Я испуганно посмотрела вперёд, замечая лишь облака и ничего более. Бледное небо местами было освещено утреннем солнцем.

Начинался рассвет.

Я заворожено смотрела туда, где облака соединялись с небом и освещались восходящим солнцем, создавая ощущения того, что я на полпути к раю. Невероятно.

И если бы не дышащая мне в спину опасность, я бы насладилась этим видом. Сейчас же его портил страх за свою шкуру, потому что тот, с кем мы вот уже третий день вели ожесточённую борьбу, намеревался скинуть меня со скалы, окрылённый какой-то своей идеей.

— Зови его! — приказал Аххилес, чуть толкая меня в спину. — Ну же! Я хочу это видеть!

— Аххилес, — я обернулась, смотря в эти торжествующие глаза, — не надо. Ты сошёл с ума!

— Я тебе не какой-то мальчишка! — внезапно он оказался совсем рядом и чтобы увеличить между нами расстояние, я шагнула назад, а после ещё раз и ещё, потому что мужчина подходил. — Ты моя пленница, и я имею право сделать с тобой всё, что угодно!

— Но что ты этим добьёшься? Прирежь меня этим тесаком, что у тебя в руках, и дело с концом.

— Не могу, — он покачал головой, — закон запрещает.

— Ты нарушил много законов, ещё тогда, когда бросил вызов королям Нарнии! — возразила я.

— Этот закон нарушить нельзя! — он опустил глаза в пол. — Иначе конец всему тому, к чему я так долго шёл.

— Ты совсем потерял голову! — воскликнула я, дивясь его идиотизму. — Как тебя такая армия слушает?!

— Потому что у меня есть то, что страшит их, — он пожал плечами, коварно улыбаясь.

— Драконы… — прошептала я, сглотнув.

— Как видишь, — он пожал плечами, — у всех есть свои козыри в рукаве.

Внезапный рык разрушил тишину, что повисла между нами после слов Аххилеса. Я вздрогнула, обернувшись к обрыву.

Прищурившись, я увидела огромного дракона, что летел прямо к нам с бешеной скоростью.

Вскрикнув, я повалилась на землю от страха, прижимая руки к голове.

Раздался смех Аххилеса, и, когда я открыла глаза, я увидела его, стоящего рядом с огромным ящером, который, наклонив голову, дышал ему в спину.

— Но… как? — прошептала я, поднимаясь на ноги. — Как?

— Как я его контролирую? — я кивнула, наблюдая за тем, как Аххилес медленно подходит к огромной голове, покрытой какими-то шипами, и начинает медленно поглаживать её рукой. — Всё просто дорогая: я его всадник, а дракон, который принял своего всадника, обязан его слушаться. Становясь всадником, человек полностью контролирует разум дракона, направляя его, заставляя подчиниться.

— Кто такие всадники? — спросила я из чистого любопытства. Я впервые встречала такое и, конечно, мой интерес имел смысл.

— О, это долгая история, — протянул Аххилес, — но мы же никуда не торопимся, правда? — я кивнула.

— Рассказывай.

— Много лет назад, когда Нарния ещё только-только создавалась и пока её никто не населял, перед великим Асланом встал вопрос: кто будет защитником? Ни один народ не подходил для такой важной миссии: люди были тщеславны, сказочные существа слишком слабы, а эльфы, подававшие больше надежд, перешли уже тогда на тёмную сторону, став орками — мерзкими существами, что живут в самых потаенных уголках великой страны. Тогда Великий кот обратился к драконом, которые в те времена могли думать, говорить и жить с другими народами бок о бок. Аслану удалось с ними составить договор, который заключался в том, что драконы будут хранить Нарнию в отсутствие создателя. К несчастью, Аслан слишком часто и надолго отлучался и вот, однажды, когда он в очередной раз посетил плод своего творения — он увидел, что драконы не смогли справится со своей задачей, изменившись до неузнаваемости. Несмотря на то, что драконы не справились — они были самыми лучшими кандидатами на данную роль за их силу, ум и невероятную невосприимчивость к магии, поэтому Аслану вновь пришлось решать, что делать. И вот в его мудрую голову, — Аххилес усмехнулся, — пришла одна гениальная идея, изменившая Нарнию навсегда: он придумал отдельный, так скажем, вид людей, которые от рождения были заклеймены руной, название которой «Гольорион». Эта руна давала необычайную силу человеку, очень похожую на ту, что была у дракона, который носил её, но в ней было одно отклонение — человек сходил с ума. И вот у Аслана снова промах. Что же делать, ведь Нарния могла исчезнуть под натиском сильной магии, а как нам уже известно — драконы единственные, кто мог контролировать эту мощь. И вот, наконец, Великий кот придумал: он, прибегнув к чёрной магии, связал людей с драконами, тем самым,можно сказать, создав драконьих всадников. Это были выбранные им люди, чья сила была драконьей, а сердце и ум — человеческие. Идеальная стража, не так ли? — Аххилес вновь усмехнулся, но на этот раз печально. — Аслан преуспел в своей затее: теперь драконов контролировали, а сами ящеры помогали людям справиться с тяжким бременем, что было возложено на их плечи. Время шло, но связь между драконом и его всадником не крепла. Это был лишь договор, заключённый меткой, но не более. Никто не знал как так произошло, что договор стал недействительным, а всадники всполошились меж собой, устроив сокрушительную войну. Начались междоусобицы. Каждый всадник считал, что он и его дракон — те, кто должны править другими. К сожалению, Аслан не мог вмешаться в их споры, со своим глупым убеждением «ничего не повторяется дважды». И вот наступило время, когда всадники пришли к общему решению. Теперь каждый был сам за себя, судьба одного не касалась других. Надежды на лучшее с громким треском провалились, оставив вместо себя лишь пепел.

— Что случилось потом? — спросила я, бросив короткий взгляд на красного дракона, что наслаждался поглаживанием Аххилеса.

— Некоторое время ничего не происходило — всадники продолжали буйствовать, но уже по одиночке. Пока однажды на их «трон» не взошёл Гедеон — всадник на огромном, белоснежном драконе, который одним своим коротким словом прекратил всё, что творилось между ними. Гедеон возглавил разобщённое содружество, вернув мир и покой не только между всадниками, но и вообще во всей Нарнии в целом. На многие века воцарился мир, пока однажды Гедеона не убили, а за ним в небытие ушёл и его дракон. Нет, это было не славное сражение, где они ушли храбро, героями, как ты подумала, совсем нет. Гедеона зарезали в его же постели, когда он забавлялся со своей женой, а его дракон… Связь между двумя стражами настолько крепка, что если умрёт всадник — погибнет и дракон. Но смута не вернулась как все предполагали, наоборот, всё изменилось в одночасье. Гедеон вернул всадникам былое отношение друг к другу. Он вернул их на правильную дорогу, вывел к свету. И они изменились. Наконец-то, впервые за долгие годы, всадники выполняли свой долг так, как надо. Это были самые лучшие времена. Но ничто не длиться вечно. На королевский трон взошёл правнук великого Метрхира — нарнийского короля — и вот тут-то и началось. Фемир, сын Метрхира, ненавидел всадников всей душой, за что никто не знает, но, возможно, всё из-за того, что когда всадники ещё не вернули себе доброе имя, они убивали людей и, наверное, когда-то убили мать теперешнего короля. Глупец созвал совет на котором присутствовал лишь один из общины всадников — их новый глава Ромир. Переговоры длились не один час и там-то и решилась судьба страж Нарнии. Было решено казнить каждого, а так как дракона убить практически невозможно, решили покончить с людьми. Но, следуя своим инстинктам, драконы вступили на защиту своих людей. Это была тяжёлая и кровавая битва, которая невесть чем бы закончилась, если бы в дождливую ночь, накануне летнего солнцестояния, в тронный зал не вошёл мужчина, объявивший королю, что он — его спасение, — Аххилес замолк.

— Драконоборец? — спросила я тихо.

— Именно он. Король, обезумевший от ненависти, сразу же принял его с распростёртыми объятиями. Ему было выдано всё, лишь бы он покончил с вредителями. И он выполнил свою задачу, а когда последний драконий всадник пал от его клинка, драконоборец направился к королю, волоча за собой отрубленную голову белого дракона — символа величия у всадников. Престав перед королём, он бросил ему в ноги окровавленную голову и, ухмыльнувшись, произнёс: «Я выполнил твою ничтожную просьбу, король, но теперь мои руки в крови дракона, а это значит, что я навеки проклят. У меня к тебе лишь одна просьба — казни меня.» Фемир был удивлён данным заявлением, но, несмотря на это, он выполнил странную просьбу драконоборца. На следующий день, на рассвете, его казнили и долго после праздновали, подымая за него кубки и наслаждаясь победой. Ты спросишь почему он так поступил? Почему, избавив страну, он захотел умереть сам? — я лишь потерянно кивнула. — Ты уже знаешь, что дракон умирает, если погибнет всадник, но не знаешь, что всадник остаётся жив, если умрёт дракон. Тот драконоборец солгал, назвав себя им. Он был самым настоящим всадником, который когда-то потерял своего дракона и не просто в бою, а когда тот бросился защищать его грудью. Не спрашивай меня почему он так поступил, убив каждого всадника поочерёдно, никто не знает, даже я.