Ладно, Чонгук готов был признать, что хёны ему немного помогли управиться с волнением.

Но только немного.

***

Мина не спит. Уснуть не может от слова совсем, и это, собственно, не впервые — бессонница часто сопровождает её ночи. Вот только сегодня было столько хороших впечатлений, столько активности, что странно даже — обычно она бы уже спала, как младенец от такого количества положительных эмоций.

На спинке стула висит тот самый зеленый купальник, который, как шепнул по секрету Сокджин, Чонгук и правда подбирал ей под цвет глаз, мигает зарядкой потрепанный жизнью телефон, а в своей кровати ворочается Ёрин.

Вообще, вся эта фишка с «левый домик мальчикам, правый — девочкам» оказался типичной ерундой, ибо кто из них вообще таким заморачивается? Миён сейчас уютно сопит на груди Сокджин, Намджун трогательно переплелся ногами со своей нуной, остальные, вроде как, спят по одиночке, но разошлись только недавно. И Мина знает, что и Ёрин была бы рада не ложится спать еще какое-то время…

— Онни.

— Ммм? — ничуть не сонное. Мина улыбается; всё же была права, что старшая не спит. — Не спится совсем?

— Неа, -вырывается детское, и Мина привычно ёжится — родители за такие вольности ругали. Но Ё только фыркает и как-то непривычно для них обеих объясняет:

— Это от впечатлений. Успокоиться никак не можешь.

— А у тебя какие впечатления? — Мина честно не хотела начинать ссору, но удержаться не могла. И вообще, её непривычно спать одной: обычно бок греют либо Чонгук, либо Люцифер. Но онни внезапно краснеет — точнее, её уши, которые единственные можно рассмотреть в сумерках. Мина ехидно наглеет дальше. — Юнги хорошо целуется?

— А, ты об этом, — Ёрин вздыхает успокоено. Она ведь уже думала, что младшая поняла о том, насколько Ё к ней привязана. А девушка только о парне спрашивает… Ну, таких разговоров Сонг Ёрин в жизни не стеснялась. — Неплохо, на самом деле. Уютненько так, знаешь, и очень-очень нежно, никогда бы не подумала. Я вообще долго не решалась, мне всё казалось, что он агрессивничать будет. И знаешь, я сначала его за хлюпика считала, а на деле руки у него сильные, легко меня с лавочки себе на колени пересадил… Да всё, всё, не надо в меня подушками бросаться, я не буду больше с подробностями!

Мина фыркнула. Её детали совсем не смущают, но черт, это же Юнги и Ёрин. Вообще без тормозов Ёрин, которая могла бы и больше рассказать, если бы это «больше» уже произошло.

— Он тебе хоть нравится?

— Конечно, — Ёрин даже удивленно приподнимается на кровати, но видя замешательство на лице сестры, садится и обнимает подушку — хотя, вообще-то, была бы не против потискать и саму Мина. — Понимаешь, — начинает терпеливо объяснять, — я с первого момента нашего знакомства поняла, это — мое. Мой человек. Да, мы сремся с ним каждый раз, как вылезаем выпить — не смотри так на меня, это было только трижды — и еще он вообще не понимает меня в некоторых вопросах, как и я его. Но мы… пытаемся понять. И да, я не вижу ничего плохого в том, чтобы поцеловать парня на пятом недосвидании. Я бы с удовольствием сейчас пригрелась на его тощих ребрышках, знаешь ли.

— Тогда почему он не здесь? — Мина тоже садится и тянется за чашкой с давно остывшим лавандовым чаем, который ей перед сном принес Чонгук. — Если тебе так этого хотелось.

— Потому что сегодня что-то случилось с тобой… или между вами, и ты бы не выдержала спать рядом со своим сладким мальчиком, — с легкой улыбкой замечает Ёрин, пока Мина прячет очевидное для сестры смущение за чашкой.

— Не лезь в это, — только и ворчит, но старшая сразу же отрицательно машет на это головой.

— Я и не собиралась. Это то, что касается только вас двоих, и ты должна во всем разобраться и принять сама. И да, не во всех бывает так, чтобы молотком по голове — и всё, ты хочешь видеть этого человека рядом с собой всю жизнь. У некоторых бывает, что они знакомы чуть ли не всю жизнь, а осознание приходит спустя двадцать лет дружбы… И всякое прочее. Короче, — Ёрин перебрасывает подушку обратно, чуть не разбив чашку, и советует, — лучше бы тебе сейчас просто допить свою вонючую отраву и лечь в кроватку. Сон придет — ты же выговорилась. То есть я выговорилась.

Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.

— И что это было? — над ухом звучит раздосадованное, и чья-то наглая рука выдергивает и второй наушник. — Ручкой помахала и скрылась. Ну кто же так делает?

— Всмысле? — Мина недоуменно хлопает веками. — Мне Ёрин сказала так сделать. Что-то не так?

— Ничего, — сквозь зубы цедит, усаживаясь рядом. Мина ёжится, но он этого не замечает. — Всё нормально, хотя твоей чертовой сестренке я бы башку оторвал. Просто в следующий раз подойди, хорошо?

Мина медленно кивает, протягивая Чонгуку ручку. Тот благодарно улыбается и шутя толкает её плечом, очевидно, пребывая в прекраснейшем расположении духа.

— Нас менеджер-хён после пар заберет и отвезет в какой-то там новый ресторанчик рядом с агентством, мы мимо него проходили на прошлой неделе. Кстати, у меня расписание совсем ад, не представляю, как его с работой объединить, наверное, снова буду просить тебя о репетиторстве, — парень смеется, принимая из рук ведьмочки тетрадь (обложке бы Бертон позавидовал точно). — Что бы я без тебя делал? Мне хены кучу еды запихали в рюкзак, а вместо этого тетради вынули. Кстати, ты есть не хочешь?

Мина тихо рассмеялась при виде двух громадных ланчбоксов, собранных любящими руками хёнов, и отрицательно помотала головой.

— Не сейчас, но позже можно. Они тебе там снизу пледик случайно не затолкали? — вроде как невзначай интересуется, потому что да, Хосок с Намджуном вчера именно этим и занимались.

Выражениё лица Чонгука просто бесценно.

— Но зачем?

— Лидера своего спроси, — пожимает плечами, хотя заметно, что еле сдерживает смешки. Чонгук таким не заморачивается, он открыто ржет, найдя еще и подушечку под пледом.

— Тепло же на дворе, ну зачем? — и вдруг, будто вспомнив, любопытно наклоняется к подруге. — Теперь ведь уже не секрет, на кого ты поступила, ведьмочка?

***

— Что?! — парни офигевше наклоняются. — Это как так?

— Травматолог и реабилитолог, — снова повторяет Мина, прицеливаясь палочками на толстую креветку. — Не понимаю, почему вы так удивляетесь.

— Это же дофига сложно и тяжело. И учеба, и работа — там психологическое давление просто капец, — объясняет Тэхён. — Мы все ждали, что ты либо в бизнес пойдешь, либо во что-то организаторское, тебе такие вещи хорошо подходят.

— Если забыть о твоем нежелании общаться с чужими, — подмечает Юнги с добродушной улыбкой, и Мина на это тяжело вздыхает.

— Я правда пытаюсь. Мне это для работы пригодится.

— Да, мне иногда кажется, что половина работы реабилитологов — это успокаивать истерики. Вот я когда лодыжку ушиб, рядом со мной врач бегал полчаса с чаем и печеньками, хотя на самом деле просто надо было её зафиксировать — то есть работы на пять минут, — Намджун тяжело вздохнул, перекладывая Мина на тарелку ту самую креветку. — Или это я просто истеричка. Эй, не надо ржать!

Парни «пристыжено» опустили глаза, хотя никому, естественно, стыдно не было.

— А почему было такую тайну из этого делать? — Чимин улыбнулся, когда Чонгук обвил рукой Мина за талию, наклоняясь за тарелкой. — Мы аж извелись, думая, что ты сбежишь учиться куда-то в Швейцарию.

— Просто хотела быть уверенной, а потом как-то к слову не пришлось, — Мина мягко улыбается, когда немного неуверенно признается. — Я очень хочу стать хорошим реабилитологом. Ведь столько людей вынуждены были бросить любимое занятие из-за того, что терапия была проведена с ошибками или просто не вовремя… В общем, буду усердно учиться.

Мина тщетно пыталась делать вид, что не замечает все эти родительски умиленные взгляды (и один не очень семейный, но безгранично восхищенный).

***