Литмир - Электронная Библиотека

— Наши чувства, — на последнем слове его голос дрожит, сам он отворачивается и не смотрит на меня, — давно в прошлом.

— Ты так уверен? — я усмехаюсь, обнимая себя ещё крепче. Лишь бы не упасть, лишь бы не упасть. — Что это было, совсем недавно? — я вскидываю на него глаза, смотря прямо, в упор. — Почему ты поцеловал?

Питер молчит, ничего не отвечая. Его взгляд блуждает где-то по кронам запорошенных под снегом деревьев. Он молчит, не смотрит на меня. Колеблется.

— Скажи, глядя мне в глаза, что ты ничего не чувствуешь, — требую я жёстко. Хватит игр, хватит хождений вокруг да около. — Скажи это и придёт конец страданиям. Питер, ты мучаешь не только себя, но и меня. Своим поцелуем ты дал надежду, — мой голос звенит от напряжения и я не удивлена, что следующее я уже кричу: — так забери её, чёрт тебя возьми! Я задолбалась страдать!

— Я. Ничего. Не. Чувствую.

И вот он, маленький островок, с названием «Надежда» с огромной буквой «н» во главе, взрывается на мелкие осколки, будто бы кто-то, обложив весь остров взрывчаткой, и отплыв на безопасное расстояние, нажал заветную красную кнопку: «не трогать».

Целую минуту, показавшуюся мне вечностью, я молчу, смотря в его горящие огнём глаза. Смотрю на то, как играют желваки на его скулах, смотрю на трепещущие крылья носа, на бледные тонкие губы, сжавшиеся в одну маленькую ниточку. Я запоминаю каждую мелкую деталь, которая так важна, потому что, несмотря на все его слова и действия, я никогда не разлюблю.

— Надеюсь ты найдёшь ту, которую полюбишь, — шепчу я, слыша за спиной шуршание копыт трёх лошадей, скачущих рысью по снегу. Но это единственное, что слышно сейчас. Вокруг нас накалён воздух до предела. Его можно было бы резать ножом, если бы кому-нибудь пришло бы это в голову.

— Я… — Питер не договаривает, потому что всё происходит в какие-то считанные секунды.

Я, уже было обернулась, чтобы быстро дойти до мчащихся ко мне Тристана и Оливию, но внезапно решила сделать последнюю вещь, которую уже не сделаю никогда. Я резко оборачиваюсь обратно к Питеру и, не давая себе одуматься, кидаюсь к нему. Быстро разделяя расстояние в два шага, которое сейчас разверзлось перед нами пропастью, я врезаюсь в грудь Питера, обхватывая правой рукой его шею, а левую кладу на затылок, окунаясь в мягкие шелковистые волосы пшеничного цвета. Питер в шоке приоткрывает рот, и я пользуюсь этой его заминкой.

Мои губы сминают его в таком жадном, неистовом, диком поцелуе. Через это касание я выражаю слишком многое, что не смогла бы никогда передать словами. Я говорю ему, что буду скучать по «нам», я говорю, что никогда не смогу забыть о нём, ведаю о том, что никогда никого не смогу полюбить также, как его, клянусь, что это — последний наш поцелуй. Я обещаю, что не потревожу, что больше никогда не заставлю испытать всё, что он чувствует по моей вине.

Питер не отвечает, продолжая стоять, как вкопанный, а мне, кажется, уже и не нужно. Когда воздух кончается, я на секунду отрываюсь от него и смотрю на прикрытые веки, красные, приоткрытые губы и не могу сдержаться, чтобы в очередной раз не прикоснуться к ним. «Это в последний раз» обещаю я уже сама себе, когда чувствую лёгкое шевеление чужих губ. Я чувствую влажное касание языка к моим губам и, не сомневаясь ни секунду, впускаю язык Питера внутрь, слыша тихий, гортанный стон и сама не в силах сдержаться.

«Это в последний раз» набатом стучит в голове, когда руки Верховного короля обхватывают меня за талию и притягивают к себе.

«Это в последний раз» орёт подсознание, когда я отрываюсь от него, заглядывая ему в глаза. Они до сих пор закрыты, губы приоткрыты.

«Это в последний раз» шепчу я сама себе и, прикрыв глаза, тихо произношу:

— Прощай…

Холодные ладони прикасаются к шее, заставляя запрокинуть голову, а после я чувствую обжигающий, горький поцелуй, который обрушивается на меня подобно трём тысячам падающих ангелов. О, Господи… Я вновь окунаюсь в поцелуй, а мысли медленно испаряются.

«А этот точно последний» хнычет всё внутри, когда я нахожу в себе силы оторваться от любимого человека.

Питер стоит, приоткрыв губу, не смотря на меня, закрыв глаза и тяжело дыша. Я же смотрю на него, вновь запоминая стёртые из памяти моменты наших поцелуев и то, как он выглядит после них. Совершенство.

Медленно Питер открывает глаза и голубое небо поглощает меня полностью. Он смотрит на меня, ничего не говоря, но я знаю, что так и должно быть.

— Хоть одна целовала тебя так, как я? — шепчу я, смотря ему в глаза. Они покрыты поволокой, но Питер всё же хмурится, не понимая к чему я это. — Хоть кто-нибудь целовал так, будто ты — единственное, что нужно для счастья в этой чёртовой жизни? Кто-то целовал тебя, выражая любовь с таким отчаянием? Кто-то шептал тебе сквозь поцелуй, что только ради тебя и существуешь, живёшь? Скажи мне, кто-то целовал тебя так, словно без твоих тёплых глаз и нежной улыбки и всего тебя самого она не существует, она не цельна? Кто-то так поцелует? — Питер молчит, ничего не говоря, он лишь прикрывает глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Никто и никогда не сможет поцеловать тебя так, как это делаю я. Никто и никогда не сможет, — я медленно провожу кончиками пальцев по его щеке, — Потому что где-то здесь внутри, — пальцы перебегают с щеки на шею, а дальше к груди, где бьётся наше сердце, — всё ещё живу я.

— Ксения! — в наш маленький мир, который сейчас стонет, истекая кровью, врывается голос Оливии. Он звучит так громко, что это буквально вырывает меня из собственных ощущений. Я резко отдёргиваю руку и сжимаю её в кулак.

Мне хватает пары секунд, чтобы добраться до трёх лошадей и быстро взобраться на одну-единственную, без седока. Я не обращаю внимание ни на её масть, ни на пол. Мне совершенно плевать. Вскочив в седло, я дёргаю поводья и пихаю пятками ей в бока. Тристан с Оливией переглядываются, будто бы не уверены, что я поступаю правильно.

— Едем, — говорю я полностью равнодушным тоном, отворачиваясь от до сих пор стоящего столбом Питера.

— Ты уверена? — раздаётся громкий голос Тристана. — Может быть…

— Как никогда ранее, — вновь холодно отзываюсь я и устремляю коня в галоп. Спустя каких-то несколько секунд лошади брата и сестры ровняются с моей и мы быстро скачем под гору, ускоряя лошадей с каждым шагом.

Я не думаю о том, что оставляю позади весь свой мир, сосредоточенный на одном человеке. Не думаю, что разбиваю два единых сердца. И тем более не думаю о том, что тот поцелуй, не первый, и не второй, а третий — был его ответом на каждый заданный мною вопрос.

Комментарий к Глава

XXIII

— «Никто и никогда» https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/74/87/1b/74871b0f6296519e2b481e27d663b585.gif

https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/0b/86/06/0b86063a25a07b957099f70de9f10d46.gif

https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/a9/a4/bd/a9a4bdcca126ba1bbfc52c8924e44ad5.gif

https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/bc/e5/8b/bce58b9f6d1ca26d84d7c44e748e1022.jpg (момент с Ксениным “прощай”. Не смогла не добавить, это же так… сладко)

https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/7d/4f/8f/7d4f8f1f6263ebcd7a119b5e625157ee.jpg

====== Глава XXIV — «Брат и сестра» ======

Тяжело… Я же говорила, что мне трудно писать главу, если я оставила её на несколько дней? Так вот знайте — с этой главой похожая история, только приплюсуйте ещё и то, что у меня просто кончились идеи :D

Постараюсь больше не задерживаться, хотя небольшой перерыв это круто, особенно когда в учёбе полная запара.

P/S Если будут ошибки — я жду в публичной бете!

Глава XXIV — «Брат и сестра»

— Зря ты с ним так, — говорит Оливия, мерно покачиваясь в седле, в такт шагающей лошади. Я косо смотрю на неё и вздыхаю. — Это было слишком жестоко.

— Что именно? — мой голос даже не дрожит и это удивляет. Я-то думала, что после моего отчаянного поступка я больше никогда не приду в норму, а сейчас… в душе разливается такой холод равнодушия, становится всё равно на то, что произошло и на то, что произойдёт. Может это и есть — упадок сил?

110
{"b":"744407","o":1}