— Как мне понять, что именно этот человек является шпионом? — мне страшно. Ужасно страшно.

— Ты должна сама понять, я не могу давать тебе подсказок. Я знаю только то, что от него никто не ждёт удара. Ксения, это может быть кто угодно!

— Хорошо, ладно, — я киваю, зажмурившись и вздохнув. — Я постараюсь. Что-то ещё?

— Нет, давай скорее, иди.

Я киваю. Зрение медленно приходит в норму и я уже вижу силуэты. И на данный момент я вижу огромное чёрное пятно прямо передо мной. Я жмурюсь, чтобы разглядеть получше, но тяжёлый вздох и рука, развернувшая меня и толкнувшая в проход, не позволяет рассмотреть поподробнее. Я фырчу, делая шаг в магический вход, когда меня резко хватают за руку и притягиваю к себе. От удара обо что-то твёрдое, из лёгких вылетает воздух. Я прихожу в себя в объятиях. Меня сжимают со всех сил так, будто я единственная, кто ему нужен во всём мире. Я пытаюсь вырваться, но это не в моих силах.

— Подожди, Ксения, — шепчет мне голос, а руки сжимаются сильнее. — Я так долго тебя не ощущал, что просто не могу отпустить тебя обратно.

— Мы знакомы? — шепчу я в ответ, в шоке замерев. — Я не узнаю твоего голоса.

— Ты меня никогда и не знала. Не в этой жизни.

— Что? — практически верещу я, вновь принявшись выворачиваться.

— Дорогая малышка, — на щёки ложатся тёплые ладони, а чужое дыхание опаляет губы, а после ко лбу прижимаются тёплые мягкие губы, от ощущения которых я вздрагиваю и зажмуриваюсь. Сейчас я жалею больше всего из-за того, что зрение не восстановилось окончательно. Передо мной лишь расплывчатое пятно.

— Почему ты не дашь себя увидеть? — хрипло спрашиваю я, дрожа всем телом. — Кто ты?

— Тот, кто найдёт тебя даже спустя года и сквозь миры, — горячий шёпот на ухо, а после меня вталкивают в холодную магию прохода, которая поглощает меня, не даёт вздохнуть и выбраться.

— Ты найдёшь моих сообщников на той стороне и они однажды тебе всё объяснят! — последнее, что я слышу, прежде чем утонуть в ледяной магической волне.

Я люблю тебя, моя девочка

Кто же ты такой?

Я — часть магии. Я чувствую, как та сочится по мне, на своих волнах неся меня куда-то сквозь. Мне не надо идти, я чувствую, что источник магии сам несёт меня вперёд, навстречу выходу. Я ничего не слышу, мне до сих пор холодно и неприятно. Я будто плещусь в холодном озере, но на деле же то, где я, даже не вода. Это нечто незримое, необъяснимое, волшебное.

Мне не нужно называть место, куда меня должно выбросить. Магия сама понимает, куда меня нужно доставить.

За время моей транспортировки, я наконец-то прихожу в себя окончательно и когда меня выталкивают наружу, выпуская из холодных, но надёжных объятий, я падаю на землю, больно ударяясь коленками. Я встаю на четвереньки и тяжело дышу. Придя в себя, я оборачиваюсь, но не вижу ничего особенного. Проход закрывается, сделав своё дело.

Ещё через пару минут я встаю на дрожащих ногах. В голове бьются мысли о том, что я жива, что я вновь в относительной безопасности. Но всё это прекрывает желание вернуться, узнать того, кто спас, привёл меня сюда. Умолял не сдаваться.

Теперь я знала. Тот голос, что я услышала на обрыве, принадлежал ни одному из тех, кого я когда-либо знала. Этот голос обладал чарующими нотками, похожими на нотки самой магии. Этот голос принадлежал тому, кто знал обо мне всё, хотя я ни разу в жизни с ним не сталкивалась. И этот кто-то явно испытывал какие-то чувства ко мне. Он меня любил…

Мои мысли прерывает вой. Такой испугано-счастливый. Я резко оборачиваюсь, успевая уловить белоснежное пятно, которое летит на меня. Секунда — и я вновь оказываюсь на земле, только теперь прижатая могущим телом Чарли. Его белоснежная шерсть стоит торчком, хвост высоко понят, из пасти вывален язык, а голубые глаза на мокром месте. Из них крупными каплями текут слёзы, падая мне на плащ, оставляя там тёмные влажные пятна. Чарли скулит и подвывает, замерев надо мной каменной скалой. Его лихорадит и это вовсе не от того, что он переживает трансформацию, нет. Чарли трясётся от ужаса и страха, а также от огромного облегчения. По нашей связи текут едва заметные отголоски его чувств. Я понимаю, что он чуть было не погиб вместе со мной всего лишь от моего душевного состояния.

Прежние обиды давно забыты. Приподнимаясь, я обвиваю шею Чарли, утыкаясь носом в мохнатую щёку и раздуваю шерсть. Скулёж усиливается, а задняя часть волка ходит ходуном. Скосив взгляд, я вижу, что его хвост превратился в пропеллер. Он крутится из стороны в сторону, просто сходит с ума.

Через пару секунд Чарли не выдерживает и широко лижет меня в лицо, от чего я недовольно отмахиваюсь, но продолжаю улыбаться. Нет ничего лучше, чем знать, что тебя любят и ждут. Я, не разрывая объятий, забираюсь ему на спину и, прижавшись к спине, позволяю себе расслабится. Подняв голову и громко завыв, Чарли срывается с места. Я не знаю, куда он меня везёт, но мне плевать. Я до сих пор потеряна и мне ужасно тоскливо. И единственный, кто в данный момент может меня понять — это Чарли. Он второй, кто считывает мои эмоции так, будто это его собственные. Кто первый, я не хочу думать, иначе вновь начну задыхаться от огромной раны в груди.

Я не позволяю себе думать о Вэне.

Чарли несёт меня около пятнадцати минут. Когда он останавливается, я вижу знакомые очертания замка и, вздохнув, киваю. Он принёс меня именно туда, куда и надо. Вздохнув и выдохнув, я делаю шаг. Меня останавливает громкий, призывный вой Чарли. Он зовёт остальных, доходит до меня и я, вовсе не расстроившись, иду ко входу. Чарли следует за мной, вышагивая рядом со мной, попадая в такт моему шагу.

Мы уже на подходе к дверям, когда те открываются. Первой я вижу Люси. Она шагает точно мне на встречу, не сводя взгляда с меня. За ней идёт Каспиан, но на него я не смотрю. Не сейчас. Не тогда, когда следом за ним, сложив руки на груди, чуть прихрамывая, идёт Питер. На его лице не читаемая маска, я не знаю, о чём он думает.

Я взволнованно вздыхаю, но Чарли подбадривает меня, пихнув носом в бедро. Я пытаюсь игнорировать страх, который ворочается в груди и не даёт спокойно рассуждать.

Я смотрю точно в глаза Питера, потому что сильнее страха — вина. Ох, она съедает меня, разрывает душу на части, не позволяет что-то сказать в своё оправдание, потому что нет таких слов, чтобы объяснить как же мне жаль.

— Питер, я… — я пытаюсь что-то сказать, но ужас просто сдавливает глотку, не позволяя словам вырваться, — я… — я захлопываю рот, приводя дыхание в порядок. Питер молчит, смотря на меня совершенно равнодушно. О чём же ты думаешь? Сколько мыслей кружат в твоей голове? Почему ты никак не отреагируешь? Уж лучше бы накричал, ведь я так виновата… — Прости меня, — это единственное, что приходит мне в тот момент, — умоляю тебя, прости, — и сейчас я внезапно понимаю, что я говорю не только о том, что он испытывал по моей вине, что чуть не умер. Я извиняюсь за всю ту боль, что я ему причинила. За всё это время.

Я чувствую, как по щекам текут слёзы, застилая глаза, не давая увидеть, что сейчас творится на лице любимого человека, который по моей вине… из-за меня…

— Я так виновата, я знаю, что мне нет прощения, но…

Я замолкаю, потому что выговорить что-то ещё нет просто ни сил, ни желания. Всё, что я хотела бы сказать, всё это — пустой звук. Это ничего не значит и не значило.

Маска Питера спадает и он на мгновение прикрывает глаза, а после идёт ко мне. Он преодолевает расстояние в несколько шагов и замирает в нескольких сантиметрах от меня. Он не сводит глаз с моего лица, я же не могу отвести своих от него. Я ничего не понимаю, смотрю с таким испугом и виной на лице.

— Ты там чуть было не умерла, — говорит он треснувшим голосом. — Ты чуть не погубила нас обоих.

— Я знаю, я, Господи, как же я виновата! — я делаю шаг назад от него, больше не в силах держаться спокойно. Из меня так и рвутся рыдания и я удивлена, почему только тихие слёзы и всхлипы. Где истерика? — Прошу, прости меня, — я вновь смотрю ему в глаза, надеясь на то, что он поймёт. — За всё то, что я сделала сейчас и когда-то давно. Я так…