— Ксения, стой! — Чарли не успевает словить меня, когда я делаю шаг и срываюсь вниз. Лечу я недолго. Спустя пару секунд я больно ударяюсь задницей об каменный пол, распахивая глаза в удивлении. Передо мной освещённая факелами сокровищница древних великих королей Нарнии. Как ни странно, но с прошлого моего раза ничего не изменилось. Здесь всё также четыре сундука, покрытых пылью, четыре статуи. Только раньше здесь всё блестело золотистым светом, а сейчас в некоторых местах оно потемнело.

Я поднимаюсь на ноги, оглядывая пространство вокруг себя. Сокровищница заброшена.

— Здесь никого не было несколько лет, — подтверждает мои догадки Чарли. — Мы зря пришли сюда.

Я не слушаю Чарли. Мой взгляд прикован к статуе, стоящей посередине. Времена стёрли некоторые черты, но я никогда не спутаю её ни с одной другой. Я смотрю на статую Питера. Это всё тот же бородатый мужчина с короной на голове. Я помню, как издевалась над Питом, увидев это впервые. Но сейчас смеяться нет сил. На дрожащих ногах я подхожу к ней и, как в прошлый раз, три года назад, облокачиваюсь о сундук руками, вглядываясь в черты лица. Сейчас, когда я помню лицо короля вдоль и поперёк, я вдруг замечаю сходство. Едва заметное, потому что в памяти у меня двадцатидвухлетний Пит, а здесь — тридцатилетний, но тот, что в памяти и тот, кого я вижу — один человек. Тогда я была глупа — не понимала, что вот он, тот, кто навсегда запечалится в памяти. Я издевалась, грубила, кричала и спорила с ним. Я так часто выводила его из себя, старалась сделать неприятно иногда специально, но чаще — нечаянно. Раньше, признаюсь, я не ценила его в полной мере. Но ценю ли я сейчас?

— П-питер?

— Посмотри на меня…

Призрачный шёпот воспоминаний врезается, заставляя вспомнить тот момент, когда я впервые почувствовала такой необычный стук сердца, который вскоре преследовал меня каждый раз, когда я находилась вблизи короля.

Я вспоминаю, как стояла в этой же позе, как Питер внезапно подошёл сзади и практически приказал посмотреть на него.

Я будто возвращаюсь в тот день. Что-то умоляет повернуться, но что-то подсказывает, что я совершу глупость.

Я оборачиваюсь. Вместо Питера на меня смотрит Чарли. Он не понимает, что со мной, но чувствует, что меня что-то тревожит.

— Я же говорил, — усмехается он, чуть прикрывая глаза. Я потерянно киваю.

— Это ещё ничего не значит.

— Уверена?

Я не отвечаю.

— Пошли отсюда, — вздыхает Чарли, разворачиваясь. — Мы зря шли так долго.

Последний раз оглянувшись на статую Питера, я двигаюсь в сторону выхода.

Мы выходим из сокровищницы в полном молчании. Чарли выпрямляется, его ноздри раздуваются и он вдруг напрягается.

— Что такое? — не понимаю я, подходя к нему. — Что ты чуешь?

— Эм, — он трясёт головой, — сладости?

— Чего? — до меня не сразу доходит. — Сладости?

— Конфеты, шоколад… — Чарли хмурится. — Пошли отсюда.

Я киваю. Мы уже практически выходим на тропку, с которой пришли, когда Чарли вновь останавливает и оборачивается ко мне.

— Олени? — его ноздри широко раздуваются. — Что за бред?

«Бред» появляется внезапно. Я слышу звук колокольчиков, а после и звук копыт по снегу. Чарли смотрит куда-то вперёд и я, проследив за его взглядом, удивлённо распахиваю глаза.

— Это не бред, Чарли, — губы расплываются в улыбке, когда несущаяся телега всё приближается и приближается. — Это Санта.

Телега с оленями (ну и нюх у Чарли, однако) останавливается прямо напротив нас. Я не верю собственным глазам.

На санях, где расположены козлы, сидит седой дед с длинной белоснежной бородой. Он поворачивается к нам и расплывается в улыбке, а после слезает с саней, вставая напротив нас. Чарли откровенно в шоке, а я не могу поверить своим глазам.

— Вас же не существует, — я хмурюсь. — Серьёзно? Санта Клаус? Дед Мороз?

— Хо-хо-хо, — смеётся этот дед, поднимая руки, — кто как зовёт меня в разных мирах и странах! Кто зовёт Дедом Морозом, кто Сантой, кто Баббо-Натале, и даже, не поверите, Зюзя, — он смеётся, хлопая себя по небольшому животу. — Приятно познакомится, Ксения, я — Отец Рождества.

— Вас не существует, — повторяю я, чуть напрягшись.

— Потрогай меня — я вполне настоящий, — он улыбается.

— Не буду я вас трогать! — возмущаюсь я. — Кто вы такой?

— Я Отец Рождества. А кто ты?

— Не поняла?

— Ну же, кто ты? — он чуть жмурится. Ждёт ответа.

— Ксения, — усмехаюсь я, складывая руки на груди.

— Ты уверена? — он вновь щурится и улыбается. Это чуть-чуть пугает.

— А кто я?

— Ты — Всадник, помнишь? — он вдруг делает шаг вперёд, приближаясь ко мне. Чарли оскаливается, но молчит. Он, что, верит?

— Я никогда не забывала, — напряжённо говорю я.

— Где твой дракон, Всадник? — Отец Рождества, если это действительно он, хмурится.

— Я не знаю, — уже злюсь я.

— А ты хочешь найти его?

— Ну конечно! Только как?

— Ох-хо-хо, когда-то я преподносил подарки будущим королям Нарнии, а сейчас вот подарю самому Драконьему Всаднику! — он улыбается, а после, развернувшись, идёт к своим саням.

— Ты веришь ему? — шепчу я Чарли, который стоит, напряжённый, как струна.

— Не знаю, но он явно убеждён в своей правоте, — Чарли пожимает плечами.

— Вот, прими подарок, Всадник.

Старик подходит ко мне, протягивая мне какой-то свиток из пергамента, перевязанный дорогой красной лентой.

— Что это? — не понимаю я.

— Карта, — он пожимает плечами. — А что же это может быть?

— Ну не знаю, — я хмурюсь, — не зря же вы спросили меня про дракона.

Мужчина улыбается, переводя взгляд на Чарли.

— Ты был хорошим мальчиком, Чарли, — вдруг говорит он, чуть нахмурившись. — У тебя доброе сердце. Ты готов на всё, ради тех, кто тебе дорог. Жаль, что ты иногда берёшь на себя даже лишнего.

— О чём вы? — не понимает Чарли.

— Я дарую тебе этот ремешок с голубым камнем, который будет служить тебе оберегом.

Чарли берёт в руки длинный ремень, посреди которого вцеплен голубой камень.

— Глаз волка? — удивляется Чарли.

— Однажды он поможет тебе, — Отец Рождества улыбается.

— Спасибо… — хрипло благодарит оборотень, сжимая подарок в кулаке.

— Вся Нарния надеется на тебя, Ксения, — взгляд добрых глаз обращается ко мне. — Не подведи нас.

— Но как мне…

Я не успеваю договорить, потому что старик забирается обратно в сани и с улыбкой смотрит на нас с Чарли.

— Мне пора в путь. Рождество уже совсем скоро! — он берёт в руки поводья и вдруг серьёзно смотрит на меня. — Не потеряй карту, что я дал. Она может однажды ответить на любой твой вопрос. Прощайте и счастливого Рождества!

Сани сдвигаются с места и быстро набирают скорость. Мы с Чарли продолжаем смотреть вперёд, даже тогда, когда санки скрываются далеко в густом лесу.

Не говоря ни слова, я срываю шёлковую ленту с карты и разворачиваю её. Я удивляюсь, когда смотрю на чистый пергаментный лист.

— Ну и зачем мне это? — вздыхаю я огорчённо. — Каким образом она мне поможет?

— Может нужно кодовое слово? — спросил Чарли, задумчиво разглядывая свой подарок.

— Шалость удалась? — усмехаюсь я. Пергамент остаётся чистейшим. — Сезам откройся? — никакого отклика.

— Может не стоит гадать, а просто сказать то, что придёт первое на ум? — Чарли даже не смотрит на меня, проводя пальцем по голубому камню.

Я хмурюсь, испытывая чувство дежавю. Когда-то давным-давно мне тоже самое говорила Леа, когда заставляла назвать имя Вэна…

— Так, этот старик сказал, что она когда-нибудь ответит на мой вопрос… — рассуждаю я, — так-так-так. Что он имел ввиду? — до меня резко доходит и я, сжимая побледневшими пальцами недокарту, вглядываюсь в чистый пергамент. — Я хочу знать, где находится Вэнфролх.

Я вскрикиваю от удивления, когда внезапно карта начинает наполнятся чёрными чернилами. Где-то в правой стороне появляется чётко горящая точка, и я вдруг понимаю, что это — я. От этой точки, будто пером по бумаге, бежит чёрная нить, ведущая далеко на север. Где-то у самого края карты, линия обрубается, а вместо не её появляется такая же жирная чёрная точка-клякса.