себе в комнату, ясно давая понять — я обижена, и меня не трогать.

Сегодня я посвящу себе и только себе. На Питера я немножко зла, хотя даже и не знаю за что. Наверное, просто так.

Заперевшись у себя в комнате, я посмотрела на своё отражение в зеркале и скривилась. Краска местами сошла, являя на свет мои тёмные, почти чёрные, каштановые волосы. Иногда, я даже забывала, какой цвет волос у меня настоящий, ибо я постоянно его меняла, стараясь изменить себя полностью. Как оказывается — зря.

«Может оставить всё, как есть?», подхожу к зеркалу шкафа-купе и вновь кривлюсь — выгляжу ужасно. Из-за того, что я давно не прибегала к помощи химии мои волосы приобрели очень странные цвета: кончики вроде бы золотистые, а вроде уже и нет, корни так вообще стали чёрные.

Вздохнув, собираю нужные вещи и выхожу из комнаты, собираясь снимать со своих волос всю эту ужасную химию. Надоело.

Проходя мимо гостиной, вижу Питера, который сидит ко мне спиной, ища что-то в интернете. Иногда мне страшно того, что однажды он просто ради интереса наберёт в поисковике комбинацию «Питер Певенси» и в ужасе узнает кем по-настоящему является. Бедный парень. Я бы не хотела ему такого. Слишком уж… ужасно, что ли. Но радует только то, что он даже и не думает об этом. Но мало ли что может взбрести в его светловолосую головушку.

Наплевав на этого зазнавшегося человека, вхожу ванну и по обыкновению лишь захлопываю дверь, забыв напрочь про замок.