— Что со связью? — тихо спрашивает Певенси.

— Да не прошло ничего со связью, — Чарли облокачивается локтями о колени и опускает голову на раскрытые ладони. — Дурманила связь её, дурманила, а она вцепилась в тебя и ни в какую. Что я только не делал, пытался уговорить, соблазнить, свернуть её с пути, а она… — Чарли усмехается. — Иногда мне кажется, что волк надо мной издевается. Надо же было выбрать ту, кто никогда не ответит взаимностью, чьи чувства сильнее, чем предназначение судьбы.

— Что ты делал? — услышав в голосе короля напряжённые нотки, Чарли поднимает голову. Питер стоит, сжав кулаки. От него так и разит ревностью. Брови волка ползут вверх от внезапного осознания.

— Ты… — он резко замолкает, сужая глаза. Ноздри его трепещут – сверхъестественное обоняние улавливает запах отлично замаскированных чувств. — Да ты её любишь! — восклицает Чарли спустя несколько секунд. — Ты — чёртов лжец! Как ты мог ей врать?

— Чарли, отвечай на вопрос, — Питер хмурится сильнее. — Что ты делал?

— Да какая собственно разница? — в голосе волка хорошо слышимая тоска. Где-то внутри что-то скребётся, но Певенси игнорирует это чувство.

— Чарли! — терпение держится на волоске.

— А что первое приходит тебе в голову, когда я говорю о том, что любыми способами пытаюсь завоевать Пару? — Чарли расплывается в оскале.

— Ты трогал её? — тело пронзает судорога, разжигая где-то внутри сильнейшую ярость. — Ты прикасался к ней без её позволения? — Питер делает шаг к оборотню, но тот совершенно спокойно сидит на кровати. Совершенно спокойно.

— Ты в курсе, что если бы не её просьба защищать тебя, если бы не заклятие, связующее вас, я бы тебя убил? — задаёт он совершенно нежданный вопрос. — Знаешь, как я желал прикончить тебя? Все инстинкты вопили о том, чтобы я сделал это, как только увидел бы. Ты был тем, кто стоял между волком и его Парой. Волки никому не уступают свою Пару. Но разумом-то я осознавал, что если это произойдёт, Ксения не только возненавидит меня, но и раз и навсегда будет потеряна для меня. Я не имел права лишать себя возможности быть рядом с ней. Но также у меня не было совершенно никакого права лишать её тебя, уничтожать её, когда она итак была уже на исходе.

— Ты собираешься на её поиски? — спрашивает Питер, будто бы не слышала ничего, что было сказано ранее.

— Да, — волк кивает, — но тебя я не возьму.

— Почему?

— Я уже говорил: я не позволю тебе причинить ей боль вновь. Не теперь, когда я знаю, что ты чувствуешь тоже самое к ней, что и она к тебе, но не собираешься что-либо предпринимать.

— Я не причиню ей боли.

— Ты делаешь это лишь одним своим видом! Она на тебя без слёз и боли смотреть не может. Тем более сейчас. Своим присутствием ты вновь убьёшь её. Зачем тебе это?

— Я должен…

— Ничего ты не должен, — Чарли отмахивается. — То, что ты чувствуешь, это ещё не значит, что это способно что-то изменить. Твоё равнодушие причиняет ей невыносимую боль. Смысл лезть к ней, когда ты не собираешься быть с ней?

— Тебе не кажется, что в этом разобраться предстоит нам, а не тебе?

— Ксения часть меня, всё, что касается её, касается и меня. Смирись с этим.

— Тогда тебе придётся разочароваться, — Питер всё же делает пару шагов и оказывается в нескольких сантиметрах от сидящего на кровати волка. От него так и несёт скрытой агрессией, пусть его слова и звучат довольно спокойно. Питер уверен в том, что Чарли не врал, когда утверждал, что спокойно бы сейчас убил короля, даже не моргнув и глазом. — В моей груди бьётся половина её сердца, отданная добровольно. Она не просто моя часть, она та, благодаря кому я живу. Смирись с этим.

— Тогда что же ты не скажешь ей этого прямо? — Чарли вскидывает бровь. — Почему молчал всё это время, пока она была рядом?

— Я надеялся, что чувства прошли, все три года я старался забыть её и это даже получилось. Я был уверен, что мне и без неё будет хорошо, но, Великий Аслан, я ошибался. Я думал, что живу без неё, но я существовал; я думал, что боль прошла, но я просто привык к ней; я думал, что мне без неё лучше, но я загибался. Я думал… — на пару секунд Питер замолкает, но не из-за неуверенности в собственных словах, а лишь для того, чтобы набрав в грудь побольше воздуха, выдохнуть одновременно со словами: — я думал, что разлюбил, но оказалось, что влюбился лишь сильнее. Разлука и её предательство не вызвало отвращения или нежелания видеть, она вызвала лишь дикое желание быть рядом и никогда не отпускать.

— Ты говорил…

— Я пытался, — перебивает Питер. — Я пытался уверить и её, и себя в том, что мне всё равно, что она мне уже не нужна. Но я не смог. Когда она прощалась, я понял, что больше не в силах врать. Я собирался ей рассказать это при встрече, но она не собиралась возвращаться. Чарли, — Питер резко сдувается, весь его запал сходит на нет и он уже практически умоляет, — помоги мне найти ту, без кого я жизни не представляю.

Поиски затягиваются надолго. Оказывается, найти исчезнувшую девушку довольно тяжело, когда она практически испаряется в воздухе и след, естественно, теряется. Для Питера ожидание оказывается практически невыносимым, а постоянные злые взгляды сестры и, снисходительные, выздоравливающего Каспиана, просто сводят с ума.

Ни Питер, ни Чарли даже понятия не имеют, где бы отыскать её. Ни зацепки, ни запаха — ничего. Они бессильны. Даже теория пар не срабатывает. Они в недоумении, им страшно, они беспомощны.

Первое время им хоть как-то удавалось держаться, но под конец всё сошло на нет.

— Волк молчит уже несколько недель, — говорит Чарли. — Он замолк вскоре после произошедшего. Мне страшно представить с чем это может быть связано. Но если…

— С ней всё хорошо, — перебивает его Питер. — Я жив, значит и она тоже. Мне кажется, что здесь что-то другое. Что-то в эмоциональном плане. Раньше я мгновенно ощущал все происходящие с ней изменения, а сейчас тишина. Но, что бы это ни было, нам нужно выяснить, что стряслось.

— Так или иначе, но от меня толку мало, — вздыхает Чарли, падая на стул и уронив голову в ладони, раскрытые лодочкой. — Я пытался, теперь давай ты.

От оборотня, впавшего в полное отчаяние толку было мало. Питер, мысленно махнув на него рукой, вышел из зала и поспешил в сторону комнаты Люси. Они не говорили вот уже несколько дней и это его очень утомило. Сейчас он собирался расставить все точки над “i” и закончить со всем этим, прежде чем полностью погрузиться в поиски безбашенной девицы.

— Я могу войти? — предварительно постучавшись, спросил Питер, приоткрыв немного дверь.

— Предатель, — послышался за дверью недовольный ответ.

— Люси, — восприняв её колкость за согласие, вошёл Певенси и в нерешительности остановился в паре метров от неё. Люси сидела на кровати. Вид у неё был не самый лучший. Рыжие волосы были растрёпаны, глаза опухли и покраснели, а нижняя губа дрожала. Сердце мужчины сжалось и он, вздохнув, подошёл к сестре впритык. Та даже глазом не моргнула. — Люси… — игривым тоном протянул он, позволяя улыбке медленно расплыться на губах. — Люси-и-и…

Нижняя губа девушки задрожала только сильнее и вскоре крупные горошины слёз, прорвав плотину, покатились по щекам, а сама Люси начала громко дышать, будто бы ей не хватало воздуха. Эту картину Питер вынести уже просто не смог. Усевшись рядом с ней, он притянул младшую Певенси к себе и позволил уткнуться ему в плечо, роняя крупные капли на его рубаху. Люси будто только этого и ждала. Вцепившись тонкими пальчиками в плечи Питера, она завыла и затряслась. — Тш-ш-ш, маленькая моя, не плачь, тш-ш-ш-ш…

— Прости-и-и-и, — провыла Люси, громко всхлипнув, — прости-и-и-и.

— За что? — будто бы ничего не понимая, поинтересовался Питер.

— За то, что так себя веду-у-у, — сорвалось с её губ. — За то, что не принимаю Ксению, за то, что… не хочу, чтобы ты был с ней.

— Не извиняйся, — шепнул Питер, прижав губу к виску сестры, — ты не виновата в этом. Ты моя сестрёнка, которая желает мне счастья.