— Мы тебя домой подбросим? — Сокджин и Тэхён подвинулись в машине, а менеджер приветственно кивнул. — Нам ведь по дороге, или вообще у нас переночуешь.
— Мне отсюда близко, сами знаете, — Мина замотала головой, отчего упрямые кудри поднялись в воздух, отблескивая в свете фонарей. — Но завтра загляну, хорошо?
— Конечно, — Чонгук приобнял её одной рукой, легонько сжимая за плечо. — До завтра!
Мина смотрела, как парни машут ей руками из окон, и совершенно нелогично не могла успокоиться.
Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.
— Как ты поняла, что именно он тебе нужен?
Ёрин не оборачивается. Вообще затихает на пару минут, и луна путается в голубых волосах.
— Потому что поняла, — медленно отвечает, — что ради его улыбки готова сделать всё. Даже запрещенное.
Мина просто нечего на это ответить.
========== 44. Осенняя Мина ==========
Осенняя Мина для Чонгука равно чуду.
Осенняя Мина переходит на свитеры в крупную вязку и заполняет каждую комнату общежития BTS клетчатыми пледами.
Осенняя Мина носит варежки без пальцев, так, что все её колдовские перстни хорошо заметны.
Осенняя Мина учится готовить тыкву, обновляет свой гардероб дюжиной чёрных колдовских платьев и увлекается самой великой историей колдовства — Гарри Поттером.
Осенняя Мина сама как осень — рыжие кудри взметаются вверх при порывах ветра, опадают на прикрытую чёрным кружевом спину или прячутся кокетливо под чёрным зонтиком, в книгах вместо закладок — оранжевые, желтые и красные, как её волосы, листья, и иногда они путаются в низком хвосте, украшая и превращая во что-то неземное.
Мина готовит какао с корицей и другими пряностями, делает украшения для дома из различных осенних даров, и понемногу этим начинают увлекаться и остальные. Тэхён искалывает себе все пальцы, но собственноручно выплетает ловец снов; Сокджин наплетает браслеты из кожаных ремешков и серебрянных бусин; Намджун делает то же самое, но бусинам предпочитает различные фигурки зверьков. Хосок вдохновлено шьет брелоки, на которых даже умудряется вполне сносно изобразить вигвам и овечку (хотя Чимин упрямо называет её собакой). Сам Чимин засушивает различные цветы и листья; Юнги плетет длинные косички из нитей или кожаных шнурков, после нанизывает на них рунные знаки или камни, а Чонгук свободные минуты проводит со спицами.
— Это прекрасно снимает стресс, хён, попробуй, — с большими глазами, полными искренности, советует остальным, а те только втихаря надеются, что очередной мягкий шарфик связан для них.
Мина на это всё только улыбается тихо, прикрывая губы чашкой с очередным «ведьминским зельем», на безымянном пальце правой руки отблескивает аметист, на указательном — серебряная пентаграмма. Ведьмочка шутит, что из-за нее все вокруг скатываются в оккультизм, и все вокруг дружно тянут «неее, ни за что», а после тянутся загребущими ручками в кастрюльке — а вдруг магическое какао еще осталось и можно плеснуть себе добавки. И только посмеиваются со своего незадачливого макнэ, с восторгом осматривающего новые аксессуары подруги. Чонгук этому ничуть не смущается.
Осенняя Мина, на самом деле, зрелище весьма любопытное.
***
А еще осенняя Мина попадает в неприятности. Не то, чтобы ей это нравилось или еще что, да и переделка эта — совсем не её вина, если быть честной. Приятного в этой ситуации не то, что мало — его вообще нет.
А врач напротив говорит, что трещина в лучевой кости. Повязка, рецепты на лекарства, все дела. Ёрин при этом всём лишь закатывает глаза, но не спрашивает, как же умудрилась милая ведьмочка ввязаться в драку. Мина же смотрит на неё, как обычно — со спокойной прохладой и отстраненностью, но просто расцветает, заглянув в зеркало и увидев шикарный синяк на всю скулу.
— Ты как подравшийся ребёнок, — горько вздыхает Ёрин, на что ведьмочка лишь отмахивается правой — здоровой — рукой.
— Я и есть подравшийся ребёнок, — надо же, Мина даже до подкалываний доходит иногда. Ёрин прыскает смехом.
— Поменьше гордости, сестричка. Юнги мне весь телефон оборвал, пока ты рентген делала; тебе повезло, что они на записи какого-то шоу до вечера.
Мина тут же сникает.
— И им очень не нравится, что ты не хочешь поделиться подробностями. Даже со мной.
— Онни хотела сказать — особенно с тобой, — и улыбается невинно, но тут же шипит от боли. Ёрин только закатывает глаза, открывая перед сестрой дверь в машину такси. — Ничего такого, с чем бы я пока не сумела справиться. И вообще, сначала хочу убедиться в своих предположениях, и только потом уже ими делиться с кем-то.
Конечно же, старшая сестра бухтит недовольно всю дорогу домой, там ждет, пока Мина не возьмет учебники и одежду на следующий день, и после ответственно довозит её к общежитию парней.
Ну да, конечно же, святая семерка ждет под дверью, держа наготове кучу вопросов, какао и кружевные платочки, но Мина предупредительно поднимает руку и на полном серьезе заявляет:
— Мне вкололи обезболивающее, и сейчас вместо каждого из вас я вижу каких-то синих енотов. И вон там в углу — бегемот. Так что давайте лучше я спокойно пойду учиться и спать. Зачем мне вообще, кстати, было сегодня к вам ехать?
— Потому что мы хотели удостовериться, что Ёрин не преуменьшила степень твоих повреждений? — трогательно спрашивает крайний синий ёнот, и Мина медленно моргает. Желтый ёнот за её спиной голосом сестры недовольно ворчит:
— Разойдитесь уже и дайте ей пройти. Или заберу домой.
Ёнотов как ветром сдувает, и Мина спокойно проходит в гостиную, падает на диван, где рядом с ней моститься мохнатое нечто. Лютик, сквозь наплывающий сон понимает, но удивительно быстро засыпает, убаюканная мурлыканьем.
На самом деле, переделка была не очень веселой, как и её причина. Нападения на Чонгука были в последний раз еще в школе, когда он только к ним перевелся, а дальше агентство узнало и всё разрулило — так Намджун говорил. Мина, конечно же, бдительности не теряла, наученная горьким опытом, но спустя почти два года волнение немного притихло, улеглось… пока она не заметила сегодня с ног до головы задрапированного черной одеждой незнакомца, снимающего почти что каждый шаг Чонгука на камеру. Ведьмочка, будучи воспитанной и вежливой девушкой, тихонько подошла со спины, постучала пальцем по плечу парня и попросила — опять же, образцово благовоспитанно — удалить фото. За это получила камерой по скуле, а потом как завертелось… В общем, треск в руке напугал и её, и незадачливого фотографа…
Одно только хорошо: во время потасовки камера всё же очутилась в руках Мина. Так что теперь, когда все уснут (а она перестанет видеть ёнотов), можно будет стащить у кого-то ноутбук и всё хорошенько проверить.
В итоге, Мина отрубается на диване буквально через пару минут.
***
— Мне вот всё же интересно, — Чонгук возникает рядышком будто в одно мгновение, накидывает на плечи ведьмочки клетчатый плед и притирается рядышком, приобнимая одной рукой за плечи уже привыкшую к подобным выкрутасам ведьмочку. Вот только в этот раз она сначала содрогается, и лишь спустя пару секунд расслабляется, еще и взгляд прячет. Макнэ, конечно же, это подмечает, но внимания не заостряет — мало ли что в её голове было, от чего её своим появлением отвлек. Лишь решает на будущее быть поосторожней, возможно, ей всё еще неуютно, если подходить слишком тихо со спины. — Так вот, почему именно Намджун-хён оказался бегемотом, а ты, едва проснувшись, выхватила из его рук ноутбук и сбежала на сюда, мерзнуть на балконе?
Вышеупомянутый ноут лежит на стеклянном столике, рядом с ним поцарапанная камера (странно, Чонгук был уверен, что у ведьмочки нет пристрастий к фототехнике) и лениво вылизывающий шерстку Люцифер. Мина поднимает честные глаза и искренне врёт прямо в глаза, паршивка:
— Ты спрашиваешь человека, которого накачали обезболивающими, о причинах его поведения? Серьезно? — и фыркает по-кошачьи, даже глаза закатывает. Чонгук ухмыляется. Раз ей так хочется поиграть в бессознательные действия, так и быть, в этот раз он ей подыграет.
