— Твои приёмные родители долгое время пытались зачать дитя, но у них ничего не выходило, пока однажды в их квартиру не постучался человек с люлькой в руках. Он всучил им тебя и магией заставил поверить в то, что ты их настоящая дочь. Поэтому они никогда тебе не говорили, что ты не родная. Они и не знали об этом.

— Кто это был? — я подавилась воздухом, тихо всхлипнув. Перебор. Понимаете, перебор!

— Твой брат.

Истерический смешок сорвался с моих губ. Потом ещё один, а после непрерывающаяся череда громкого, приступообразного смеха, чередующегося с всхлипами с крякающими звуками. Истерика волнами накатывала на меня и я, из-за кучи шокирующей информации, просто не могла её заглушить.

— Брат? — со смехом выплёвываю я. — Брат! — смех прерывает мой крик. Я откидываюсь спиной на кровать и прижимаю ладони к лицу, закрываясь от всего мира. Всё тело дрожит от сдерживаемого смеха, который лезет во все щели. Меня распирает и я начинаю хохотать, приглушаемая лишь ладонями. — Бра-а-ат! — верещу я в полном невменяемом состоянии. Смех так и разрывает меня на части, я не могу сдержаться. — Господи, ребят, может ещё скажете, что у меня есть дочь или сын, которые моего возраста и сейчас ищут меня, носясь по всему свету!

— Ксения… — угрожающе начинает Оливия.

— Она в шоке, Оли, — говорит Тристан. Я продолжаю смеяться. — Дай ей время прийти в себя.

— У нас нет времени! — гнёт своё Оливия. — Он просил доставить её к нему сразу же, как только она узнает правду!

Меня будто окатывает холодной волной от её слов. Я замираю, смех резко обрывается. Я сажусь на кровати, уставившись взглядом на удивлённую Оливию. Она явно не ожидала, что таким образом можно привести меня в себя.

— Кто он? — глухо спрашиваю я. — Кто, Оливия, говори.

— Ты его знаешь, — она смотрит на меня внимательно. — Ведь знаешь?

— Это тот голос, ведь так? — доходит до меня. — Он — это тот, кто спас меня, вернул обратно сюда, к вам?

По переглядкам и многозначительному молчанию, я понимаю, что так оно и есть. Осознание накрывает с головой и мне становится понятны его странные слова.

Я всё понимаю.

— Вы его сообщники? — тихо спрашиваю я. — Он о вас говорил, ведь так?

— Да, — Тристан кивает.

— Он говорил, что вы мне всё расскажете. Это он имел ввиду? — вновь кивки. — И кто он, вы мне тоже должны рассказать?

— Мы рассказали, — пожимает плечами Оливия. — Он твой брат.

Это объясняет почему он говорил, что скучал, что мы долго не виделись, это объясняет почему он говорил, что я не знаю его, ведь я никогда его и не знала. Это объясняет его последних слов.

Я люблю тебя, моя девочка.

— Но как это возможно? — спрашиваю я. — Как так получилось, что я оказалась в другом мире, а он здесь?

— Думаю это он расскажет тебе сам, — обрывает меня Тристан. — Мы должны были ввести тебя в курс дела, рассказать твою историю и лишь слегка затронуть тему вашего родства. Остальное ты узнаешь от него.

— Но… как? — я ничего не понимаю. — Почему он сразу ничего не сказал? Зачем держал всё в тайне?

— Из-за твоей реакции, конечно! — восклицает Оливия. — Ты так среагировала на то, что мы рассказали тебе это, а если бы начал говорить он? Я его понимаю.

— Ты сказала, что вам нужно доставить меня к нему. Где он?

— Мы не знаем, — Тристан пожимает плечами. — Он не докладывал о своём местоположении. Думаю, он хочет, чтобы это знала только ты. Он лишь просил рассказать тебе, что мы и сделали, а после отправить на его поиски, но раз вы виделись… думаю, пора попробовать позвать его. Он несколько веков был в разных местах одновременно. Боюсь, он уже и забыл, что когда-то у него был дом. Он давно странствует.

— О чём ты? — я непонимающе нахмурилась. — Как давно вы с ним знакомы?

— И не сосчитать сколько времени. Твоему братцу не одна сотня лет. Мы помладше.

— И как вам удаётся сохранить молодость? — я в шоке.

— Мы жрецы, — усмехается Оливия.

— Кто-нибудь об этом знает? — вдруг осеняет меня. — Люси? Питер? Хоть кто?

— Нет, — Тристан отрицательно качает головой. — Мы знакомы с ними давно, но не настолько, чтобы вызывать подозрения о нашем возрасте.

— Ты с Люси… вместе. И не говорил об этом?

— Иногда, когда они не знают… — жрец замялся. — Им же легче.

— А ты… — я бросаю взгляд на Оливию. — Ты с Питером! И позволяешь себе не рассказывать правды?

— Вместе? — Оливия расплывается в улыбке. — Вовсе нет.

— Эм? — я тупо смотрю на девушку, которая, кажется, испытывает настоящее удовольствие, смотря на моё потрясённое выражение лица.

— Братец, — Оливия не сводит с меня взгляда, когда обращается к брату, — можешь оставить нас одних? Нам с Ксенией нужно о многом поговорить.

— Женщины, — закатывает глаза Тристан и, кивнув, движется к двери, но, не доходя до неё, оборачивается к нам и долгим взглядом смотрит на меня. А после скрывается за дверью.

— Объясняишь? — спрашиваю я, повернувшись к Оливии, которая садится рядом со мной на кровати и смотрит перед собой.

— Я должна перед тобой извинится за своё поведение. Всё, что я тебе расскажу, ты должна понять правильно и до тебя должно дойти, что всё, что я делала — лишь игра, маска, которую приходилось надевать, дабы себя не раскрыть.

— О чём ты? — я тупо смотрю на её прямой, идеальный нос, а после перевожу взгляд в окно, куда смотрит девушка.

— Когда мы с Тристаном узнали, что ты та, кто нам нужен, нам пришлось быть рядом, чтобы однажды открыть правду. Тогда твоего брата ещё не было, но об этом он расскажет тебе сам. Сейчас о другом, — она замолчала на пару минут, прежде чем вновь заговорить. Наверное, собиралась с мыслями. — Для всех существующих на свете, в частности королей, мы были всего лишь братом и сестрой, принцем и принцессой Орландии. Так оно и являлось. Никто ведь не знал, что изначально горная Орландия — резиденция Всадников. Анвард же её столица. Мы — потомки великих жрецов, и их опыт перешёл на нас. Так вот. Я играла роль сестры Тристана, которая… — девушка замолкла, — влюблена в Верховного короля. Ох, прости меня, Ксения! — я замерла, не в силах пошевелиться, поверить в только что сказанное.

— Что ты сказала?

— Нам нельзя было допустить, чтобы ты отвлекалась от своей миссии, чтобы обрела чувства к кому-то, потому что рано или поздно, тебе пришлось бы делать выбор и явно не в пользу тех, кто тебе дорог. Ксения, мы знали, что ты испытывала к Питеру и знали, что это было взаимно. Тогда мне и пришлось взять на себя ответственность, чтобы отвадить его от тебя. Поверь мне, я старалась! И у меня практически получилось, хотя каждый раз я винила себя в том, что происходит. Но Питер раз за разом срывался с крючка, потому что… ну никого он не хотел также сильно, как ту, которая совершенно загадочным способом попала в Нарнию. Он собирался открыться тебе даже раньше, чем тогда, на островах. Но… — Оливия на секунду замолчала, — помнишь, один раз я вылетела из его комнаты с диким недовольством? Ещё тогда ты оказалась за дверью? — я кивнула. — В тот раз я решилась на дикость. Я собиралась его соблазнить. Думала, что у меня получается, уже даже ликовать начала, но он остановился. На секунду мне показалось, что он меня сейчас убьёт, но Питер, ты знаешь, не такой. Он слишком хороший, чтобы ударить девушку, хотя, если бы он сделал это, мне было бы легче. Он остановился, спокойным голосом мне всё разъяснил. А я тогда жутко разозлилась. Я после долго винила себя за своё поведение, потому что изначально планировалось, что я просто влюблю короля в себя, а тут ничего не получилось. Я, знаешь ли, всегда пользовалась популярностью, а вот Питеру я показалась слишком пустой и ненужной, по сравнению с тобой. Уж прости, но тогда ты меня ужасно бесила, — она усмехается. — Короче, если обобщать… я настолько сильно увлеклась данной мне задачей, что и не заметила, как… влюбилась. И тогда-то желание завоевать Питера стало не просто задачей, а целью, которую я должна была обязательно достигнуть. Я поставила себе цель, которую не смогла достичь. В тот день, когда вы сошлись, я пришла к Питеру и практически подала себя на блюдечке с золотой каёмочкой. А он меня развернул и сказал, что никто ему не нужен. И тогда я забыла, а когда ты исчезла… — она прервалась и, вздохнув, покачала головой, — вновь начала борьбу. Но, Ксения, пойми, даже когда тебя не было рядом, когда ты покинула его, отказавшись от него добровольно, даже тогда ты была моей соперницей. Все эти годы Питеру никто не нужен был. Сколько бы раз и каким бы образом я не приходила к нему, не предоставляла себя, я понимала — ненужна я ему. Никто и никогда бы не смог завоевать его сердце, потому что в тот день, когда ты исчезла… ты забрала его вместе с собой.